Хроники абсолютных марионеток.

[Santana]

Итак, недавно начатае мной произведение, предположительно крупной формы. Являет собой мою личную месть мне, так что, просьба, не читать это тем, кому чрезвычайно не нравится смакование насилия, кровавых моментов, каннибализма и т.п. вкусностей. Разгромная конструктивная критика приветствуется, подобная ей похвала тоже, не откажусь от комментариев знатоков латыни, которой желаю принести икренние извинения за такое изощрённое издевательство над ней. В общем, наслаждайтесь, если получится:

Хроники абсолютных марионеток.
Четвёртая эпоха чистейшего насилия.
Словарь (лат.):
Ради красоты некоторые термины (особенно касается имён) были составлены с полным пренебрежением к нормам латинского языка. В таких случаях в скобках даётся правильная форма.
Главы:
Глава I. Noli Nocere – не навреди.
Глава II. Anima Pura – чистая душа.
Глава III. Volens-nolens – волей-неволей.
Глава IV. Scripta manent – написанное остаётся.
Глава V.
Глава VI.
Имена:
Noli Nocere – не навреди.
Mortis Ruber – красная смерть (должно быть: Mors Rubra).
Oryza – рис.
Lex Amabilis – закон, достойный любви.
Verba Volant – слова улетают.
Manus Purus – чистая рука (должно быть: Manus Pura).
Libri Magistri – книги - учителя.
Venenum Dulcis – сладкий яд (должно быть: Venenum Dulce).
Vi Noxius – сила, вредный (не знаю, как это точно согласовывается).
Sol – солнце.
Rosa Majalis – майская роза.
Mel Amarus – горький мёд (должно быть: Mel Amarum).
Magnesia Sulfurica – серная магнезия.
Carbo Activatus – активированный уголь.
Mortis Molesta – мучительная смерть (должно быть: Mors Molesta).
Dolor Molesta – мучительная боль (должно быть: Dolor Molestus).
Morbus Letalis – смертельная болезнь.
Amentia – безумие.
Animus – дух.
Senex – старик.
Названия:
Vale! – будь здоров, прощай.
Mundus hominis sapientis – мир человека разумного.
Proscriptio – письменное обнародование.
Somnus – сон.
Plebeii, от plebs – простой народ.
Patricii, от pater – отец.
Nobilitas – знать.
Mediocritas – середина.
Vademecum – справочник, указатель.
Oryza – рис.
Lac – молоко.
Schizandra – лимонник.
Locus Magnus – большое место.
Sol – солнце.
Amicus – друг.
Primus, secundus, tertius, quartus, quintis – первый-пятый.
Lux – свет.
Ex tempore – по мере требования, в нужный момент.
Ad libitum – по желанию, как угодно.
Месяцы:
Capricorn – козерог.
Aquarius – водолей.
Pisces – рыбы.
Aries – овен.
Gemini – близнецы.
Cancer – рак.
Leo – лев.
Virgo – дева.
Libra – весы.
Scorpio – скорпион.
Sagittarius – стрелец.

Глава 1. Noli Nocere!
«Здравствуй, дорогой мой простодушный дневник. Пишу я сегодня тебе с единственной целью – рассказать о чём-то очень и очень важном, о том, чего я не могу поведать никому, кроме тебя. Ну ладно, буду краткой. Сегодня я, наконец, осознала, что влюбилась. Вот так, просто и по-настоящему. Хочешь спросить, кто этот счастливец? Никогда не догадаешься! Это Мортис (*должно быть: Морцис*). Правда, странно? Он мой давний друг, и вдруг я внезапно поняла, что очень сильно люблю его. И, знаешь, я собираюсь немедля ему признаться. Я смелая, ведь так? На самом деле мне страшно, ты даже не представляешь, как мне страшно, но тянуть тоже нельзя, от этого мне будет ещё страшней. Так что, прямо сейчас пойду к нему и признаюсь. Да-да, прямо сейчас. А потом приду и расскажу, чем всё закончилось… Vale!
Конец записи.
Дневник Ноли Ноцере, 25 Сагиттариуса, 98й год 4й эпохи».
Ноли только-только успела закрыть свой дневник, который без всякого лукавства называла простодушным, да так оно и было, так как Ноли с первого взгляда всегда представляла собой очень наивное, милое и бесхитростное существо, пусть одновременно с тем и умное.
Итак, Ноли едва успела закрыть свой любимый дневник, как в комнату без приглашения вошёл какой-то человек. Она, ничуть не растерявшись, быстро сунула дневник под подушку и развернулась, чтобы поглядеть на незнакомца. Впрочем, незнакомцем тот человек не был, нечего таить, это был тот самый Мортис, Мортис Рубер, о котором Ноли так вдохновенно рассказывала своему дневнику. Он стоял в дверях её комнаты и чему-то улыбался, нет, вовсе не ей, а каким-то своим далёким мыслям. И вот, через эту свою улыбку он произнёс:
- Привет, Ноли Ноцере!
Ноли слегка передёрнуло. Она не любила, когда её так называли, потому что это напоминало ей о том, что она принадлежит к категории незаконнорожденных – её родители не были умерщвлены по Закону, а оттого Ноли не обладала полноценным родовым именем. Впрочем, здесь ей повезло в том, что она женщина, а, значит, могла начать новый род Ноцере. Родовое имя незаконнорожденных мужчин же затухало, едва успев родиться. Но среди плебеев находились и те, кто мог позавидовать даже незаконнорожденным – это были не наименованные как следует, чьи имена не имели никакого смысла, ибо не числились в списках Закона, как, например, у Рис, одной из близких подруг Ноли. Правда, сама Рис почему-то совершенно не переживала по этому поводу.
Как бы то ни было, Ноли вежливо ответила на приветствие своего любимого человека и спросила, зачем он пришёл. Тот не преминул ответить:
- Я хочу поведать тебе одну тайну.
- Да? И какую же? – заинтригованно спросила она.
- Я хочу сказать, кого я уже давно люблю. Понимаешь, я не могу этого сказать никому, кроме тебя. Мне кажется, ты умеешь хранить секреты. Почему сейчас? Просто я недавно осознал, насколько сильна моя любовь, и я больше не могу сдерживаться…
Сердце Ноли напряжённо заколотилось:
- И кто же это?
- Лекс, – тихо ответил он.
- Лекс… Амабилис…, – прошептала Ноли имя своей лучшей подруги, очень давней подруги, которая была её подругой ещё до появления Мортиса. И внутри неё начала подниматься странная ненависть, – Она знает?
- Нет, что ты, у меня смелости не хватит ей признаться, – смутился тот – Удивлена?
- Немного, – ледяным голосом сказала та, – Ждёшь, чтобы я тебе помогла?
- Нет.
Ноли вдруг очень захотелось наброситься на него и задушить, а ещё лучше просто перегрызть ему горло, просто взять и прокусить его кожу, вырвать увесистый кусок мяса и тут же проглотить его, а потом повторить это ещё раз и ещё раз… но у неё не было на это разрешения, а становиться убийцей не хотелось. К тому же, такого нельзя было допускать до тех пор, пока любовь к нему ещё теплилась в её душе. А потому она просто сказала:
- Вот и славно. Правильно, что не ждёшь. А я в свою очередь буду яростно оберегать Лекс от твоих посягательств, так как ты её недостоин.
- Но почему? – спросил Мортис, прекрасно понимая, что против Ноли у него нет никаких шансов.
- Не скажу, – ответила она и выставила его из комнаты.
А сама потом долго-долго плакала в темноте. Ну а пока мир в последний раз видит её слёзы, следует рассказать и о нём самом.
Мир, в котором жила Ноли Ноцере, назывался Mundus hominis sapientis. Здесь над людьми царствовал мудрый Закон. Этот Закон был с самого начала мира и никогда не исчезал, сколько бы эпох не проносилось мимо, и в каждой эпохе Закон изначально творил себе множество послушных слуг – людей. А затем, дабы сделать их существование осмысленным, дарил им своим проскрипции – правила, против которых нельзя было пойти. И проскрипции эти после расшифровывались некоторыми людьми, наделёнными возможностью читать буквы Закона.
Итак, в Законе было указано, что все люди, вступившие в брачные отношения, после рождения первенца должны через определённый малый промежуток времени умерщвляться и отправляться покоиться в Сомнус – огромную многоуровневую гробницу для всех поколений, должных появиться в этой эпохе. При этом запрещалось рождение нескольких детей одновременно. Таким образом, родители должны были отдавать свои жизни единственному ребёнку, потому что жить после рождения первенца они могли лишь несколько дней, пока не определят опекуна для своего ребёнка. Соответственно, население мира неуклонно уменьшалось, и через несколько поколений после Ноли Ноцере должно было полностью сойти на нет.
Каждый человек имел собственное имя и родовое имя, переходившее к нему от матери. Собственное имя выбиралось родителями ещё до рождения ребёнка из огромных списков имён, приведённых в Законе. Собственные имена живущих ни в коем случае не должны были повторяться, после смерти человека его имя освобождалось и вновь могло стать именем любого ребёнка. Родовые же имена после затухания рода, что происходило довольно часто, навсегда оставались в списках Закона как уже занятые.
Закон разделил людей на сословия – особые группы, имеющие свои разрешения (то, что разрешено делать), запрещения (то, что запрещено делать) и допущения (то, что при разных условиях может быть как разрешено, так и запрещено). Все сословия делились на высшие и низшие. Чем больше давалось сословию разрешений, тем выше оно становилось. Существовали также и медиокритас – средние сословия, не относящиеся ни к тем, ни к другим, но эти сословия, как правило, были не слишком многочисленны. Большинство же людей принадлежало к плебеям – высшему из низших сословий. Важнейшими из высших сословий являлись патриции и покровители. Патриции были цветом общества, правителями и наблюдателями порядка, они владели большими роскошными домами со слугами и обладали недюжинными привилегиями. Патрициями обыкновенно становились по праву рождения. Покровителями (или Нобилитас) называли тех, кого при жизни возвели в ранг божества, и таковыми становились по праву имени. Если имя на языке Закона значило нечто почитаемое, то человек становился Покровителем. Покровители наделялись огромной мистической силой – дарами Покровителей, которые позволяли им существенно влиять на события в мире. Главнейшим же сословием, пожалуй, являлись мудрецы (медиокритас) – те, кто расшифровывал буквы Закона, ибо Закон был написан на особом священном языке, отличном от всеобщего.
Сословие человека давалось ему сразу же после рождения, но не всегда его можно было сразу опознать, а потому раз в полгода: 29 Сагиттариуса и 30 Канцера происходил Вадемекум – день определения сословий. В этот день люди, принадлежащие к особому сословию проверяющих, по признакам, указанным в Законе, определяли людей, относящихся к тому или иному сословию, при этом ранее не выявленные признаки могли вскрыться, из-за чего некоторые люди переходили в совершенно другие сословия, имеющие совершенно другие разрешения и запрещения.
За нарушение любого запрета Закон предусматривал лишь одно наказание – все преступники мгновенно становились убийцами, нижайшим из сословий, которым были запрещено испытывать горести и печаль. Большинство убийц сходило с ума за несколько дней, оставшиеся держались чуть дольше, но конец любого убийцы был единым – [Слово запрещено роскомнадзором].
Помимо сословий существовали также и категории, зависящие от некоторых условий, от которых не зависели сословия. У категорий были некоторые собственные разрешения, допущения и запреты. Например, Ноли относилась к категории незаконнорожденных – её отец, входящий в древний род патрициев, при наличии беременного брачного партнёра вступил в связь с одной из плебеев, и, мало того, эта женщина-плебей также забеременела. Когда правда об этом вскрылась, их обоих в наказание причислили к сословию убийц, а родившийся чуть после ребёнок лишился права на наследование родового имени предков. Так появился новый род Ноцере, чьё родовое имя было взято из списков Закона, в которых значились неиспользованные родовые имена. На этом пока что следует остановиться.
Наступил новый день, 26 Сагиттариуса. Ноли Ноцере, проснувшись, немедля побежала (пусть в этом и не было необходимости) в комнату к Лекс, одной из своих лучших подруг, и очень обрадовалась, застав её там. Лекс сидела на кровати и читала книгу, очевидно, вновь и вновь изучая самые любимые проскрипции Закона. Заметив чьё-то присутствие в своей комнате, она подняла голову:
- Ноли! Нечасто ты ко мне заходишь. В чём дело?
- Да так, ничего, – пробормотала она, – Ты вчера случайно не говорила с Мортисом?
- Нет, – Лекс помотала головой, – Я его уже несколько дней не видела. А не разговаривала с ним и того больше.
- Что ж тогда скажи мне, как ты к нему относишься?
- Ну, не знаю… наверное, как к брату, если, конечно, таким, как я, было бы разрешено иметь братьев.
- Значит так, – Ноли испытала некоторое облегчение и решила до конца довести свой коварный план, – А ты не против, если я скажу ему, что он тебе ненавистен?
- Да делай что хочешь, – ответила Лекс и вновь уткнулась в проскрипции – Ах да, скоро же возвращается Верба? Всё ещё живёте в одной комнате?
- И не напоминай, – поёжилась Ноли, – Никак не могу от неё отделаться, – и сморщилась в приступе отвращения, – Ненавижу…
- Почему? – непонятливо спросила Лекс, всё ещё не понимающая всю сложность отношений между Ноли Ноцере и Вербой Волянт, – Вроде бы она вполне милая женщина. Да и твой опекун, в конце концов.
- При мне она вовсе не милая – свирепо отозвалась она, вспомнив все над собой издевательства, – И не надо называть её моим опекуном, она – кузина, и не более.
Верба Волянт была кузиной Ноли и самым главным её врагом. Конечно, кузинами в строгом смысле этого слова они быть не могли. Но получилось так, что в начале эпохи женщин в Mundus hominis sapientis было вдвое меньше, чем мужчин. Потому, чтобы не умерщвлять половину мужского населения, мудрецы воспользовались одним из допущений Закона и позволили женщинам дважды вступать в брак и рожать двух детей от двух разных мужчин. Но два поколения назад количество мужчин и женщин приблизительно сравнялось, и допущение потеряло свой смысл. Теперь после рождения первенца умерщвлялись оба брачных партнёра. Тем не менее, благодаря этому допущению появились многие родственные связи, а дети кузенов сами звались кузенами. Но пока это не имеет особого значения.
Пока что Лекс, чтобы избежать неудобной темы, задала Ноли ещё один вопрос:
- Помнишь, что скоро Вадемекум?
- Вадемекум? Да, помню, – на самом деле она совершенно об этом забыла.
Ноли, сколько себя помнила, ни разу не могла вспомнить хоть один день Вадемекума, они все ей казались серой и скучной массой, может быть, потому, что вот уже который год её сословие определялось как плебей, как самый обычный заурядный плебей. Иногда от этой заурядности ей становилось очень тошно, но, что поделать, всем плебеям в той или иной мере было свойственно сетовать на своё сословие, так что Ноли никогда не придавала значения своей тошноте.
Как бы то ни было, 29 Сагиттариуса, День Вадемекума, начался как обычно. Ноли в который раз не ждала от него никаких сюрпризов. Потому, она, как обычно, лениво встала позже, чем надо, медленно позавтракала оризой, запивая её ляком, затем, чтобы избавиться от жажды, выпила отвар плодов схизандры.
Потом, как обычно, она шла в Локус Магнус – главный зал, где проводился Вадемекум – без особой радости. И, как обычно опоздала, так что, когда она добралась до Локуса М., Вадемекум уже начался. Войдя в зал, она тут же услышала громовой голос одного из мудрецов:
- Наконец нам удалось расшифровать значение проскрипции Закона, в которой говорится о том, что наш мир – это Mundus hominis sapientis. Mundus – значит “мир”, это просто, – мудрец выдержал паузу и продолжил, – Затем, после долгих размышлений, нам, наконец, удалось понять, что homo sapiens значит “абсолютные марионетки”. Следовательно, наш мир – это мир абсолютных марионеток. К сожалению, значения слов “абсолютный” и “марионетка” также не совсем ясны, но несложно понять, что, ежели наш мир – это мир абсолютных марионеток, то мы и есть абсолютные марионетки*. А потому отныне все мы не люди, а марионетки. Слава Великому Закону!
- Слава Великому Закону! – воскликнули все в зале, признавая себя марионетками.
И начался Вадемекум. Абсолютные марионетки выстроились в очереди перед проверяющими. Когда же очередь почти дошла до Ноли, она краем уха услышала обрывок разговора Рис, одной из её лучших подруг, той самой Рис, не наименованной как следует, с проверяющим:
- Так что не надо об этом сообщать.
- И что вам в этом не нравится, девушка? Я бы не отказался поменяться с вами, но нельзя. И ничего с этим не поделаешь…
Но Рис уже не слушала его жалобы, а просто развернулась и молча ушла. Ноли, улучшив момент, подошла к этому же проверяющему. Тот задумчиво поднял на неё глаза и, тяжело вздохнув, поздоровался:
- Здравствуйте. Каково ваше нынешнее сословие?
- Плебей, – и плебеем навсегда и останусь, подумалось ей. От таких мыслей становилось тоскливо.
- Плебей? Не желаете со мной обменяться? – сменить сословие можно было не только на Вадемекуме, допускалась возможность обмена сословиями по обоюдному согласию обменивающихся. Правда, для некоторых сословий такой обмен был запрещён.
- Нет, – ответила Ноли, подумав о том, что разрешений у проверяющих меньше, чем у плебеев. Входить же в более низкое сословие ей не хотелось.
- Нет? Жаль, – он вздохнул настолько тяжело, что Ноли стало искренне его жаль. В конце концов, судьба проверяющего была несколько тяжелее судьбы плебея, – Двадцать восьмой отказ за этот день. Тридцать две тысячи триста тридцать четвёртый отказ за всю жизнь. Ну да ладно, начнём проверку.
Через несколько минут, он, удовлетворённо кивнув, окончил определение сословия. И затем, вымученно улыбнувшись, сказал:
- Поздравляю. Вы больше не плебей. Вы поднялись на ступеньку выше.
- Так кто же я? – чуть не задохнувшись от волнения, спросила она.
- Вы – палач.
Сословие палачей было медиокритас, и от плебеев рядовые палачи отличались единственным разрешением – правом на убийство себе подобного.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Перевод Mundus hominis sapientis как "мир абсолютных марионеток" показывает, что мудрецы далеко не всегда правильно расшифровывают буквы Закона.