Часть души [фанфик]
- Лита Гриндевальд
- Ученик
- Сообщения: 162
- Зарегистрирован: 09 окт 2019 21:08
- Пол: женский
- Откуда: Остров Мэн
Re: Часть души [фанфик]
Они вошли в школу. Где-то полметра между ними. У обоих закрытые позы. Лита скрестила руки на груди, обнимая увесистый учебник по Алхимии. Том держал руки за спиной, сжав пальцы в замок. Возможно, так он пытался удержать себя от привычки быстрой ходьбы, потому что Лита шла медленно, сосредоточившись на своих мыслях. О том, что они все-таки разговаривают друг с другом, свидетельствовала чуть повернутая к Тому голова, хотя глаза девушки смотрели прямо перед собой.
- Нет, без постоянных формулы развалятся, и все уравнения полетят к чертям, - возразила Лита совершенно механическим тоном.
«С ноткой нравоучения» - подумал Том. Несмотря на выдержанный стиль общения (который появляется автоматически, стоит им переступить порог школы), Том выглядел довольно расслабленно. Две верхние пуговицы его, идеально выглаженной, белой рубашки были расстегнуты, а выражение лица он как будто бы совсем не контролировал, - настолько мягким оно было, что, в свете заходящего солнца, могла показаться легкая полуулыбка. Впрочем, если не приглядываться, Том по-прежнему оставался хладнокровным говнюком, коим его считал Генри Уоррен.
- А с чего ты решила послать к тем же чертям дифф уравнения с множественными переменными?
- Так, стоп, - Лита шутливо приподняла ладонь.
- Дифф уравнения не имеют практического смысла для Алхимии.
- Но уравнения в функциональных производных можно преобразовать в диффы первого порядка. Все упирается в пространственные ограничения.
- Алхимия тоже подчиняется этим законам, - Лита упрямо нахмурилась.
- Вечно ты упрешься в законы, Гриндевальд, и ничего другого не видишь, - он усмехнулся, обходя парочку Миджен-Уоррен, не замечая ее. – Просто попробуй метод последовательных приближений.
Лита резко остановилась и посмотрела на Тома. Наверное, нужно развить глазомер до предела, чтобы в остром взгляде Литы Гриндевальд разглядеть вопрос. Тому удавалось это легко и просто.
- Яс-сно, - протянул он с легкой иронией. – Завтра будем учиться считать.
Лита разозлилась. Она уже открыла рот, чтобы сказать что-то колкое. «Презабавно колкое», - решил Том. Но вспомнила, что они видели еще кого-то в коридоре. Этим «кто-то» оказалась ее лучшая подруга. Лита стушевалась, крепче прижав к себе учебник.
- Добрый вечер, мистер Уоррен, - Том успел первым. – Патриссия.
Том галантно сделал акцент на ее имени (они же на «ты» в конце концов).
- Привет, - поздоровалась Лита, вернув прежнее самообладание. То самое непробиваемое и чопорное самообладание, которое так раздражало Тома. – Добрый вечер, Генри.
Они не переходили на «ты», но ей все равно. Лита стабильно игнорировала факт отношений Триши и Генри, снисходительно принимая их за детские выдумки. Наверное, поэтому ей казалось, что Уоррен гораздо младше нее.
- Я пропущу ужин, - Лита снова повернулась к Тому. Он кивнул, давая понять, что объяснения ему не нужны.
Они разошлись в стороны даже не попрощавшись.
- Нет, без постоянных формулы развалятся, и все уравнения полетят к чертям, - возразила Лита совершенно механическим тоном.
«С ноткой нравоучения» - подумал Том. Несмотря на выдержанный стиль общения (который появляется автоматически, стоит им переступить порог школы), Том выглядел довольно расслабленно. Две верхние пуговицы его, идеально выглаженной, белой рубашки были расстегнуты, а выражение лица он как будто бы совсем не контролировал, - настолько мягким оно было, что, в свете заходящего солнца, могла показаться легкая полуулыбка. Впрочем, если не приглядываться, Том по-прежнему оставался хладнокровным говнюком, коим его считал Генри Уоррен.
- А с чего ты решила послать к тем же чертям дифф уравнения с множественными переменными?
- Так, стоп, - Лита шутливо приподняла ладонь.
- Дифф уравнения не имеют практического смысла для Алхимии.
- Но уравнения в функциональных производных можно преобразовать в диффы первого порядка. Все упирается в пространственные ограничения.
- Алхимия тоже подчиняется этим законам, - Лита упрямо нахмурилась.
- Вечно ты упрешься в законы, Гриндевальд, и ничего другого не видишь, - он усмехнулся, обходя парочку Миджен-Уоррен, не замечая ее. – Просто попробуй метод последовательных приближений.
Лита резко остановилась и посмотрела на Тома. Наверное, нужно развить глазомер до предела, чтобы в остром взгляде Литы Гриндевальд разглядеть вопрос. Тому удавалось это легко и просто.
- Яс-сно, - протянул он с легкой иронией. – Завтра будем учиться считать.
Лита разозлилась. Она уже открыла рот, чтобы сказать что-то колкое. «Презабавно колкое», - решил Том. Но вспомнила, что они видели еще кого-то в коридоре. Этим «кто-то» оказалась ее лучшая подруга. Лита стушевалась, крепче прижав к себе учебник.
- Добрый вечер, мистер Уоррен, - Том успел первым. – Патриссия.
Том галантно сделал акцент на ее имени (они же на «ты» в конце концов).
- Привет, - поздоровалась Лита, вернув прежнее самообладание. То самое непробиваемое и чопорное самообладание, которое так раздражало Тома. – Добрый вечер, Генри.
Они не переходили на «ты», но ей все равно. Лита стабильно игнорировала факт отношений Триши и Генри, снисходительно принимая их за детские выдумки. Наверное, поэтому ей казалось, что Уоррен гораздо младше нее.
- Я пропущу ужин, - Лита снова повернулась к Тому. Он кивнул, давая понять, что объяснения ему не нужны.
Они разошлись в стороны даже не попрощавшись.
- Патриссия Миджен
- Ученик
- Сообщения: 155
- Зарегистрирован: 10 окт 2019 00:08
- Пол: женский
Re: Часть души [фанфик]
Триша до сих пор не понимала природу этого чувства, но каждый раз, когда Лита видела из с Генри вместе, ощущалось странное внутреннее напряжение. Как будто ожидала, что придётся держать оборону. Но от чего? Триша понимала, что в целом их дружба не похожа на дружбу, например, Киры и Лидии (если не брать в расчёт то, насколько Кира и Лидия отличаются от них с Литой). Иногда Триша спонтанно чувствовала потребность поговорить с кем-то об их отношениях с Генри, поделиться радостными воспоминаниями. При этом она чувствовала вину, что не имеет особого желания делиться этим с Литой. И оттого, презирая собственную закомплексованность, Триша ощущала явное облегчение оттого, что не приходится с Литой об этом говорить. Можно было предположить, что всему виной тот неудачный разговор после того, как Генри поцеловал её в щёку в Большом Зале за завтраком. Но отчего-то казалось, что дело не в этом.
Однако сейчас, столкнувшись в коридоре, Триша чувствовала, что этот разговор может спонтанно, но неминуемо начаться. Способствовать этому не хотелось, однако Триша скучала по Лите. В последнее время они общались меньше, чем ей бы хотелось. Преимущественно из-за Генри, но он понимал чувства Триши и, как ни странно, оставлял ей возможность общения с подругой. Хотя казалось, что это не в его характере. А если ещё и учесть его отношение к Лите Гриндевальд… и к старосте школы…
- Здравствуй, Том… - на автомате ответила Триша, сразу же прямо кожей почувствовав, как Генри вышел из себя.
- Привет! – ответила Триша.
На приветствия Тома Уоррен сдержано кивнул, ничего особо не выражая взглядом, а вот приветствие Гриндевальд попросту проигнорировал. И хоть Триша ощущала потребность попросить Генри быть терпимее к подруге, она понимала, что в целом это не имело смысла. Ей хватало мудрости, чтобы понять: это уже их дело. Если им вообще было дело друг до друга.
Генри вздохнул, нахмурившись. Кажется, он уже понял, что сейчас произойдёт, но понимал, что ничего поделать не может.
- Генри, я пойду… Не обижайся, ладно? – Триша мягко провела рукой по его плечу, оглянувшись на удаляющуюся подругу.
- А ужин? Ты же сама говорила, что голодная.
- Выпью чаю в гостиной… Ничего?
Он ответил спустя паузу:
- Брось, всё отлично. Беги. А я пойду, есть охота… - не вынимая рук из карманов, Генри повернулся и уже хотел отправиться в Большой зал, как Триша притянула его за руку и чмокнула в щёку.
Он взглянул на неё и встретил всё ту же ласковую улыбку. Девушка повернулась на каблуках и поспешила вверх по лестнице.
Парень несколько секунд глядел ей вслед, а затем его лицо смягчилось и озарилось задумчивой улыбкой.
- Только не засиживайся допоздна! – крикнул он ей вслед, а потом добавил с улыбкой, - зубрилка…
И отправился в зал.
Триша догнала подругу уже у входа в гостиную. Поравнявшись с ней, Триша сбавила шаг и, одёрнув свитер, улыбнулась, пытаясь выровнять дыхание.
- Ну, как выходные? Как новый дом? – приветливо спросила она.
Не было ощущения, что Лита настроена на позитивную беседу, но всё же Трише хотелось начать на солнечной ноте.
Однако сейчас, столкнувшись в коридоре, Триша чувствовала, что этот разговор может спонтанно, но неминуемо начаться. Способствовать этому не хотелось, однако Триша скучала по Лите. В последнее время они общались меньше, чем ей бы хотелось. Преимущественно из-за Генри, но он понимал чувства Триши и, как ни странно, оставлял ей возможность общения с подругой. Хотя казалось, что это не в его характере. А если ещё и учесть его отношение к Лите Гриндевальд… и к старосте школы…
- Здравствуй, Том… - на автомате ответила Триша, сразу же прямо кожей почувствовав, как Генри вышел из себя.
- Привет! – ответила Триша.
На приветствия Тома Уоррен сдержано кивнул, ничего особо не выражая взглядом, а вот приветствие Гриндевальд попросту проигнорировал. И хоть Триша ощущала потребность попросить Генри быть терпимее к подруге, она понимала, что в целом это не имело смысла. Ей хватало мудрости, чтобы понять: это уже их дело. Если им вообще было дело друг до друга.
Генри вздохнул, нахмурившись. Кажется, он уже понял, что сейчас произойдёт, но понимал, что ничего поделать не может.
- Генри, я пойду… Не обижайся, ладно? – Триша мягко провела рукой по его плечу, оглянувшись на удаляющуюся подругу.
- А ужин? Ты же сама говорила, что голодная.
- Выпью чаю в гостиной… Ничего?
Он ответил спустя паузу:
- Брось, всё отлично. Беги. А я пойду, есть охота… - не вынимая рук из карманов, Генри повернулся и уже хотел отправиться в Большой зал, как Триша притянула его за руку и чмокнула в щёку.
Он взглянул на неё и встретил всё ту же ласковую улыбку. Девушка повернулась на каблуках и поспешила вверх по лестнице.
Парень несколько секунд глядел ей вслед, а затем его лицо смягчилось и озарилось задумчивой улыбкой.
- Только не засиживайся допоздна! – крикнул он ей вслед, а потом добавил с улыбкой, - зубрилка…
И отправился в зал.
Триша догнала подругу уже у входа в гостиную. Поравнявшись с ней, Триша сбавила шаг и, одёрнув свитер, улыбнулась, пытаясь выровнять дыхание.
- Ну, как выходные? Как новый дом? – приветливо спросила она.
Не было ощущения, что Лита настроена на позитивную беседу, но всё же Трише хотелось начать на солнечной ноте.
- Лита Гриндевальд
- Ученик
- Сообщения: 162
- Зарегистрирован: 09 окт 2019 21:08
- Пол: женский
- Откуда: Остров Мэн
Re: Часть души [фанфик]
Разумеется, Лите Гриндевальд не было дела до какого-то Генри Уоррена. Если раньше она могла указать Трише на его хамоватую натуру, то теперь это не имело смысла. Одна мысль о том, что подруга начнет расписывать его достоинства и делится впечатлениями об их детских играх, заставляла Литу машинально вытирать пальцы о юбку платья. «В прошлом году все было гораздо сложнее, и меня мучили вовсе не светлые наивные чувства. Но стоило только мне заикнуться о них, как ты поливала Тома грязью, верно Триша? А теперь ты хочешь поделиться своими глупостями? О нет, я буду молчать. Я буду молчать, ты и слова из меня не вытянешь. Я не стану поступать как ты, но и восторгов от меня ты не добьешься», - губы Литы скривились в ухмылке. Именно в этот момент ее нагнала Триша, и Лита быстро изменилась в лице. На несколько секунд она смогла изобразить приветливость, но прежняя отстраненность взяла вверх. Впрочем, Триша уже давно привыкла к сдержанности подруги и знала, что вначале разговора Лита всегда держит дистанцию, как бы присматриваясь к собеседнику (даже если она его знает много лет), но после открывается, не оставляя следов прежней строгости. Триша же всегда была солнечной девочкой. Раньше Лите это нравилось, дарило чувство уюта и тепла. Но после всего пережитого, она поняла, что подруга попросту не в состоянии разделить с ней тяжелые мысли. Будь Лита безмозглой курочкой, которая мечтает о мире во всем мире и о романтичных поцелуях в щечку, разумеется, Трише она нравилась бы больше.
Черт! И откуда в ней столько злости взялось? Девушка убрала руки за спину, сцепив их в замок, и выдавила из себя усталую улыбку.
- Все хорошо.
Единственное, что она могла сказать, пока они не поднялись в комнату. Пусть Триша думает, что она просто-напросто боится лишних ушей. Но ей нужно это чертово время, чтобы стать прежней Литой.
- Ремонт еще в процессе, но многие комнаты уже сделали. Мы расставили в них мебель, разложили книги.
Она говорит неспешно, но искреннее. Она должна попытаться вернуть Литу, для которой важна дружба. Так говорила ее мать, так говорил Дамблдор, и они были правы. Она должна поступать правильно. А Триша у нее всегда ассоциировалась с тем, что правильно.
- Немного крыша протекала, с ней возились долго.
Она даже не замечает, как говорит «мы». Все силы уходят на то, чтобы не поддаться высокомерию и злости.
- Вообще там очень красиво. Море совсем рядом.
Том никогда не видел моря… Она не произносит этого вслух. «Его имя запретно, верно, Триша? Поэтому я не стану произносить имя Генри».
- И так спокойно. Как раз то, чего мне не хватало перед экзаменами. А как твои выходные?
Черт! И откуда в ней столько злости взялось? Девушка убрала руки за спину, сцепив их в замок, и выдавила из себя усталую улыбку.
- Все хорошо.
Единственное, что она могла сказать, пока они не поднялись в комнату. Пусть Триша думает, что она просто-напросто боится лишних ушей. Но ей нужно это чертово время, чтобы стать прежней Литой.
- Ремонт еще в процессе, но многие комнаты уже сделали. Мы расставили в них мебель, разложили книги.
Она говорит неспешно, но искреннее. Она должна попытаться вернуть Литу, для которой важна дружба. Так говорила ее мать, так говорил Дамблдор, и они были правы. Она должна поступать правильно. А Триша у нее всегда ассоциировалась с тем, что правильно.
- Немного крыша протекала, с ней возились долго.
Она даже не замечает, как говорит «мы». Все силы уходят на то, чтобы не поддаться высокомерию и злости.
- Вообще там очень красиво. Море совсем рядом.
Том никогда не видел моря… Она не произносит этого вслух. «Его имя запретно, верно, Триша? Поэтому я не стану произносить имя Генри».
- И так спокойно. Как раз то, чего мне не хватало перед экзаменами. А как твои выходные?
- Патриссия Миджен
- Ученик
- Сообщения: 155
- Зарегистрирован: 10 окт 2019 00:08
- Пол: женский
Re: Часть души [фанфик]
Триша заправила прядь волос за ухо.
- Должно быть, это не просто! Мы с мамой всё никак не можем доделать чердак, так как вдвоём это трудно. А уж если учесть, что у нас дом – не чета твоему… Я очень рада, что у тебя дело движется! А кто тебе помогает? А… эм… - Триша смутилась, на щеках выступил румянец.
Надо было как-то выкручиваться, и на это у неё ушла доля секунды. Потому что она сразу поняла, о ком шла речь. Но что-то ей подсказывала, что говорить о нём сейчас не стоит.
- В любом случае, я очень рада, что ты была не одна и тебе помогали!
Она еле удержалась оттого, чтобы перевести дух. Не хотелось, чтобы Лита подумала, что Триша снова позволяет себе лезть в то, чем Лита не готова была делиться.
Оставалось надеяться, что однажды Лита успокоится и ей будет также легко, как Триша ощущала себя. Однако и ей говорить о Генри было не с кем.
«Счастье любит тишину. Лита это понимает. Хотя… сложно представить себе счастье рядом с Рэддлом. Наверно, мне было бы проще построить счастье с тиранозавром, чем с ним… Глыба вечной саркастической мерзлоты. Однако есть в нём что-то человеческое, но проявляется так редко... Должно быть, Лита нашла к нему особый ключ. Да и нельзя отрицать, что он человек практичный...»
Она всё ещё помнила ту ночь в Больничном крыле у постели Литы. Тогда Том Рэддл был человеком. И сейчас, глядя на него, она не могла отрицать, что что-то от этого вечера осталось и по сей день. Капля в море, но тем не менее.
- Я все выходные готовилась к экзаменам. Больше на воздухе, конечно. Погода была отличная, если не считать грозы, но это только один вечер…
Они уже вошли в спальню. Триша плюхнула сумку рядом с постелью и сняла свитер, накинутый поверх лёгкой кофты. И почему ей так жарко… Должно быть, насмеялась с Генри.
- Я думаю заварить чаю. Тебе принести? – спросила Триша.
- Должно быть, это не просто! Мы с мамой всё никак не можем доделать чердак, так как вдвоём это трудно. А уж если учесть, что у нас дом – не чета твоему… Я очень рада, что у тебя дело движется! А кто тебе помогает? А… эм… - Триша смутилась, на щеках выступил румянец.
Надо было как-то выкручиваться, и на это у неё ушла доля секунды. Потому что она сразу поняла, о ком шла речь. Но что-то ей подсказывала, что говорить о нём сейчас не стоит.
- В любом случае, я очень рада, что ты была не одна и тебе помогали!
Она еле удержалась оттого, чтобы перевести дух. Не хотелось, чтобы Лита подумала, что Триша снова позволяет себе лезть в то, чем Лита не готова была делиться.
Оставалось надеяться, что однажды Лита успокоится и ей будет также легко, как Триша ощущала себя. Однако и ей говорить о Генри было не с кем.
«Счастье любит тишину. Лита это понимает. Хотя… сложно представить себе счастье рядом с Рэддлом. Наверно, мне было бы проще построить счастье с тиранозавром, чем с ним… Глыба вечной саркастической мерзлоты. Однако есть в нём что-то человеческое, но проявляется так редко... Должно быть, Лита нашла к нему особый ключ. Да и нельзя отрицать, что он человек практичный...»
Она всё ещё помнила ту ночь в Больничном крыле у постели Литы. Тогда Том Рэддл был человеком. И сейчас, глядя на него, она не могла отрицать, что что-то от этого вечера осталось и по сей день. Капля в море, но тем не менее.
- Я все выходные готовилась к экзаменам. Больше на воздухе, конечно. Погода была отличная, если не считать грозы, но это только один вечер…
Они уже вошли в спальню. Триша плюхнула сумку рядом с постелью и сняла свитер, накинутый поверх лёгкой кофты. И почему ей так жарко… Должно быть, насмеялась с Генри.
- Я думаю заварить чаю. Тебе принести? – спросила Триша.
- Лита Гриндевальд
- Ученик
- Сообщения: 162
- Зарегистрирован: 09 окт 2019 21:08
- Пол: женский
- Откуда: Остров Мэн
Re: Часть души [фанфик]
Лита сделала вид, что не заметила неловкость подруги. «Она совсем еще ребенок. О чем ваши отношения, Триша? О держании за ручки на глазах у всей школы? О нелепых поцелуях? Ну да, что вам еще остается, ведь Генри не убивает людей». Литу пробрал ненормальный смех. Кое-как сдержав его, она нервно хохотнула пару раз.
- Извини, это от усталости. Чай – это то, что мне сейчас нужно.
Девушка прокашлялась и серьезно посмотрела на Тришу.
- Кстати об экзаменах. Вилкост обмолвилась, что в четверг будет практическое занятие по ЗОТИ, и я не знаю, чего ожидать. Прошлый раз я рассчитывала, что она пройдется с нами по экзаменационным станциям, но она начала нести какую-то чушь про патронус…
Они еще долго говорили. О занятиях, о сложных тестовых вопросах и об ответах на них. О том, как будут проходить экзамены, чего ожидать от профессоров и, конечно, о рейтинге факультета.
- Мы пока лидируем. Но расслабляться нельзя. Слизерин может идти ко всем чертям со своими планами завоевать кубок школы в выпускной год.
Лита несколько расслабилась и позволила своему настроению больше не прятаться за маской безразличия. Перед Тришей сидела не юная девочка, которая всегда заплетала волосы в косы. Перед Тришей сидела молодая женщина, уставшая от хронического напряжения, с выгоревшими эмоциями, которые слились в одно гипертрофированное чувство собственного достоинства.
Они все упустили время. Дамблдор постоянно был рядом, чем сильнее отталкивал. И он не говорил ей всего, что нужно было сказать. Как и Рудольф, который слишком идеализировал ее и боялся оскорбить своими чувствами. Триша… А что Триша? Она уперлась в понятия добра и зла, априори затолкнув Литу в первое. А, когда поняла, что не все так просто, решила, что свое собственное светлое спокойствие ей важнее. «Да, Триша, я покрываю убийцу. Со временем ты смогла смириться с этим. Понятия не имею, как ты оправдываешь мой поступок, но тебе даже в голову не пришло спросить, как оправдываю его я. Хочешь знать, как?»
Нет, время упущено. Вряд ли они тогда догадывались, что это их последний разговор. Никто из них не произнес имя Генри или Тома. Никто не спросил о планах на будущее, не вспоминал прошлого. Они просто говорили об экзаменах. С этого когда-то началась их дружба. Этим и закончилась.
- Извини, это от усталости. Чай – это то, что мне сейчас нужно.
Девушка прокашлялась и серьезно посмотрела на Тришу.
- Кстати об экзаменах. Вилкост обмолвилась, что в четверг будет практическое занятие по ЗОТИ, и я не знаю, чего ожидать. Прошлый раз я рассчитывала, что она пройдется с нами по экзаменационным станциям, но она начала нести какую-то чушь про патронус…
Они еще долго говорили. О занятиях, о сложных тестовых вопросах и об ответах на них. О том, как будут проходить экзамены, чего ожидать от профессоров и, конечно, о рейтинге факультета.
- Мы пока лидируем. Но расслабляться нельзя. Слизерин может идти ко всем чертям со своими планами завоевать кубок школы в выпускной год.
Лита несколько расслабилась и позволила своему настроению больше не прятаться за маской безразличия. Перед Тришей сидела не юная девочка, которая всегда заплетала волосы в косы. Перед Тришей сидела молодая женщина, уставшая от хронического напряжения, с выгоревшими эмоциями, которые слились в одно гипертрофированное чувство собственного достоинства.
Они все упустили время. Дамблдор постоянно был рядом, чем сильнее отталкивал. И он не говорил ей всего, что нужно было сказать. Как и Рудольф, который слишком идеализировал ее и боялся оскорбить своими чувствами. Триша… А что Триша? Она уперлась в понятия добра и зла, априори затолкнув Литу в первое. А, когда поняла, что не все так просто, решила, что свое собственное светлое спокойствие ей важнее. «Да, Триша, я покрываю убийцу. Со временем ты смогла смириться с этим. Понятия не имею, как ты оправдываешь мой поступок, но тебе даже в голову не пришло спросить, как оправдываю его я. Хочешь знать, как?»
Нет, время упущено. Вряд ли они тогда догадывались, что это их последний разговор. Никто из них не произнес имя Генри или Тома. Никто не спросил о планах на будущее, не вспоминал прошлого. Они просто говорили об экзаменах. С этого когда-то началась их дружба. Этим и закончилась.
- Патриссия Миджен
- Ученик
- Сообщения: 155
- Зарегистрирован: 10 окт 2019 00:08
- Пол: женский
Re: Часть души [фанфик]
Это случилось утром. Сбегая по лестнице в холл, Триша уже почувствовала: что-то изменилось. Не было привычного гомона, громких голосов, смешков и выкриков, которые часто слышались раньше. Проходя между рядами студентов в Большом зале в поисках свободного места под стихающим шелестом совиных крыльев, приносящих утреннюю почту, девушка всё больше нервничала. Как будто зал наполняла сейчас толпа взрослых, не детей… Проходя мимо, она видела, как многие поднимали на неё взгляд, после чего возвращались к напряжённому диалогу. Кто-то тихо плакал, поддерживаемый за плечи заботливыми одноклассниками. Мимо пробежала четверокурсница, больно задев Тришу плечом, - так она спешила с газетой в руках к своим однокурсницам, только что вошедшим в зал на завтрак. Подойдя к ним, она тут же зашептала что-то, а одна из её подруг закрыла ладонью рот, а из глаз её уже катились слёзы.
Заняв свободное место в середине стола, Триша тревожно огляделась. За учительским столом было почти пусто. Трое преподавателей стояли у окна и о чём-то переговаривались. Лица их были серьёзными.
Триша оглядела потолок. К ней уже летела серая сипуха с «Ежедневным Пророком» в клюве. Страх словно бы стал осязаем.
Дрожащими руками Триша развернула газету. Достаточно было одного взгляда на первую полосу – и газета выпала из её онемевших пальцев. Поднявшись с места, она, едва не забыв сумку с учебниками, схватила газету и быстро зашагала к выходу. Лита снова решила пропустить завтрак, и это было как нельзя кстати. Триша понимала: будет лучше, если Лита узнает о случившемся не в толпе однокурсников…
Сердце стучало где-то в районе горла. В сознании билась только одна мысль. Что теперь будет с ней… С Литой Гриндевальд.
Что будет с ней теперь, когда её отец повержен и отправлен в Нурменгард.
Войдя в гостиную, уже пустую в этот час, Триша увидела Литу, спускающуюся с лестницы, ведущей в спальни.
- Лита, - как можно более спокойно сказала она, подходя к подруге.
Огромными испуганными глазами она взглянула подруге в лицо, но тут же опустила взгляд.
- Вот… только что получила… все уже знают и… Я подумала, что… лучше тебе сейчас…
Она умолкла, протягивая подруге развернутую газету.
Заняв свободное место в середине стола, Триша тревожно огляделась. За учительским столом было почти пусто. Трое преподавателей стояли у окна и о чём-то переговаривались. Лица их были серьёзными.
Триша оглядела потолок. К ней уже летела серая сипуха с «Ежедневным Пророком» в клюве. Страх словно бы стал осязаем.
Дрожащими руками Триша развернула газету. Достаточно было одного взгляда на первую полосу – и газета выпала из её онемевших пальцев. Поднявшись с места, она, едва не забыв сумку с учебниками, схватила газету и быстро зашагала к выходу. Лита снова решила пропустить завтрак, и это было как нельзя кстати. Триша понимала: будет лучше, если Лита узнает о случившемся не в толпе однокурсников…
Сердце стучало где-то в районе горла. В сознании билась только одна мысль. Что теперь будет с ней… С Литой Гриндевальд.
Что будет с ней теперь, когда её отец повержен и отправлен в Нурменгард.
Войдя в гостиную, уже пустую в этот час, Триша увидела Литу, спускающуюся с лестницы, ведущей в спальни.
- Лита, - как можно более спокойно сказала она, подходя к подруге.
Огромными испуганными глазами она взглянула подруге в лицо, но тут же опустила взгляд.
- Вот… только что получила… все уже знают и… Я подумала, что… лучше тебе сейчас…
Она умолкла, протягивая подруге развернутую газету.
- Лита Гриндевальд
- Ученик
- Сообщения: 162
- Зарегистрирован: 09 окт 2019 21:08
- Пол: женский
- Откуда: Остров Мэн
Re: Часть души [фанфик]
В ее шкафу было три полки, два ящика и отдел для вещей, висящих на вешалках. Верхняя полка предназначалась для теплых свитеров и брюк, которые Лита совсем не носила, они просто были. На нижних лежали ее личные вещи, такие как корзинка с набором для шитья и средства для ухода за волосами и кожей, было несколько изящных магических вещичек, которые Лита, не удержавшись покупала в Хогсмите, и которые хранила в большой круглой шкатулке. В ящиках в строгой сортировке лежали носки, колготки и белье. Все остальное она вешала на вешалки, и оттого этот отдел шкафа был всегда перегружен. Сегодня выбор пал на черное платье прямого кроя с треугольным белым воротником и белыми манжетами. Сверху Лита надела факультетскую мантию. Передние пряди волос стянула назад и заколола с двух сторон, да так тщательно, что черты ее лица заострились. Туго завязав туфли и взяв сумку с учебниками, Лита вышла из гостиной, не подозревая, что ее планы на грядущий день полетят прахом.
Столь красноречивый испуг Триши дал несколько секунд форы. Лита сразу поняла, что сейчас услышит нечто из ряда вон, и ей придется держать лицо.
И она его выдержала. Немели ли ее пальцы, когда она держала газету в руках? Да. Пересохло ли во рту, когда она прочитала заголовок? Да. Стало ли ей трудно сохранять равновесие? Несомненно. Но ничего из этого вы доказать не сможете, милейшие судари и сударыни. Потому что лицо Литы Гриндевальд оставалось непроницаемым. Она лишь повела бровью и сунула газету Трише обратно.
- Спасибо, что сообщила мне, - до ненормальности ровный голос и мимолетная теплота во взгляде (такая же ненормальная). – Пойдем, а то опоздаем на ЗОТИ.
Лита завела разговор о домашнем задании по Трансфигурации. Оно показалось ей довольно обтекаемым, и она хотела узнать мнение Триши по поводу некоторых вопросов. Лита вела себя как обычно и, даже больше, была настроена вполне благодушно к подруге, будто они снова вернулись на пятый курс и готовились сдавать СОВ. Казалось бы, Лита полностью сконцентрировалась на Трише и совсем забыла о случившемся. Пока они шли по коридорам многие оборачивались на нее, некоторые шипели в спину, но она совершенно ничего не замечала, словно факта падения ее отца для нее не существовало, как и факта окончания войны.
Все закончилось, когда они подошли к кабинету ЗОТИ, и когда Лестрейндж кинулся к ней. Он узнал о Гриндевальде, как и Триша, в толпе. И узнал несколько секунд назад. А потому, завидев подругу, не смог сдержаться. Он знал, ей больно. Знал, что у нее онемели пальцы, что она прикусила щеку до крови, что ей тяжело устоять на ногах. Знал до того, как заметил холодное безразличие в ее глазах. Рудольф обнял ее. Сейчас Лите нужна опора как никогда, пусть ею станут его руки. Когда он ее обнимал, впервые на его лице проступило сочувствие. Как хорошо, что она его не видит. И плевать, что видят остальные. Рудольф прикрыл глаза. Он чувствовал, что может забрать хоть часть ее боли и…
- Прекрати!
Лита скинула его руки и возмущенно отстранилась. Недовольно поджав губы, она окатила его таким взглядом, что Рудольф растерялся.
- Что ты себе позволяешь? – ледяной тон, скрывающий в себе непомерную ярость. Так может говорить только человек, который ненавидит. Разве она ненавидит его? – На глазах у всей толпы развел трагикомедию. Мой отец получил по заслугам и теперь там, где и должен быть.
Какое знакомое равнодушие… Нет, злость, скрываемая за равнодушием. Лестрейндж смотрел на нее расширенными глазами и не узнавал. Впрочем, нет. Когда он отрицал, что она жестока? Он позабыл об этом, а теперь она напомнила. Когда-то он сам говорил об этом Тому, «правильная до жестокости». До жестокости… До такой жестокости?!
На какой-то момент ему показалось, что перед ним стоит Том Реддл. Злость – преимущественно его привилегия. И он знал, злость может быть заразной. Но это…
Нет. Перед ним стоит не Том. Гриндевальд. Перед ним Гриндевальд.
- Я не имею никакого отношения к своему отцу, и мне плевать на все, что связано с ним…
Он уже не слышал. Все слова потонули в едином потоке вязкого тумана. За словами последовали мысли, а за ними и зрение. Все стало
размытым и серым, в ушах стоял монотонный шум. Он уже не видел, как Лита зашла в кабинет, как опустел коридор и он остался один.
Она бывает жестока?
Те, кто ее любят, знают об этом.
Столь красноречивый испуг Триши дал несколько секунд форы. Лита сразу поняла, что сейчас услышит нечто из ряда вон, и ей придется держать лицо.
И она его выдержала. Немели ли ее пальцы, когда она держала газету в руках? Да. Пересохло ли во рту, когда она прочитала заголовок? Да. Стало ли ей трудно сохранять равновесие? Несомненно. Но ничего из этого вы доказать не сможете, милейшие судари и сударыни. Потому что лицо Литы Гриндевальд оставалось непроницаемым. Она лишь повела бровью и сунула газету Трише обратно.
- Спасибо, что сообщила мне, - до ненормальности ровный голос и мимолетная теплота во взгляде (такая же ненормальная). – Пойдем, а то опоздаем на ЗОТИ.
Лита завела разговор о домашнем задании по Трансфигурации. Оно показалось ей довольно обтекаемым, и она хотела узнать мнение Триши по поводу некоторых вопросов. Лита вела себя как обычно и, даже больше, была настроена вполне благодушно к подруге, будто они снова вернулись на пятый курс и готовились сдавать СОВ. Казалось бы, Лита полностью сконцентрировалась на Трише и совсем забыла о случившемся. Пока они шли по коридорам многие оборачивались на нее, некоторые шипели в спину, но она совершенно ничего не замечала, словно факта падения ее отца для нее не существовало, как и факта окончания войны.
Все закончилось, когда они подошли к кабинету ЗОТИ, и когда Лестрейндж кинулся к ней. Он узнал о Гриндевальде, как и Триша, в толпе. И узнал несколько секунд назад. А потому, завидев подругу, не смог сдержаться. Он знал, ей больно. Знал, что у нее онемели пальцы, что она прикусила щеку до крови, что ей тяжело устоять на ногах. Знал до того, как заметил холодное безразличие в ее глазах. Рудольф обнял ее. Сейчас Лите нужна опора как никогда, пусть ею станут его руки. Когда он ее обнимал, впервые на его лице проступило сочувствие. Как хорошо, что она его не видит. И плевать, что видят остальные. Рудольф прикрыл глаза. Он чувствовал, что может забрать хоть часть ее боли и…
- Прекрати!
Лита скинула его руки и возмущенно отстранилась. Недовольно поджав губы, она окатила его таким взглядом, что Рудольф растерялся.
- Что ты себе позволяешь? – ледяной тон, скрывающий в себе непомерную ярость. Так может говорить только человек, который ненавидит. Разве она ненавидит его? – На глазах у всей толпы развел трагикомедию. Мой отец получил по заслугам и теперь там, где и должен быть.
Какое знакомое равнодушие… Нет, злость, скрываемая за равнодушием. Лестрейндж смотрел на нее расширенными глазами и не узнавал. Впрочем, нет. Когда он отрицал, что она жестока? Он позабыл об этом, а теперь она напомнила. Когда-то он сам говорил об этом Тому, «правильная до жестокости». До жестокости… До такой жестокости?!
На какой-то момент ему показалось, что перед ним стоит Том Реддл. Злость – преимущественно его привилегия. И он знал, злость может быть заразной. Но это…
Нет. Перед ним стоит не Том. Гриндевальд. Перед ним Гриндевальд.
- Я не имею никакого отношения к своему отцу, и мне плевать на все, что связано с ним…
Он уже не слышал. Все слова потонули в едином потоке вязкого тумана. За словами последовали мысли, а за ними и зрение. Все стало
размытым и серым, в ушах стоял монотонный шум. Он уже не видел, как Лита зашла в кабинет, как опустел коридор и он остался один.
Она бывает жестока?
Те, кто ее любят, знают об этом.
- Патриссия Миджен
- Ученик
- Сообщения: 155
- Зарегистрирован: 10 окт 2019 00:08
- Пол: женский
Re: Часть души [фанфик]
Нет, она уже успела достаточно хорошо изучить повадки Литы, чтобы понимать: так всё не кончится. Они вышли в коридор и отправились на занятия. По дороге Триша принимала деятельное участие в диалоге, однако каждый раз, когда слышала очередной выкрик из толпы в духе «ты следующая!», сердце пропускало удар. Триша понимала, Лита сорвётся. Такое просто так не пережить, не может быть, чтобы ей была безразлична судьба отца, что бы она сама ни говорила… Нужно было держаться ближе к подруге. И Триша была намерена поступить именно так.
Состояние Литы прояснилось, когда к ним подлетел Рудольфус. Триша отступила, чтобы он её попросту не задел. Толпа притихла. Некоторые чуть отстранились, образовав вокруг них свободное пространство.
Как звенел голос Литы – словно эхо того рокового дня на Астрономической башне. Теперь и на Рудольфа обрушилась та самая сторона Литы, которая прорывалась в критический момент.
«Она же всех от себя отталкивает… Это уже не самозащита, а Мерлин знает что…»
Но нельзя было винить её. На плечи Литы свалилось столько, что и не снилось большинству из тех, кто сейчас беззастенчиво пялился на этот уродливый монолог, кто с испугом, кто с омерзением.
Лита удалилась в класс, а Триша замешкалась у входа, порываясь подойти к Рудольфу. Это произошло чисто инстинктивно, она сама толком не понимала, что хотела ему сказать. Шок от происходящего не дал ей времени понять, что помочь ему нельзя. Как никто тогда не мог помочь ей.
В следующую секунду Триша почувствовала, как её приобняли за плечи, увлекая её в класс. Девушка повернула голову и увидела Генри. Не заметила, как он подошёл.
Она чуть подалась назад, намереваясь всё же подойти к Рудольфу, но Генри покачал головой и увлёк в класс, оставляя Рудольфуса Лестрейнджа в одиночестве.
Войдя в класс, Генри убрал руку с её плеч и стал выкладывать вещи на парту. В уголках губ и между бровей его залегла морщинка.
Как бы он ни относился к Лестрейнджу, сейчас он был на его стороне. Он и сам был из тех, кто не в состоянии иногда засунуть куда подальше свою гордость и просто принять помощь. В особенности если она действительно нужна. Но то, что выкинула Гриндевальд, было чересчур даже в контексте данной ситуации.
Состояние Литы прояснилось, когда к ним подлетел Рудольфус. Триша отступила, чтобы он её попросту не задел. Толпа притихла. Некоторые чуть отстранились, образовав вокруг них свободное пространство.
Как звенел голос Литы – словно эхо того рокового дня на Астрономической башне. Теперь и на Рудольфа обрушилась та самая сторона Литы, которая прорывалась в критический момент.
«Она же всех от себя отталкивает… Это уже не самозащита, а Мерлин знает что…»
Но нельзя было винить её. На плечи Литы свалилось столько, что и не снилось большинству из тех, кто сейчас беззастенчиво пялился на этот уродливый монолог, кто с испугом, кто с омерзением.
Лита удалилась в класс, а Триша замешкалась у входа, порываясь подойти к Рудольфу. Это произошло чисто инстинктивно, она сама толком не понимала, что хотела ему сказать. Шок от происходящего не дал ей времени понять, что помочь ему нельзя. Как никто тогда не мог помочь ей.
В следующую секунду Триша почувствовала, как её приобняли за плечи, увлекая её в класс. Девушка повернула голову и увидела Генри. Не заметила, как он подошёл.
Она чуть подалась назад, намереваясь всё же подойти к Рудольфу, но Генри покачал головой и увлёк в класс, оставляя Рудольфуса Лестрейнджа в одиночестве.
Войдя в класс, Генри убрал руку с её плеч и стал выкладывать вещи на парту. В уголках губ и между бровей его залегла морщинка.
Как бы он ни относился к Лестрейнджу, сейчас он был на его стороне. Он и сам был из тех, кто не в состоянии иногда засунуть куда подальше свою гордость и просто принять помощь. В особенности если она действительно нужна. Но то, что выкинула Гриндевальд, было чересчур даже в контексте данной ситуации.
- Лита Гриндевальд
- Ученик
- Сообщения: 162
- Зарегистрирован: 09 окт 2019 21:08
- Пол: женский
- Откуда: Остров Мэн
Re: Часть души [фанфик]
В беспорядочном хаосе на столе лежали самые разномастные учебники. Оплавленный воск от догорающей свечи растекся по пергаменту с эссе по ЗОТИ, а несколько исписанных листов валялись на полу, цепляясь от сквозняка за ножки стула.
Лита стояла у окна, глядя перед собой ничего не видящим взглядом. Она не замечала, какой беспорядок устроила, и это испугало Рудольфа больше, чем ее подрагивающие плечи. Тем не менее, он невозмутимо принялся собирать листы и книги, которые тоже почему-то оказались на полу в раскрытом виде. Возможно, Лита что-то искала в них, но Рудольф так и не опустил взгляд на текст и даже на заголовки.
- Скоро отбой. Если библиотекарь увидит весь этот бардак, выпишет тебе запрет на посещение читального зала дней так на пять. Тебе оно надо перед экзаменами?
Он говорил тихим спокойным голосом, продолжая прибирать рабочее место Литы. Его движения были как всегда плавно выверенными, мягкими. О недавней вспышке говорили лишь синяки на сгибах длинных пальцев. За эти два дня он выслушал достаточно насмешек от слизеринцев и достаточно мучился обидой на Литу и злостью на себя самого, чтобы понять, как глупо он вел себя в тот день, когда заперся в комнате и, сжав зубы до скрежета, колотил по стене, а после не вставал с постели, в попытке «переболеть» ситуацию. И нет, он так и не переболел, но зато упорядочил свои мысли и сделал выводы о том, что чувствует состояние Литы (которое она так категорично скрывает за демонстрацией силы воли, что даже не может сдержать жестокость) гораздо острее, чем злость на нее. И именно это ему мешает воспринимать ее так, как она воспринимает его. Но учиться никогда не поздно. Не только Лита Гриндевальд умеет лгать себе.
Все эти дни Рудольф делал вид, что не замечает ее. Он не сказал ей и слова. Как только она появлялась в поле зрения, он тут же отворачивался. И, пожалуй, ему стоило уйти из читального зала сразу после того, как он написал эссе. Но огонек свечи из закутка, в котором пряталась Лита, почти погас. Она вполне могла уснуть за чтением, и он мог бы разбудить ее, а потом быстро уйти. Но он никак не ожидал того, что увидел. Того, что полностью противоречило Лите Гриндевальд. Беспорядок, неопределенность и…чувства?
Нет, ее плечи дрожат не от холода. Ее трясет.
Рудольф бросил книги на стол и кинулся к ней. Развернув ее к себе лицом, он увидел малиновые круги вокруг глаз и запавшие бледные щеки. Лита смотрела на него какое-то время, словно не узнавая. Он видел в ее глазах это упрямое нежелание сдаваться, она сдерживала себя изо всех сил. Сдерживала до нервной дрожи.
…
Она делала вид, что ей все равно. Началась война, фамилия Гриндевальд стала упоминаться куда чаще, чем раньше. Многие студенты Хогвартса остались сиротами, и они знали, кто в этом виноват. Но маленькая тринадцатилетняя девочка, гордо вздернув подбородок, вошла в библиотеку, чтобы подготовить доклад по ЗОТИ. Самый потрясающий доклад из всех, что она когда-либо делала. По взрослому строгое платье с белым воротничком и две французские косы на плечах. Методично выбрав необходимую литературу, она села за работу. Рудольфу понадобилось две с половиной секунды, чтобы понять, что Лита не в себе. И два с половиной часа, чтобы подойти к ней.
Так и есть, все это время она смотрела на одну и ту же страницу, не видя ее вовсе. За окном уже стемнело, и теперь, в свете факелов, Рудольф смог увидеть ее глаза. Красные, вспухшие веки, с трудом сдерживающие слезы. Он положил ладони на ее плечи, и она вздрогнула. А встретившись с ним взглядом, сдалась. Разрыдалась. Наверное, никогда она не плакала так сильно. Он держал ее в своих объятиях, не говоря ни слова. Его рубашка промокла от ее слез, и он чувствовал, как она постепенно начинает слабеть в его руках. Тогда он медленно опустился на пол, потянув ее за собой. Уставшая и вымотанная она быстро заснула, устроившись поперек его груди, крепко обхватив его руками. Только ближе к полуночи их заметили и выгнали, выписав штраф, который Рудольф полностью взял на себя. А на следующий день он увидел прежнюю Литу, чопорную и холодную, ту, что стыдится своих тайных слабостей, и именно поэтому не желает его больше видеть.
Она молчала долго. Достаточно долго, чтобы Рудольф смог ее простить и соскучится по ней, а Том Реддл – разозлиться.
Что бы изменилось, если бы это Том был с ней тогда? Что бы изменилось, если бы он был с ней сейчас?
Нет, она перед ним не заплачет. Она может быть с ним слабой, но только не так. Не так…человечно.
У нее красивые голубые глаза. Сейчас они поддернуты пеленой слез. И за секунду до того, как Лита сдается, Рудольф обнимает ее. Ее плач больше походит на подавленный крик. Она обвивает его шею руками, прячет лицо на груди и что-то сбивчиво шепчет сквозь слезы.
- Я…должна заставить себя… не ходить к нему… Он… все испортил и…
Рудольф подхватывает ее на руки и несет в гостиную. Он чудом не промахивается мимо ступенек, потому что его взгляд прикован к ее лицу. Изможденная, как после смерти матери, она снова переживает боль. Только теперь на ней не застывшая маска равнодушия. Ее кожа мокрая от слез, а пересохшие губы слегка приоткрыты, на скулах медленно белеют красные пятна от недавнего срыва. Совсем невесомая, с растрепанными волосами. Такой он и помнит ее с тех пор, как, проиграв в стоун-скиппинг, Рудольф был вынужден катать ее на спине.
Он почти поднялся до гостиной Рейвенкло, когда дверь открылась и из нее вышла Триша в компании Генри Уоррена. Рассеянно скользнув по ним взглядом, Рудольф ускорил шаг.
- Придержите дверь. Триша, можешь открыть вашу комнату? Она потеряла сознание на полуслове.
Рудольф осторожно повел предплечьем, чтобы голова Литы за запрокинулась. В его глазах проскользнула мимолетная нежность при этом движении, но быстро сменилась решительностью.
- Она ничего не ела и не спала все эти дни, верно?
Лита стояла у окна, глядя перед собой ничего не видящим взглядом. Она не замечала, какой беспорядок устроила, и это испугало Рудольфа больше, чем ее подрагивающие плечи. Тем не менее, он невозмутимо принялся собирать листы и книги, которые тоже почему-то оказались на полу в раскрытом виде. Возможно, Лита что-то искала в них, но Рудольф так и не опустил взгляд на текст и даже на заголовки.
- Скоро отбой. Если библиотекарь увидит весь этот бардак, выпишет тебе запрет на посещение читального зала дней так на пять. Тебе оно надо перед экзаменами?
Он говорил тихим спокойным голосом, продолжая прибирать рабочее место Литы. Его движения были как всегда плавно выверенными, мягкими. О недавней вспышке говорили лишь синяки на сгибах длинных пальцев. За эти два дня он выслушал достаточно насмешек от слизеринцев и достаточно мучился обидой на Литу и злостью на себя самого, чтобы понять, как глупо он вел себя в тот день, когда заперся в комнате и, сжав зубы до скрежета, колотил по стене, а после не вставал с постели, в попытке «переболеть» ситуацию. И нет, он так и не переболел, но зато упорядочил свои мысли и сделал выводы о том, что чувствует состояние Литы (которое она так категорично скрывает за демонстрацией силы воли, что даже не может сдержать жестокость) гораздо острее, чем злость на нее. И именно это ему мешает воспринимать ее так, как она воспринимает его. Но учиться никогда не поздно. Не только Лита Гриндевальд умеет лгать себе.
Все эти дни Рудольф делал вид, что не замечает ее. Он не сказал ей и слова. Как только она появлялась в поле зрения, он тут же отворачивался. И, пожалуй, ему стоило уйти из читального зала сразу после того, как он написал эссе. Но огонек свечи из закутка, в котором пряталась Лита, почти погас. Она вполне могла уснуть за чтением, и он мог бы разбудить ее, а потом быстро уйти. Но он никак не ожидал того, что увидел. Того, что полностью противоречило Лите Гриндевальд. Беспорядок, неопределенность и…чувства?
Нет, ее плечи дрожат не от холода. Ее трясет.
Рудольф бросил книги на стол и кинулся к ней. Развернув ее к себе лицом, он увидел малиновые круги вокруг глаз и запавшие бледные щеки. Лита смотрела на него какое-то время, словно не узнавая. Он видел в ее глазах это упрямое нежелание сдаваться, она сдерживала себя изо всех сил. Сдерживала до нервной дрожи.
…
Она делала вид, что ей все равно. Началась война, фамилия Гриндевальд стала упоминаться куда чаще, чем раньше. Многие студенты Хогвартса остались сиротами, и они знали, кто в этом виноват. Но маленькая тринадцатилетняя девочка, гордо вздернув подбородок, вошла в библиотеку, чтобы подготовить доклад по ЗОТИ. Самый потрясающий доклад из всех, что она когда-либо делала. По взрослому строгое платье с белым воротничком и две французские косы на плечах. Методично выбрав необходимую литературу, она села за работу. Рудольфу понадобилось две с половиной секунды, чтобы понять, что Лита не в себе. И два с половиной часа, чтобы подойти к ней.
Так и есть, все это время она смотрела на одну и ту же страницу, не видя ее вовсе. За окном уже стемнело, и теперь, в свете факелов, Рудольф смог увидеть ее глаза. Красные, вспухшие веки, с трудом сдерживающие слезы. Он положил ладони на ее плечи, и она вздрогнула. А встретившись с ним взглядом, сдалась. Разрыдалась. Наверное, никогда она не плакала так сильно. Он держал ее в своих объятиях, не говоря ни слова. Его рубашка промокла от ее слез, и он чувствовал, как она постепенно начинает слабеть в его руках. Тогда он медленно опустился на пол, потянув ее за собой. Уставшая и вымотанная она быстро заснула, устроившись поперек его груди, крепко обхватив его руками. Только ближе к полуночи их заметили и выгнали, выписав штраф, который Рудольф полностью взял на себя. А на следующий день он увидел прежнюю Литу, чопорную и холодную, ту, что стыдится своих тайных слабостей, и именно поэтому не желает его больше видеть.
Она молчала долго. Достаточно долго, чтобы Рудольф смог ее простить и соскучится по ней, а Том Реддл – разозлиться.
Что бы изменилось, если бы это Том был с ней тогда? Что бы изменилось, если бы он был с ней сейчас?
Нет, она перед ним не заплачет. Она может быть с ним слабой, но только не так. Не так…человечно.
У нее красивые голубые глаза. Сейчас они поддернуты пеленой слез. И за секунду до того, как Лита сдается, Рудольф обнимает ее. Ее плач больше походит на подавленный крик. Она обвивает его шею руками, прячет лицо на груди и что-то сбивчиво шепчет сквозь слезы.
- Я…должна заставить себя… не ходить к нему… Он… все испортил и…
Рудольф подхватывает ее на руки и несет в гостиную. Он чудом не промахивается мимо ступенек, потому что его взгляд прикован к ее лицу. Изможденная, как после смерти матери, она снова переживает боль. Только теперь на ней не застывшая маска равнодушия. Ее кожа мокрая от слез, а пересохшие губы слегка приоткрыты, на скулах медленно белеют красные пятна от недавнего срыва. Совсем невесомая, с растрепанными волосами. Такой он и помнит ее с тех пор, как, проиграв в стоун-скиппинг, Рудольф был вынужден катать ее на спине.
Он почти поднялся до гостиной Рейвенкло, когда дверь открылась и из нее вышла Триша в компании Генри Уоррена. Рассеянно скользнув по ним взглядом, Рудольф ускорил шаг.
- Придержите дверь. Триша, можешь открыть вашу комнату? Она потеряла сознание на полуслове.
Рудольф осторожно повел предплечьем, чтобы голова Литы за запрокинулась. В его глазах проскользнула мимолетная нежность при этом движении, но быстро сменилась решительностью.
- Она ничего не ела и не спала все эти дни, верно?
- Патриссия Миджен
- Ученик
- Сообщения: 155
- Зарегистрирован: 10 окт 2019 00:08
- Пол: женский
Re: Часть души [фанфик]
- Поверить не могу, что ты не помнишь! Входи…
Дверь спальни девочек Рэйвенкло уверенно открылась и вошла Триша. Следом за ней медленно вошёл Генри Уоррен. Он задумчиво оглядел комнату. Руки его были в карманах, на лице неопределённое выражение.
- Что ты от меня хочешь, мы этого странного Урика проходили на втором курсе!
Триша, занятая поиском нужной стопки пергаментов с лекциями по Истории Магии, ответила, не поднимая головы от тумбочки:
- Не странного Урика, а Урика Странного.
- Какая разница? Этот тип носил на голове медузу… - усмехнулся Генри.
- Брось, мне не до шуток, - экзамены уже вплотную придвинулись к ним, что сказалось на нервах студентов, всех без исключения, - К тому же, как ты можешь быть уверен, что тебе не достанется этот вопрос на экзамене? Как ты не понимаешь, поверхностное отношение даже к одному вопросу может…
Триша так часто заводила этот монолог, что Генри слушал в пол уха, а сам сделал несколько шагов по комнате, осматриваясь.
Вот и постель Литы. Идеально, как по линейке, выровненное покрывало… Разумеется, на постели Триши не было беспорядка, она была девушкой опрятной. Но всё же она производила совсем иное впечатление.
- Вот, держи. Это за второй курс. Ты успеешь освежить в памяти, если начнёшь прямо сегодня…
Протягивая ему конспекты, Триша умолкла на полуслове, глядя на Генри. А он смотрел на неё и улыбался.
- Что? – она ещё не понимала, что он задумал, но уже чувствовала, что тоже улыбается.
- Просто я сейчас подумал… Мы столько времени проводим вместе, а я никогда здесь не бывал.
На секунду в глазах Триши отразилась растерянность, но почти сразу же она сказала:
- Ох, и правда… Надо же, как глупо…
Выходит, это важный момент, а она со всей этой предэкзаменационной суетой даже не подумала об этом. Однако причина её рассеянности была ещё и в Лите: несколько дней после новости о её отце Триша почти не отходила от подруги всегда, когда это было возможно, чувствуя себя при этом сидящей на пороховой бочке. Но стоит заметить, что она не видела в Лите никаких признаков того, что скоро должен грянуть срыв. Они виделись не часто, хотя Триша всячески искала встречи, просто чтобы быть рядом с нужный момент. Так как Лита, появляясь, всегда заводила разговор именно об учёбе, Триша решила, что она просто ушла с головой в работу, чтобы отвлечься, и считала это добрым знаком. Она волновалась о Лите, но ничего не могла поделать. Она не знала ни одного человека, который мог бы заставить Литу Гриндевальд нормально питаться и спать по часам.
- Ну… и что ты думаешь? – спросила девушка, глядя, как Генри осматривается, медленно шагая по комнате.
Над изголовьем кровати вразнобой висели семейные фото. На коврике на полу уютные мягкие слегка разношенные тапочки. Постель Триши была заправлена школьным синим велюровым покрывалом в звёздах. Кое-где виднелись небольшие складки – Триша явно заходила сюда днём и присаживалась на постель. У подушки покрывало было чуть загнуто и виднелась обложка немного зачитанной книги «Гордость и Предубеждение». Подумать только, в этой суете она находит время и для этого…
На тумбочке лежал аккуратно сложенный шелковый шарф того самого пудрового оттенка, что и свитер Триши, который так понравился Генри, что он сразу вспомнил о нём, увидев этот шарф в магазине. Сверху лежала жемчужная брошка – также его подарок. Вещи явно были уложены туда с любовью. Рядом была недопитая чашка чая на блюдечке с крошками от печенья.
- А вот это всегда вот так? – как бы между прочим спросил он, указав ладонью на идеальную постель Литы.
- Хм… Да, - Триша пожала плечами, - А что?
Генри улыбнулся и с улыбкой округлил глаза.
- Я бы не смог так жить. Вот честно.
И он картинно изобразил, как педантично разглаживает складки на покрывале.
Триша усмехнулась. Она знала, как Генри относится к Лите, но если он и допускал высказывания о ней, то в них не было ничего унижающего её достоинства. Даже вот в этом кривлянии, что он изобразил, не было злобы.
Как замечательно, что с ним она может быть собой. Если смешно – смеяться, если грустно – грустить. Он не выказывал раздражения, видя её слёзы. Он не вступал в конфронтацию, если в их дружеском споре Трише случалось быть неправой. Он, пожалуй, был единственным, с кем Триша могла открыто поговорить об окончании войны. Столько боли она видела на лицах одноклассников, сколько скорби. В её душе всему этому также было место, соразмерное их величине. Но также там было ощущение светлой радости оттого, что всё это наконец закончится. Девушка осознавала, что не найдёт понимания в этом. Однако Генри её поддержал, сказав, что тоже чувствует, что впереди лучшие времена.
Парень подошёл к ней, поднял руки и ласково ладонями провёл по щекам, убирая назад непослушные пряди волос.
Лицо Триши залил румянец, но она улыбалась. Однако он, вопреки её ожиданиям, не стал целовать её, хотя делал это часто, оставаясь с ней наедине (таких моментов Триша всегда ждала с нетерпением, в чём пока стеснялась ему признаться). Он обнял её, прижав к себе. Тишину в комнате нарушало только тиканье часов. Триша прижималась к нему, впитывая его тепло.
Внезапно конспекты выскользнули из её пальцев и рассыпались по полу.
- Вот растяпа… - шутливо проговорил Генри.
- Это я растяпа?! А кто не помнил материал второго курса?
Генри отстранился и опустился на колени, собирая листы. Триша усмехнулась, достала волшебную палочку. Секунда – и все листы в её руках. Генри замер, стоя на коленях. Затем картинно опустил руки и рассмеялся. И Триша следом.
- И кто ещё растяпа? – со смехом проговорила она.
- Однажды я это припомню… - отсмеявшись, проговорил Генри, поднимаясь на ноги и беря из рук Триши листы.
Он опустился на край её постели, вглядываясь в чернильные строчки её конспектов.
- До конца недели успеешь повторить, - Триша прошла и села рядом с ним на кровать, - а как закончишь, приглашаю тебя выпить здесь чаю.
И она лукаво посмотрела на него.
Генри как бы задумчиво почесал подбородок, скептически глядя на стопку конспектов. Затем, переведя взгляд на Тришу, сказал:
- Уж я постараюсь, - а затем подался вперёд и поцеловал её в губы.
Отстранившись, Генри обвёл взглядом фото и тумбочку девушки.
- Мне нравится у тебя. Как-то… ненапряжно. И, ты знаешь, мне кажется, если бы все кровати были заняты, я бы угадал, где твоя.
- Почему?
- У всех под подушкой были бы учебники, а у тебя – роман. Ты не безнадёжна.
Триша усмехнулась.
- Кстати об учебниках. Пора идти, нам сегодня ещё Протеевы Чары повторить, Эйлин обещала вернуть учебник по ним в библиотеку, так что надо успеть, а то все выданы.
Подходя к выходу из гостиной, Генри прошёл вперёд, чтобы открыть для Триши дверь. Однако, открыв её, он замер. На пороге был Рудольф.
Триша прижала ладони ко рту, на миг растерявшись.
- Что случилось?!
Хотя это и так было понятно, но Триша всё никак не могла взять себя в руки. Нашёлся, как ни странно, Генри. Он открыл дверь шире, чтобы Рудольф смог пройти. Подбежав к двери в спальни, Генри помог и там. Триша, едва не плача, семенила следом.
Вопрос Рудольфа не сразу дошёл до её сознания, но она ответила.
- Да, я… я не помню её в Большом зале. И в комнате она не появлялась допоздна…
Они вошли в спальню, а Генри уже вернулся с влажным полотенцем.
Дверь спальни девочек Рэйвенкло уверенно открылась и вошла Триша. Следом за ней медленно вошёл Генри Уоррен. Он задумчиво оглядел комнату. Руки его были в карманах, на лице неопределённое выражение.
- Что ты от меня хочешь, мы этого странного Урика проходили на втором курсе!
Триша, занятая поиском нужной стопки пергаментов с лекциями по Истории Магии, ответила, не поднимая головы от тумбочки:
- Не странного Урика, а Урика Странного.
- Какая разница? Этот тип носил на голове медузу… - усмехнулся Генри.
- Брось, мне не до шуток, - экзамены уже вплотную придвинулись к ним, что сказалось на нервах студентов, всех без исключения, - К тому же, как ты можешь быть уверен, что тебе не достанется этот вопрос на экзамене? Как ты не понимаешь, поверхностное отношение даже к одному вопросу может…
Триша так часто заводила этот монолог, что Генри слушал в пол уха, а сам сделал несколько шагов по комнате, осматриваясь.
Вот и постель Литы. Идеально, как по линейке, выровненное покрывало… Разумеется, на постели Триши не было беспорядка, она была девушкой опрятной. Но всё же она производила совсем иное впечатление.
- Вот, держи. Это за второй курс. Ты успеешь освежить в памяти, если начнёшь прямо сегодня…
Протягивая ему конспекты, Триша умолкла на полуслове, глядя на Генри. А он смотрел на неё и улыбался.
- Что? – она ещё не понимала, что он задумал, но уже чувствовала, что тоже улыбается.
- Просто я сейчас подумал… Мы столько времени проводим вместе, а я никогда здесь не бывал.
На секунду в глазах Триши отразилась растерянность, но почти сразу же она сказала:
- Ох, и правда… Надо же, как глупо…
Выходит, это важный момент, а она со всей этой предэкзаменационной суетой даже не подумала об этом. Однако причина её рассеянности была ещё и в Лите: несколько дней после новости о её отце Триша почти не отходила от подруги всегда, когда это было возможно, чувствуя себя при этом сидящей на пороховой бочке. Но стоит заметить, что она не видела в Лите никаких признаков того, что скоро должен грянуть срыв. Они виделись не часто, хотя Триша всячески искала встречи, просто чтобы быть рядом с нужный момент. Так как Лита, появляясь, всегда заводила разговор именно об учёбе, Триша решила, что она просто ушла с головой в работу, чтобы отвлечься, и считала это добрым знаком. Она волновалась о Лите, но ничего не могла поделать. Она не знала ни одного человека, который мог бы заставить Литу Гриндевальд нормально питаться и спать по часам.
- Ну… и что ты думаешь? – спросила девушка, глядя, как Генри осматривается, медленно шагая по комнате.
Над изголовьем кровати вразнобой висели семейные фото. На коврике на полу уютные мягкие слегка разношенные тапочки. Постель Триши была заправлена школьным синим велюровым покрывалом в звёздах. Кое-где виднелись небольшие складки – Триша явно заходила сюда днём и присаживалась на постель. У подушки покрывало было чуть загнуто и виднелась обложка немного зачитанной книги «Гордость и Предубеждение». Подумать только, в этой суете она находит время и для этого…
На тумбочке лежал аккуратно сложенный шелковый шарф того самого пудрового оттенка, что и свитер Триши, который так понравился Генри, что он сразу вспомнил о нём, увидев этот шарф в магазине. Сверху лежала жемчужная брошка – также его подарок. Вещи явно были уложены туда с любовью. Рядом была недопитая чашка чая на блюдечке с крошками от печенья.
- А вот это всегда вот так? – как бы между прочим спросил он, указав ладонью на идеальную постель Литы.
- Хм… Да, - Триша пожала плечами, - А что?
Генри улыбнулся и с улыбкой округлил глаза.
- Я бы не смог так жить. Вот честно.
И он картинно изобразил, как педантично разглаживает складки на покрывале.
Триша усмехнулась. Она знала, как Генри относится к Лите, но если он и допускал высказывания о ней, то в них не было ничего унижающего её достоинства. Даже вот в этом кривлянии, что он изобразил, не было злобы.
Как замечательно, что с ним она может быть собой. Если смешно – смеяться, если грустно – грустить. Он не выказывал раздражения, видя её слёзы. Он не вступал в конфронтацию, если в их дружеском споре Трише случалось быть неправой. Он, пожалуй, был единственным, с кем Триша могла открыто поговорить об окончании войны. Столько боли она видела на лицах одноклассников, сколько скорби. В её душе всему этому также было место, соразмерное их величине. Но также там было ощущение светлой радости оттого, что всё это наконец закончится. Девушка осознавала, что не найдёт понимания в этом. Однако Генри её поддержал, сказав, что тоже чувствует, что впереди лучшие времена.
Парень подошёл к ней, поднял руки и ласково ладонями провёл по щекам, убирая назад непослушные пряди волос.
Лицо Триши залил румянец, но она улыбалась. Однако он, вопреки её ожиданиям, не стал целовать её, хотя делал это часто, оставаясь с ней наедине (таких моментов Триша всегда ждала с нетерпением, в чём пока стеснялась ему признаться). Он обнял её, прижав к себе. Тишину в комнате нарушало только тиканье часов. Триша прижималась к нему, впитывая его тепло.
Внезапно конспекты выскользнули из её пальцев и рассыпались по полу.
- Вот растяпа… - шутливо проговорил Генри.
- Это я растяпа?! А кто не помнил материал второго курса?
Генри отстранился и опустился на колени, собирая листы. Триша усмехнулась, достала волшебную палочку. Секунда – и все листы в её руках. Генри замер, стоя на коленях. Затем картинно опустил руки и рассмеялся. И Триша следом.
- И кто ещё растяпа? – со смехом проговорила она.
- Однажды я это припомню… - отсмеявшись, проговорил Генри, поднимаясь на ноги и беря из рук Триши листы.
Он опустился на край её постели, вглядываясь в чернильные строчки её конспектов.
- До конца недели успеешь повторить, - Триша прошла и села рядом с ним на кровать, - а как закончишь, приглашаю тебя выпить здесь чаю.
И она лукаво посмотрела на него.
Генри как бы задумчиво почесал подбородок, скептически глядя на стопку конспектов. Затем, переведя взгляд на Тришу, сказал:
- Уж я постараюсь, - а затем подался вперёд и поцеловал её в губы.
Отстранившись, Генри обвёл взглядом фото и тумбочку девушки.
- Мне нравится у тебя. Как-то… ненапряжно. И, ты знаешь, мне кажется, если бы все кровати были заняты, я бы угадал, где твоя.
- Почему?
- У всех под подушкой были бы учебники, а у тебя – роман. Ты не безнадёжна.
Триша усмехнулась.
- Кстати об учебниках. Пора идти, нам сегодня ещё Протеевы Чары повторить, Эйлин обещала вернуть учебник по ним в библиотеку, так что надо успеть, а то все выданы.
Подходя к выходу из гостиной, Генри прошёл вперёд, чтобы открыть для Триши дверь. Однако, открыв её, он замер. На пороге был Рудольф.
Триша прижала ладони ко рту, на миг растерявшись.
- Что случилось?!
Хотя это и так было понятно, но Триша всё никак не могла взять себя в руки. Нашёлся, как ни странно, Генри. Он открыл дверь шире, чтобы Рудольф смог пройти. Подбежав к двери в спальни, Генри помог и там. Триша, едва не плача, семенила следом.
Вопрос Рудольфа не сразу дошёл до её сознания, но она ответила.
- Да, я… я не помню её в Большом зале. И в комнате она не появлялась допоздна…
Они вошли в спальню, а Генри уже вернулся с влажным полотенцем.
- Лита Гриндевальд
- Ученик
- Сообщения: 162
- Зарегистрирован: 09 окт 2019 21:08
- Пол: женский
- Откуда: Остров Мэн
Re: Часть души [фанфик]
В старом доме Литы на острове Мэн, будучи детьми, они часто устраивали беспорядок в ее комнате. Первое, что Рудольф делал, когда Сэрра Ланкастер открывала перед ним дверь, - вежливо здоровался и тут же бежал на второй этаж. В какой-то момент он даже перестал стучать в комнату Литы, а просто вламывался и радостно падал на кровать, где она сидела с вышивкой. В их доме в Австрии он не мог себе такого позволить, к тому же, он гостил там с родителями. И все же, когда все засыпали, он перелезал из своего окна на балкончик Литы, и они полночи болтали, а иногда бросались друг в друга подушками.
Он никогда не знал, что она идеально заправляет кровать, потому что никогда не обращал на это внимание. Не обратил и сейчас. Но, все же, безошибочно угадал, где ее спальное место, и сел на кровать у окна.
Рудольф уверено принял влажный полотенец из рук Генри. Лита полулежала на кровати, он держал ее поперек себя, как ребенка. Вытирая бледное и такое родное, идеально холодное симметричное лицо, Рудольф чувствовал, как внутри него все леденеет от страха. Не из-за того, что случилось с Литой, он знал, что она придет в себя. А потому что понял, что уже ничего нельзя изменить, он упустил время. Так бездумно и безответственно упустил! Уголок его губ дрогнул в нервной усмешке. Всего лишь мгновение, и он снова поднимает серьезные глаза на Тришу.
- У нее должна быть восстанавливающая настойка. Принеси, пожалуйста.
Скользнув взглядом по Генри, без единой посторонней мысли, Рудольф благодарит его. Коротко и сухо. Но искренне.
- Спасибо.
Наклонившись к лицу Литы, Рудольф слушает ее дыхание. Немного свистит носом, - значит все в порядке.
- Черт, Гриндевальд, ты сумасшедшая, - шепчет он, и напряженная морщинка на его лбу разглаживается.
Она приоткрывает губы и выдает плохо различимый звук, то ли стон, то ли какое-то слово. Рудольф приподнимает ее и дает восстанавливающее зелье. Лита открывает глаза. Заплаканные до красных кругов на коже, настолько заплаканные, что их блеск кажется живым и даже красивым.
- Руд, прости.
Это все, что она может сказать, прежде чем снова закрыть глаза. Она беспокойно шевелиться в его объятьях. Рудольф протягивает Трише уже пустой пузырек от зелья, но Лита в каком-то тихом бреду тянет его за запястье к себе.
- Мама умерла. Мама… - ее голос сонный, и Рудольф в каком-то странном порыве касается губами ее виска.
- Я никуда не уйду, - отвечает он на ее немую просьбу.
Он знает, когда она придет в себя, все изменится. Она станет той, кем никогда не являлась, но кем хочет быть. И только он помнит ту девочку, которая, оставшись наедине с ним, могла скинуть обувь и побежать по мокрой от утренней росы траве, улыбаясь первым лучам солнца. Девочку, которая могла есть мороженное в холодный январский день и по-детски мотать ногами. И плевать, что будет завтра. Плевать, если она накричит на него, потому что ей стыдно быть слабой. Сейчас та девочка здесь, с ним. Такая, какая есть.
Лита обвивает его шею руками и кладет голову на его плечо. Что рядом стоит кто-то еще, кто-то чужой, она не видит, не чувствует. Чувствует только теплые ладони своего лучшего друга и прижимается к нему крепче. Сейчас ей тоже снится та девочка. И мальчишка с растрепанными кудрями и в криво повязанном галстуке, который кружит ее по комнате. Они проверяют, кого укачает быстрее, и Лита знает, что это, непременно, будет она. А еще она знает, совершенно точно знает, что Рудольф не даст ей упасть.
Он никогда не знал, что она идеально заправляет кровать, потому что никогда не обращал на это внимание. Не обратил и сейчас. Но, все же, безошибочно угадал, где ее спальное место, и сел на кровать у окна.
Рудольф уверено принял влажный полотенец из рук Генри. Лита полулежала на кровати, он держал ее поперек себя, как ребенка. Вытирая бледное и такое родное, идеально холодное симметричное лицо, Рудольф чувствовал, как внутри него все леденеет от страха. Не из-за того, что случилось с Литой, он знал, что она придет в себя. А потому что понял, что уже ничего нельзя изменить, он упустил время. Так бездумно и безответственно упустил! Уголок его губ дрогнул в нервной усмешке. Всего лишь мгновение, и он снова поднимает серьезные глаза на Тришу.
- У нее должна быть восстанавливающая настойка. Принеси, пожалуйста.
Скользнув взглядом по Генри, без единой посторонней мысли, Рудольф благодарит его. Коротко и сухо. Но искренне.
- Спасибо.
Наклонившись к лицу Литы, Рудольф слушает ее дыхание. Немного свистит носом, - значит все в порядке.
- Черт, Гриндевальд, ты сумасшедшая, - шепчет он, и напряженная морщинка на его лбу разглаживается.
Она приоткрывает губы и выдает плохо различимый звук, то ли стон, то ли какое-то слово. Рудольф приподнимает ее и дает восстанавливающее зелье. Лита открывает глаза. Заплаканные до красных кругов на коже, настолько заплаканные, что их блеск кажется живым и даже красивым.
- Руд, прости.
Это все, что она может сказать, прежде чем снова закрыть глаза. Она беспокойно шевелиться в его объятьях. Рудольф протягивает Трише уже пустой пузырек от зелья, но Лита в каком-то тихом бреду тянет его за запястье к себе.
- Мама умерла. Мама… - ее голос сонный, и Рудольф в каком-то странном порыве касается губами ее виска.
- Я никуда не уйду, - отвечает он на ее немую просьбу.
Он знает, когда она придет в себя, все изменится. Она станет той, кем никогда не являлась, но кем хочет быть. И только он помнит ту девочку, которая, оставшись наедине с ним, могла скинуть обувь и побежать по мокрой от утренней росы траве, улыбаясь первым лучам солнца. Девочку, которая могла есть мороженное в холодный январский день и по-детски мотать ногами. И плевать, что будет завтра. Плевать, если она накричит на него, потому что ей стыдно быть слабой. Сейчас та девочка здесь, с ним. Такая, какая есть.
Лита обвивает его шею руками и кладет голову на его плечо. Что рядом стоит кто-то еще, кто-то чужой, она не видит, не чувствует. Чувствует только теплые ладони своего лучшего друга и прижимается к нему крепче. Сейчас ей тоже снится та девочка. И мальчишка с растрепанными кудрями и в криво повязанном галстуке, который кружит ее по комнате. Они проверяют, кого укачает быстрее, и Лита знает, что это, непременно, будет она. А еще она знает, совершенно точно знает, что Рудольф не даст ей упасть.
- Патриссия Миджен
- Ученик
- Сообщения: 155
- Зарегистрирован: 10 окт 2019 00:08
- Пол: женский
Re: Часть души [фанфик]
В гостиной тихо тикали часы. Совсем недавно, казалось, колокол отзвонил два часа ночи, но она всё ещё была здесь. Обычно в это время здесь вряд ли можно было застать кого-то, но сейчас Триша разделяла общую гостиную Рэйвенкло с ещё двумя сокурсниками, проявлявшими, как видно, исключительное прилежание, готовясь к экзаменам.
Триша сидела на диване. На её коленях лежал учебник Трансфигурации – первый, который она, не глядя, сообразила стащить с тумбочки, прежде чем уйти из спальни и оставить там подругу в обществе Лестрейнджа. Сосредоточенный взгляд Триши был устремлён в книгу, но замер. Мыслями она была далеко.
Генри ушёл почти сразу, оказав необходимую помощь. И теперь в сознании девушки всё ещё звучали его слова…
- Что я, не понимаю что-ли… У Фостера вон старшего брата позавчера арестовали: он вроде как помогал сторонникам Гриндевальда…
И столько было Тех Самых, Правильных в этом случае эмоций в его голосе. Ни насмешки, ни презрения, ни фальшивой сердечности…
Генри ушёл, понимая, что Лита нуждается в подруге сейчас. Но оказалось, что она нуждается в другом.
Глядя украдкой в лицо Рудольфа, Триша уже не чувствовала того стеснения в груди, как было всякий раз, когда он прикасался к кому-то. Не было и ревности… И всё же призрачной тенью в её душе скользнула горечь осознания, что, как бы там ни было, если бы что-то такое случилось с ней, он бы, безусловно, помог ей точно также, как сейчас Лите. Но он никогда бы не смотрел на неё вот так. Столько было в его глазах отчаяния и теплоты, понимания и безысходности… Он заслужил быть с ней в такой момент. Он, как никто, заслуживает Её Настоящей. Потому что, пройдя сквозь все грани её личности он умудрялся каждый раз видеть её такой, какая есть. Он сделал то, чего не смогла Триша, и горечь понимания обрушилась на неё сейчас, как никогда прежде. И именно такую Литу Гриндевальд всем им довелось сегодня увидеть. Не напыщенную высокомерную гордячку, не жестокую хладнокровную заступницу Рэддла. А её саму. Триша знала: здесь и сейчас Лита демонстрирует то, в чём никогда самой себе не признается. То, как на самом деле ей нужен Рудольф.
От Триши и требовалось только что подать мазь – и сразу стало ясно, что следует оставить их. До чего глупо было тешить себя мыслью, что она сделала всё, что должно было сделать подруге. Всё это нужно было гораздо раньше, но теперь поздно. Именно поэтому сейчас там Рудольф. И именно его она умоляла остаться.
Горькая улыбка озарила лицо Триши. Она нужна ему сейчас также, как он ей. Сейчас там, наверху, происходило что-то до нелепости правильное, настолько, что в голову не могло прийти помешать этому. Казалось, что этой ночью мир наконец вернулся на круги своя…
Глубоко вздохнув, Триша закрыла книгу, к которой так и не притронулась. Часы на башне били три часа. И оставалось только гадать, действительно ли тот, Правильный мир, вернулся, чтобы остаться навсегда.
Триша сидела на диване. На её коленях лежал учебник Трансфигурации – первый, который она, не глядя, сообразила стащить с тумбочки, прежде чем уйти из спальни и оставить там подругу в обществе Лестрейнджа. Сосредоточенный взгляд Триши был устремлён в книгу, но замер. Мыслями она была далеко.
Генри ушёл почти сразу, оказав необходимую помощь. И теперь в сознании девушки всё ещё звучали его слова…
- Что я, не понимаю что-ли… У Фостера вон старшего брата позавчера арестовали: он вроде как помогал сторонникам Гриндевальда…
И столько было Тех Самых, Правильных в этом случае эмоций в его голосе. Ни насмешки, ни презрения, ни фальшивой сердечности…
Генри ушёл, понимая, что Лита нуждается в подруге сейчас. Но оказалось, что она нуждается в другом.
Глядя украдкой в лицо Рудольфа, Триша уже не чувствовала того стеснения в груди, как было всякий раз, когда он прикасался к кому-то. Не было и ревности… И всё же призрачной тенью в её душе скользнула горечь осознания, что, как бы там ни было, если бы что-то такое случилось с ней, он бы, безусловно, помог ей точно также, как сейчас Лите. Но он никогда бы не смотрел на неё вот так. Столько было в его глазах отчаяния и теплоты, понимания и безысходности… Он заслужил быть с ней в такой момент. Он, как никто, заслуживает Её Настоящей. Потому что, пройдя сквозь все грани её личности он умудрялся каждый раз видеть её такой, какая есть. Он сделал то, чего не смогла Триша, и горечь понимания обрушилась на неё сейчас, как никогда прежде. И именно такую Литу Гриндевальд всем им довелось сегодня увидеть. Не напыщенную высокомерную гордячку, не жестокую хладнокровную заступницу Рэддла. А её саму. Триша знала: здесь и сейчас Лита демонстрирует то, в чём никогда самой себе не признается. То, как на самом деле ей нужен Рудольф.
От Триши и требовалось только что подать мазь – и сразу стало ясно, что следует оставить их. До чего глупо было тешить себя мыслью, что она сделала всё, что должно было сделать подруге. Всё это нужно было гораздо раньше, но теперь поздно. Именно поэтому сейчас там Рудольф. И именно его она умоляла остаться.
Горькая улыбка озарила лицо Триши. Она нужна ему сейчас также, как он ей. Сейчас там, наверху, происходило что-то до нелепости правильное, настолько, что в голову не могло прийти помешать этому. Казалось, что этой ночью мир наконец вернулся на круги своя…
Глубоко вздохнув, Триша закрыла книгу, к которой так и не притронулась. Часы на башне били три часа. И оставалось только гадать, действительно ли тот, Правильный мир, вернулся, чтобы остаться навсегда.
- Лита Гриндевальд
- Ученик
- Сообщения: 162
- Зарегистрирован: 09 окт 2019 21:08
- Пол: женский
- Откуда: Остров Мэн
Re: Часть души [фанфик]
Стоило бы закрыть окно, но он не хочет ее будить. Лита лежала у него на руках, в лучах лунного света, когда через открытое окно в комнату пробралась ночная прохлада. Несколько светлячков сбивчиво кружили у зажженной лампы. Рудольф не моргая смотрел на эту лампу. Он совсем ни о чем не думал, словно это яркое оранжевое пятно загипнотизировало его, как тех же светлячков. Спина и руки затекли, а по ногам гулял сквозняк, но ему все равно тепло. Тепло от ее дыхания, от прикосновения к ней, и от этой странной лампы под стеклянным колпаком. А еще от темноты. Уютной темноты с монотонным стуком часовой стрелки, с еле слышным шелестом листьев в лесу, залитым мраморным светом полумесяца, с тихим свистом спящей Литы Гриндевальд. И этот странный звук, с которым светлячки бьются о стеклянный колпак лампы… Пусть бы так было всегда. Он бы просыпался среди ночи только для того, чтобы несколько минут побыть в этой уютной темноте. И белые полупрозрачные шторы точно также колыхались бы от майского ветра, как сейчас. И ночь не была бы столь коротка. И все было бы иначе…
Утром Лита проснулась в своей постели. Окно плотно закрыто, рядом с лампой уже мертвая серая бабочка, а Рудольфа нет рядом. Лита откинула одеяло и осмотрелась. Он бережно снял с нее туфли и поставил их под кровать. На тумбочке стояли согревающая и восстанавливающая настойки. Было тепло и тихо. На часах около шести часов, и так хочется снова забраться под одеяло и пролежать весь день! Но Лита встает. Из зеркала на нее смотрит растрепанная, но уже румяная девушка. И впервые за долгое время она чувствует себя как раньше, как дома. Хорошо бы сейчас сбежать по лестнице на запах маминых блинов. И чтобы она, непременно, сделала внушение, что Лита опять в старых, растянутых шерстяных носках, которые давно пора выкинуть. А еще, чтобы Лестрейндж зашел к ним на завтрак, с той самой плутоватой улыбкой и глупой шуткой про английские блины.
Так много воспоминаний, но они пронеслись так быстро, что Лита и не заметила их. Ее тронуло лишь мимолетное чувство грусти, которое она приняла за усталость. А после застелила постель. И сделала она это, как всегда, идеально.
Утром Лита проснулась в своей постели. Окно плотно закрыто, рядом с лампой уже мертвая серая бабочка, а Рудольфа нет рядом. Лита откинула одеяло и осмотрелась. Он бережно снял с нее туфли и поставил их под кровать. На тумбочке стояли согревающая и восстанавливающая настойки. Было тепло и тихо. На часах около шести часов, и так хочется снова забраться под одеяло и пролежать весь день! Но Лита встает. Из зеркала на нее смотрит растрепанная, но уже румяная девушка. И впервые за долгое время она чувствует себя как раньше, как дома. Хорошо бы сейчас сбежать по лестнице на запах маминых блинов. И чтобы она, непременно, сделала внушение, что Лита опять в старых, растянутых шерстяных носках, которые давно пора выкинуть. А еще, чтобы Лестрейндж зашел к ним на завтрак, с той самой плутоватой улыбкой и глупой шуткой про английские блины.
Так много воспоминаний, но они пронеслись так быстро, что Лита и не заметила их. Ее тронуло лишь мимолетное чувство грусти, которое она приняла за усталость. А после застелила постель. И сделала она это, как всегда, идеально.
- Лита Гриндевальд
- Ученик
- Сообщения: 162
- Зарегистрирован: 09 окт 2019 21:08
- Пол: женский
- Откуда: Остров Мэн
Re: Часть души [фанфик]
По непредвиденным обстоятельствам историю будет продолжать один автор. К сожалению, линия Патриссии Миджен прерывается на неопределенное время. Посты будут выкладываться по мере готовности. Приятного прочтения.
После окончания войны у Тома появились неотложные дела. Он стал чаще уезжать в Лондон на выходные и чаще проводить время в одиночестве. Лита ни о чем его не расспрашивала. После их разговора у нее дома, она решила, что более ей сказать нечего, и теперь Тому необходимо самому определиться с его будущим. Вмешиваться в такой серьезный вопрос она не собиралась. Это было бы слишком…
Падение Геллерта Гриндевальда Лита переживала со свойственной ей стойкостью и, по обыкновению, замкнувшись на собственных принципах, которые помогали ей четко мыслить даже в самых сложных жизненных ситуациях. Как и предполагал Лестрейндж, Лита отстранилась от него, не желая более выказывать свою слабость. Она общалась только с Томом, но только тогда, когда он первый подходил к ней. Свое свободное время она предпочитала проводить за швейной машинкой или за подготовкой к экзаменам.
В один из таких дней Лита сидела у озера с учебником по Алхимии в руках. Погода была теплой, солнечной. В воздухе стоял аромат приближающегося лета. Неподалеку от нее расположились гриффиндорцы, устроив пикник. Они болтали со своими младшими товарищами, рассказывая смешные истории из уходящих школьных лет. Их голоса тонули во всеобщем шуме отдыхающих студентов. Мало кто в такую чудную погоду захотел остаться в сыром замке. А Лита была слишком поглощена вычиткой алхимических формул и комментариев к ним, чтобы обращать внимание на посторонние звуки. Однако она подняла глаза, когда компания слизеринцев прошла мимо и уселась на скамью лицом к замку. Лита могла видеть только профили ребят, но они не почувствовали ее задумчивого взгляда, продолжив говорить о политике. Том сидел в центре и рассеянно смотрел прямо перед собой.
- Полезные знакомства не помешали бы. Почему ты отказался от стажировки в Министерстве?
- Не собираюсь тратить свое время, - отстраненно ответил Том.
Его манера выглядеть равнодушным, но при этом обдумывать каждый свой шаг всегда впечатляла его товарищей, наводила трепет. Им казалось, что в такие минуты планы в его голове настолько гениальны, что даже не стоит пытаться предугадать их.
- Тогда мы можем сами заняться приютом миссис Коул, - Мальсиберу, как всегда, не терпелось высвободить свою агрессию.
- Нет, - отрезал Том. – Я должен быть там. Это мои счеты.
- Представляю, каким грандиозным получится шоу, - отозвался Эйвери. – Ни за что не пропущу.
Том промолчал, но в его глазах промелькнула улыбка, - неестественный, красноватый отблеск.
Лита нахмурилась. На прошлой неделе Том наведывался в запретную секцию. Все бы ничего, но о книге, что он выудил оттуда, он так и не рассказал. И, кажется, не собирался делиться тайными знаниями. А сегодня этот разговор… Недавно он интересовался свойствами скрывающих зелий у профессора Алхимии. И постоянно что-то пишет в своем дневнике.
Лита предпочла бы проигнорировать эти ненавязчивые наблюдения, и все же некоторые выводы не давали ей покоя. Имеет ли значение ее присутствие в его жизни? Если бы сейчас это она говорила с ним, думал бы он о своей страшной мести или о чем-то другом? Она могла бы это выяснить. Подойти к нему, коснуться плеча и, по обыкновению, спросить его мнение о недавно прочитанной книге, или новых реформах Министерства, или даже о схватке Дамблдора и Гриндевальда. Но вместо этого Лита опустила глаза в книгу. Скоро экзамен, и она видит для себя только один возможный результат. Оценку Превосходно.
После окончания войны у Тома появились неотложные дела. Он стал чаще уезжать в Лондон на выходные и чаще проводить время в одиночестве. Лита ни о чем его не расспрашивала. После их разговора у нее дома, она решила, что более ей сказать нечего, и теперь Тому необходимо самому определиться с его будущим. Вмешиваться в такой серьезный вопрос она не собиралась. Это было бы слишком…
Падение Геллерта Гриндевальда Лита переживала со свойственной ей стойкостью и, по обыкновению, замкнувшись на собственных принципах, которые помогали ей четко мыслить даже в самых сложных жизненных ситуациях. Как и предполагал Лестрейндж, Лита отстранилась от него, не желая более выказывать свою слабость. Она общалась только с Томом, но только тогда, когда он первый подходил к ней. Свое свободное время она предпочитала проводить за швейной машинкой или за подготовкой к экзаменам.
В один из таких дней Лита сидела у озера с учебником по Алхимии в руках. Погода была теплой, солнечной. В воздухе стоял аромат приближающегося лета. Неподалеку от нее расположились гриффиндорцы, устроив пикник. Они болтали со своими младшими товарищами, рассказывая смешные истории из уходящих школьных лет. Их голоса тонули во всеобщем шуме отдыхающих студентов. Мало кто в такую чудную погоду захотел остаться в сыром замке. А Лита была слишком поглощена вычиткой алхимических формул и комментариев к ним, чтобы обращать внимание на посторонние звуки. Однако она подняла глаза, когда компания слизеринцев прошла мимо и уселась на скамью лицом к замку. Лита могла видеть только профили ребят, но они не почувствовали ее задумчивого взгляда, продолжив говорить о политике. Том сидел в центре и рассеянно смотрел прямо перед собой.
- Полезные знакомства не помешали бы. Почему ты отказался от стажировки в Министерстве?
- Не собираюсь тратить свое время, - отстраненно ответил Том.
Его манера выглядеть равнодушным, но при этом обдумывать каждый свой шаг всегда впечатляла его товарищей, наводила трепет. Им казалось, что в такие минуты планы в его голове настолько гениальны, что даже не стоит пытаться предугадать их.
- Тогда мы можем сами заняться приютом миссис Коул, - Мальсиберу, как всегда, не терпелось высвободить свою агрессию.
- Нет, - отрезал Том. – Я должен быть там. Это мои счеты.
- Представляю, каким грандиозным получится шоу, - отозвался Эйвери. – Ни за что не пропущу.
Том промолчал, но в его глазах промелькнула улыбка, - неестественный, красноватый отблеск.
Лита нахмурилась. На прошлой неделе Том наведывался в запретную секцию. Все бы ничего, но о книге, что он выудил оттуда, он так и не рассказал. И, кажется, не собирался делиться тайными знаниями. А сегодня этот разговор… Недавно он интересовался свойствами скрывающих зелий у профессора Алхимии. И постоянно что-то пишет в своем дневнике.
Лита предпочла бы проигнорировать эти ненавязчивые наблюдения, и все же некоторые выводы не давали ей покоя. Имеет ли значение ее присутствие в его жизни? Если бы сейчас это она говорила с ним, думал бы он о своей страшной мести или о чем-то другом? Она могла бы это выяснить. Подойти к нему, коснуться плеча и, по обыкновению, спросить его мнение о недавно прочитанной книге, или новых реформах Министерства, или даже о схватке Дамблдора и Гриндевальда. Но вместо этого Лита опустила глаза в книгу. Скоро экзамен, и она видит для себя только один возможный результат. Оценку Превосходно.
- Лита Гриндевальд
- Ученик
- Сообщения: 162
- Зарегистрирован: 09 окт 2019 21:08
- Пол: женский
- Откуда: Остров Мэн
Re: Часть души [фанфик]
Иногда ему казалось, что он ненавидит это место. Слишком много здесь ее присутствия. Идеально вымытая фарфоровая чашка, из которой она обычно пьет чай. Странно, чашка блестит, а на блюдце осталось пару крошек от печенья. Небрежно наброшенный на спинку стула шерстяной плед. Она все время мерзнет. Книга на краю стола с заложенной шелковой лентой страницей. Не учебник. Пьеса У. Шекспира «Ричард III». А еще запах. Ее чистый, спокойный запах, к которому он так привык.
Надо же, ей понадобилось столько лет, чтобы хоть немного расслабиться рядом с ним. Сколько времени понадобится ему, чтобы узнать ее полностью? До этого момента он и предположить не мог, что она читает Шекспира. Том поморщился и открыл ящик, чтобы бросить в него книгу, и снова наткнулся на Нее. Ее фото, которое, не понятно зачем, он взял у профессора Слизнорта. Фото, сделанное на шестом курсе. На нем она чуть поворачивает голову в сторону, и ее губ касается усмешка. Он помнит, Лита тогда посмотрела на него. Том невольно копирует ее улыбку и закрывает ящик.
- Привет.
Она заходит в Выручай-комнату и направляется к нему, глухо стуча каблучками.
- Ты опоздала.
- Задержали на Нумерологии, - в ее голосе какая-то странная веселость, а лицо каменное, холодное.
- Хотел сказать, - он встает ей навстречу, глядя сверху-вниз несколько надменным взглядом. – Я уезжаю на несколько дней.
- В будни? Перед экзаменами? – Она хмурится, но не выглядит удивленной.
- Да, Диппет отпустил меня на четверг и пятницу. Поеду в Министерство. Предлагали там стажировку.
- Думала, тебе это неинтересно.
- Возможно, я поспешил отказываться. Нужно разузнать подробнее об условиях труда и дальнейших перспективах.
- Это правильно.
Да, правильно. Наверное, она должна обрадоваться этой новости. Том Реддл всерьез задумывается о будущем, а, значит, есть надежда, что он сделает правильный выбор.
- Надеюсь, тебе не будет там скучно, - Лита позволяет себе улыбнуться. – Почему-то мне казалось, что ты предпочел бы профессию преподавателя.
- Я слишком молод. Да и Дамблдор мне не доверяет.
- Зато Диппет…
- Брось, Лита, - раздраженно прерывает ее Том, - Диппет уже давно ничего не решает.
Она делает вид, что не замечает его тона, усаживается на стул и берет в руки книгу.
- Ты читать пришла?
- Не знаю, - она до невозмутимости спокойна. – Я не знаю, зачем ты позвал меня, Том.
- Чтоб сказать, что меня не будет, и…
Он запускает руку в карман брюк, но замирает. Его напряжение чувствуется на расстоянии, но Лита терпеливо ждет.
- И отдать кое-что.
Том вытаскивает из кармана какой-то маленький предмет и протягивает ей. В ее ладони оказывается довольно громоздкое кольцо с темным уродливым камнем. Левая бровь девушки ползет вверх, и он уже знает, что сейчас будет. Пусть он совсем ничего не чувствует, но он научился распознавать ее мимику.
- Только не вздумай иронизировать, - Том усмехается и садится рядом.
«Ну, давай, пошути, ляпни что-то колкое, чтоб задеть меня, и я заберу кольцо назад», - противоречивые мысли навязчиво крутятся в его голове. Но Лита молчит. Молчит упрямо, даже не глядя на подарок. Она смотрит в глаза Тому. Нет, не смотрит, следит за ним. И Том не выдерживает.
- Можешь просто спрятать его так, чтоб никто не нашел?
Он нервничает даже сильнее, чем в августе, когда они встретились в Дырявом котле.
- Хорошо.
Хорошо? Хорошо?! Он отдал ей самое дорогое, что у него есть, попросил спрятать, а ей даже не интересно, что это за вещь? Не интересно, почему он просит именно ее, Литу? Ее! А не своих «друзей»! «Ты еще чему-то удивляешься, Реддл?», - Том отворачивается, чтобы она не видела желваков на его скулах, а заодно и странной улыбки, которая совсем его не красила. – «Поезжай в Министерство, Том. Закрой старые счеты. И оставайся с ней».
Надо же, ей понадобилось столько лет, чтобы хоть немного расслабиться рядом с ним. Сколько времени понадобится ему, чтобы узнать ее полностью? До этого момента он и предположить не мог, что она читает Шекспира. Том поморщился и открыл ящик, чтобы бросить в него книгу, и снова наткнулся на Нее. Ее фото, которое, не понятно зачем, он взял у профессора Слизнорта. Фото, сделанное на шестом курсе. На нем она чуть поворачивает голову в сторону, и ее губ касается усмешка. Он помнит, Лита тогда посмотрела на него. Том невольно копирует ее улыбку и закрывает ящик.
- Привет.
Она заходит в Выручай-комнату и направляется к нему, глухо стуча каблучками.
- Ты опоздала.
- Задержали на Нумерологии, - в ее голосе какая-то странная веселость, а лицо каменное, холодное.
- Хотел сказать, - он встает ей навстречу, глядя сверху-вниз несколько надменным взглядом. – Я уезжаю на несколько дней.
- В будни? Перед экзаменами? – Она хмурится, но не выглядит удивленной.
- Да, Диппет отпустил меня на четверг и пятницу. Поеду в Министерство. Предлагали там стажировку.
- Думала, тебе это неинтересно.
- Возможно, я поспешил отказываться. Нужно разузнать подробнее об условиях труда и дальнейших перспективах.
- Это правильно.
Да, правильно. Наверное, она должна обрадоваться этой новости. Том Реддл всерьез задумывается о будущем, а, значит, есть надежда, что он сделает правильный выбор.
- Надеюсь, тебе не будет там скучно, - Лита позволяет себе улыбнуться. – Почему-то мне казалось, что ты предпочел бы профессию преподавателя.
- Я слишком молод. Да и Дамблдор мне не доверяет.
- Зато Диппет…
- Брось, Лита, - раздраженно прерывает ее Том, - Диппет уже давно ничего не решает.
Она делает вид, что не замечает его тона, усаживается на стул и берет в руки книгу.
- Ты читать пришла?
- Не знаю, - она до невозмутимости спокойна. – Я не знаю, зачем ты позвал меня, Том.
- Чтоб сказать, что меня не будет, и…
Он запускает руку в карман брюк, но замирает. Его напряжение чувствуется на расстоянии, но Лита терпеливо ждет.
- И отдать кое-что.
Том вытаскивает из кармана какой-то маленький предмет и протягивает ей. В ее ладони оказывается довольно громоздкое кольцо с темным уродливым камнем. Левая бровь девушки ползет вверх, и он уже знает, что сейчас будет. Пусть он совсем ничего не чувствует, но он научился распознавать ее мимику.
- Только не вздумай иронизировать, - Том усмехается и садится рядом.
«Ну, давай, пошути, ляпни что-то колкое, чтоб задеть меня, и я заберу кольцо назад», - противоречивые мысли навязчиво крутятся в его голове. Но Лита молчит. Молчит упрямо, даже не глядя на подарок. Она смотрит в глаза Тому. Нет, не смотрит, следит за ним. И Том не выдерживает.
- Можешь просто спрятать его так, чтоб никто не нашел?
Он нервничает даже сильнее, чем в августе, когда они встретились в Дырявом котле.
- Хорошо.
Хорошо? Хорошо?! Он отдал ей самое дорогое, что у него есть, попросил спрятать, а ей даже не интересно, что это за вещь? Не интересно, почему он просит именно ее, Литу? Ее! А не своих «друзей»! «Ты еще чему-то удивляешься, Реддл?», - Том отворачивается, чтобы она не видела желваков на его скулах, а заодно и странной улыбки, которая совсем его не красила. – «Поезжай в Министерство, Том. Закрой старые счеты. И оставайся с ней».
- Лита Гриндевальд
- Ученик
- Сообщения: 162
- Зарегистрирован: 09 окт 2019 21:08
- Пол: женский
- Откуда: Остров Мэн
Re: Часть души [фанфик]
- Лита? Проходи.
Дамблдор сидел в своем излюбленном кресле у рабочего стола. В его кабинете всегда стоял полумрак. Раньше Лита думала, что таким образом Альбус придает себе таинственности. Но теперь поняла, что ему не нужен яркий свет от канделябров, чтобы разглядеть человека. Все просто. В этом кабинете, как и в его жизни, нет места лишнему. Возможно, даже на этих уютных деревянных полках нет книг, которые он не читает.
Лита села напротив, не дожидаясь приглашения. Их разделял широкий стол, несколько пыльный и неприбранный. Какие-то письма, уведомления, дурацкий светильник прошлого века и волшебная палочка ее отца. Лита задержала взгляд на ней.
Дамблдор молчал, ненавязчиво наблюдая за выражением ее лица. Но Лита лишь равнодушно повела бровью.
- Вы хотели поговорить?
- Да, о твоих успехах в учебе.
Серьезно? Он позвал ее к себе после отбоя, чтобы говорить об учебе? Раньше Лита не удержалась бы от едкого комментария, но сейчас это не имело смысла. Она повзрослела. Ее отец повержен. А Дамблдор все также равнодушен. Специально же положил эту чертову бузинную палочку на стол перед ее приходом! Так и к чему нелепые попытки сделать ему больно?
- Слушаю.
Он не узнавал ее. Где та девчонка, что под маской хладнокровия, жалила его год от года? За этой благородной осанкой прятала свой сумасбродный характер и тщательно завуалированный эгоизм? Лита всегда выглядела так, будто внутри у нее ничего нет, а все, что надо, снаружи. А теперь? Она подавлена настолько, что у нее нет сил на привычное лицемерие. И дело тут не только в ее отце. От поражения Геллерта Гриндевальда, как и от смерти матери, Лита приобрела лишь злость, не скорбь. Что же тогда она оплакивает?
«Ты всегда легко читал людей, верно? Выискивал в них пороки, что есть у тебя самого, и разматывал их, словно котенок, гоняющий клубок ниток. Нашел ли ты во мне ответы на свои вопросы?» - Лита встретилась с его проницательным взглядом. То ли дело в темноте, а, может, в обстановке, но Лите на миг почудилось, что она смотрит в свои собственные глаза.
- Профессор Алхимии очень хвалит тебя.
Его мягкий голос показался ей самым громким, вырвав из неприятного наваждения. Лита едва заметно поморщилась.
- Он переоценивает мои способности.
- Лита. Давай поговорим откровенно. Через несколько дней экзамены, а ты до сих пор не определилась, чем хочешь заниматься в жизни.
- С чего вы решили, что я не определилась?
Дамблдор понимающе улыбнулся, точно зная ответ на этот вопрос. Но Лите меньше всего на свете хотелось сейчас что-то доказывать. Ее мысли были заняты подарком Тома, который он так нелепо ей преподнес, тем самым раскрыв свой последний секрет. «Не знаю, зачем ты это сделал, Том. Может, думал, что я ничего не пойму. А, может, ты чего-то ждал от меня». Лита была слишком расстроена, чтобы рассуждать здраво. Впервые в жизни она растерялась настолько, что не могла найти выхода эмоциям. Они хаотично заполняли ее, сталкивались, стягиваясь в тугой узел. И, чем сильнее Лита пыталась развязать его, тем сильнее он затягивался.
- Лита? Лита!
Дамблдор стоял рядом с ней, накрыв ее ледяную ладонь своей теплой. Лита вздрогнула.
- Да, простите. Хотела сказать, что раз я так хороша в Алхимии, то могла бы преподавать, - выпалила первое, что пришло в голову. А на лбу уже стали проступать холодные капли пота.
- У меня есть предложение получше, - Дамблдор вернулся в свое кресло. – Ты, наверняка, знаешь, что Николас Фламель мой старинный друг. Я показал ему твои работы, и он приглашает тебя стать его ученицей.
Лита чуть прикусила губу, чтобы скрыть волнение. Образ Тома исчез, будто его и не было.
- Постойте, но я думала, что Фламель не берет учеников.
- Берет. Но самых лучших. А таких в алхимии, увы…
- Зачем вам это? Вы ведь порекомендовали меня ему. Зачем вам мне помогать? Чувство вины?
Вон оно! Альбус про себя усмехнулся. Все-таки прежняя Лита Гриндевальд никуда не делась. «Мда, интересно, знает ли Реддл, какая ты на самом деле. Ты живее и проще, чем хочешь казаться».
- Не тебе говорить со мной о чувстве вины, Лита. Рекомендуя тебя Фламелю, я руководствовался другими причинами.
- Могу я о них узнать? – ее голос приобрел прежнюю сдержанность.
- Начнем с того, что Николас уже в почтенном возрасте, и ему нужен достойный помощник. А ты хорошо знаешь предмет. Я бы даже сказал, лучше некоторых преподавателей. Твой склад ума поможет преуспеть тебе в алхимии, что весьма выгодно и для Фламеля, и для всего научного сообщества. Кроме того, я вижу, что из всех дисциплин ты по-настоящему увлечена только Алхимией. Связав с ней жизнь, ты обретешь что-то и для себя. Фламелю ты понравилась, а это большая удача. Он человек дотошный, придирчивый, но без предрассудков. И он верит в твои способности и порядочность.
- А вы?
- Я верю в то, что тебе это пойдет на пользу.
Какое-то время Лита молчала. Она сидела неподвижно, сцепив руки в замок, и смотрела прямо перед собой. Это действительно было блестящее предложение. И, вероятно, оно станет выходом из сложившейся ситуации. Она уйдет с головой в работу. Она всегда мечтала оказаться во власти какой-то идеи, а Фламель, как человек опытный, задаст ей верный курс. Это предложение было самым логичным, самым правильным, что с ней случалось за последнее время.
- Хорошо, - твердо ответила Лита.
И это емкое «хорошо» придало ей сил. Правда, ненадолго.
- Успеешь собраться? Завтра утром выезжаете.
- Выезжаем?! Куда?
- В Париж. У Фламеля там лаборатория. И он завтра уже уезжает.
- А как же экзамены? Я же…, - Лита заметно растерялась.
- Об этом не волнуйся. Аттестат получишь совой.
- Зачем вы меня отсылаете?! – в тишине кабинета ее голос зазвенел и взорвался. – Хотите, чтобы я скорее покинула школу и страну? Что происходит? Это из-за отца?!
Дамблдор устало вздохнул и откинулся на спинку кресла. Теперь он не смотрел ей в глаза.
- Дело не только в этом, - он говорил нарочито тихо, чтобы не провоцировать Литу на новую вспышку. – Я не заставляю тебя никуда ехать насильно. Но, Лита, пожалуйста, давай поговорим как взрослые люди. Твои отношения с Томом…
Она чуть было не закричала, что его это не касается, но тут же осадила себя. Она и правда повела себя как ребенок. Не надо давать Дамблдору повод сомневаться в ее выдержке. Губы Литы плотно сжались, образуя тонкую линию. И расслабились только тогда, когда ей удалось выровнять дыхание.
- Прошу тебя, прислушайся. Я никогда не позволял себе лезть в личные дела студентов. И будь на твоем месте другая девушка, с другим именем и характером, я бы говорил с ней точно также. Потому что, в первую очередь, меня заботит благополучие моих учеников, а уже потом все остальное.
- Том тоже ваш ученик.
- Боюсь, я упустил время. С Томом нам больше говорить не о чем. Достучаться до его сердца у меня не получится.
- И вы решили «достучаться» до моего?
- Оно у тебя есть.
Лита положила локти на стол и закрыла лицо ладонями. Это было невыносимо. Сидеть тут, выслушивать, как тебя потрошат на части, лишь бы выудить хоть какие-то эмоции. «Чертов вампир! Такими темпами я тебя возненавижу! Да, ты прав. Ты прав, у Тома нет сердца…уже нет. Думаешь, я этого не знаю? Ты бросаешь мне эту правду в лицо точно так же, как бросил правду о поражении моего отца, положив его палочку себе на стол! Ты гребанный садист!». Лите чудилось, что ее ударили кулаком в грудь, и теперь она не может вдохнуть. Он ждет, что она разрыдается, но она не станет этого делать. Она не доставит ему такого удовольствия. Но ее загнали в угол, требуя ответов на вопросы, на которые у нее ответов не было. И Лита поступила так, как поступала всегда в таких ситуациях. Она резко встала, расправив плечи, и посмотрела в глаза Дамблдору.
- К утру я буду готова. Передайте Фламелю, что я еду с ним.
Дамблдор сидел в своем излюбленном кресле у рабочего стола. В его кабинете всегда стоял полумрак. Раньше Лита думала, что таким образом Альбус придает себе таинственности. Но теперь поняла, что ему не нужен яркий свет от канделябров, чтобы разглядеть человека. Все просто. В этом кабинете, как и в его жизни, нет места лишнему. Возможно, даже на этих уютных деревянных полках нет книг, которые он не читает.
Лита села напротив, не дожидаясь приглашения. Их разделял широкий стол, несколько пыльный и неприбранный. Какие-то письма, уведомления, дурацкий светильник прошлого века и волшебная палочка ее отца. Лита задержала взгляд на ней.
Дамблдор молчал, ненавязчиво наблюдая за выражением ее лица. Но Лита лишь равнодушно повела бровью.
- Вы хотели поговорить?
- Да, о твоих успехах в учебе.
Серьезно? Он позвал ее к себе после отбоя, чтобы говорить об учебе? Раньше Лита не удержалась бы от едкого комментария, но сейчас это не имело смысла. Она повзрослела. Ее отец повержен. А Дамблдор все также равнодушен. Специально же положил эту чертову бузинную палочку на стол перед ее приходом! Так и к чему нелепые попытки сделать ему больно?
- Слушаю.
Он не узнавал ее. Где та девчонка, что под маской хладнокровия, жалила его год от года? За этой благородной осанкой прятала свой сумасбродный характер и тщательно завуалированный эгоизм? Лита всегда выглядела так, будто внутри у нее ничего нет, а все, что надо, снаружи. А теперь? Она подавлена настолько, что у нее нет сил на привычное лицемерие. И дело тут не только в ее отце. От поражения Геллерта Гриндевальда, как и от смерти матери, Лита приобрела лишь злость, не скорбь. Что же тогда она оплакивает?
«Ты всегда легко читал людей, верно? Выискивал в них пороки, что есть у тебя самого, и разматывал их, словно котенок, гоняющий клубок ниток. Нашел ли ты во мне ответы на свои вопросы?» - Лита встретилась с его проницательным взглядом. То ли дело в темноте, а, может, в обстановке, но Лите на миг почудилось, что она смотрит в свои собственные глаза.
- Профессор Алхимии очень хвалит тебя.
Его мягкий голос показался ей самым громким, вырвав из неприятного наваждения. Лита едва заметно поморщилась.
- Он переоценивает мои способности.
- Лита. Давай поговорим откровенно. Через несколько дней экзамены, а ты до сих пор не определилась, чем хочешь заниматься в жизни.
- С чего вы решили, что я не определилась?
Дамблдор понимающе улыбнулся, точно зная ответ на этот вопрос. Но Лите меньше всего на свете хотелось сейчас что-то доказывать. Ее мысли были заняты подарком Тома, который он так нелепо ей преподнес, тем самым раскрыв свой последний секрет. «Не знаю, зачем ты это сделал, Том. Может, думал, что я ничего не пойму. А, может, ты чего-то ждал от меня». Лита была слишком расстроена, чтобы рассуждать здраво. Впервые в жизни она растерялась настолько, что не могла найти выхода эмоциям. Они хаотично заполняли ее, сталкивались, стягиваясь в тугой узел. И, чем сильнее Лита пыталась развязать его, тем сильнее он затягивался.
- Лита? Лита!
Дамблдор стоял рядом с ней, накрыв ее ледяную ладонь своей теплой. Лита вздрогнула.
- Да, простите. Хотела сказать, что раз я так хороша в Алхимии, то могла бы преподавать, - выпалила первое, что пришло в голову. А на лбу уже стали проступать холодные капли пота.
- У меня есть предложение получше, - Дамблдор вернулся в свое кресло. – Ты, наверняка, знаешь, что Николас Фламель мой старинный друг. Я показал ему твои работы, и он приглашает тебя стать его ученицей.
Лита чуть прикусила губу, чтобы скрыть волнение. Образ Тома исчез, будто его и не было.
- Постойте, но я думала, что Фламель не берет учеников.
- Берет. Но самых лучших. А таких в алхимии, увы…
- Зачем вам это? Вы ведь порекомендовали меня ему. Зачем вам мне помогать? Чувство вины?
Вон оно! Альбус про себя усмехнулся. Все-таки прежняя Лита Гриндевальд никуда не делась. «Мда, интересно, знает ли Реддл, какая ты на самом деле. Ты живее и проще, чем хочешь казаться».
- Не тебе говорить со мной о чувстве вины, Лита. Рекомендуя тебя Фламелю, я руководствовался другими причинами.
- Могу я о них узнать? – ее голос приобрел прежнюю сдержанность.
- Начнем с того, что Николас уже в почтенном возрасте, и ему нужен достойный помощник. А ты хорошо знаешь предмет. Я бы даже сказал, лучше некоторых преподавателей. Твой склад ума поможет преуспеть тебе в алхимии, что весьма выгодно и для Фламеля, и для всего научного сообщества. Кроме того, я вижу, что из всех дисциплин ты по-настоящему увлечена только Алхимией. Связав с ней жизнь, ты обретешь что-то и для себя. Фламелю ты понравилась, а это большая удача. Он человек дотошный, придирчивый, но без предрассудков. И он верит в твои способности и порядочность.
- А вы?
- Я верю в то, что тебе это пойдет на пользу.
Какое-то время Лита молчала. Она сидела неподвижно, сцепив руки в замок, и смотрела прямо перед собой. Это действительно было блестящее предложение. И, вероятно, оно станет выходом из сложившейся ситуации. Она уйдет с головой в работу. Она всегда мечтала оказаться во власти какой-то идеи, а Фламель, как человек опытный, задаст ей верный курс. Это предложение было самым логичным, самым правильным, что с ней случалось за последнее время.
- Хорошо, - твердо ответила Лита.
И это емкое «хорошо» придало ей сил. Правда, ненадолго.
- Успеешь собраться? Завтра утром выезжаете.
- Выезжаем?! Куда?
- В Париж. У Фламеля там лаборатория. И он завтра уже уезжает.
- А как же экзамены? Я же…, - Лита заметно растерялась.
- Об этом не волнуйся. Аттестат получишь совой.
- Зачем вы меня отсылаете?! – в тишине кабинета ее голос зазвенел и взорвался. – Хотите, чтобы я скорее покинула школу и страну? Что происходит? Это из-за отца?!
Дамблдор устало вздохнул и откинулся на спинку кресла. Теперь он не смотрел ей в глаза.
- Дело не только в этом, - он говорил нарочито тихо, чтобы не провоцировать Литу на новую вспышку. – Я не заставляю тебя никуда ехать насильно. Но, Лита, пожалуйста, давай поговорим как взрослые люди. Твои отношения с Томом…
Она чуть было не закричала, что его это не касается, но тут же осадила себя. Она и правда повела себя как ребенок. Не надо давать Дамблдору повод сомневаться в ее выдержке. Губы Литы плотно сжались, образуя тонкую линию. И расслабились только тогда, когда ей удалось выровнять дыхание.
- Прошу тебя, прислушайся. Я никогда не позволял себе лезть в личные дела студентов. И будь на твоем месте другая девушка, с другим именем и характером, я бы говорил с ней точно также. Потому что, в первую очередь, меня заботит благополучие моих учеников, а уже потом все остальное.
- Том тоже ваш ученик.
- Боюсь, я упустил время. С Томом нам больше говорить не о чем. Достучаться до его сердца у меня не получится.
- И вы решили «достучаться» до моего?
- Оно у тебя есть.
Лита положила локти на стол и закрыла лицо ладонями. Это было невыносимо. Сидеть тут, выслушивать, как тебя потрошат на части, лишь бы выудить хоть какие-то эмоции. «Чертов вампир! Такими темпами я тебя возненавижу! Да, ты прав. Ты прав, у Тома нет сердца…уже нет. Думаешь, я этого не знаю? Ты бросаешь мне эту правду в лицо точно так же, как бросил правду о поражении моего отца, положив его палочку себе на стол! Ты гребанный садист!». Лите чудилось, что ее ударили кулаком в грудь, и теперь она не может вдохнуть. Он ждет, что она разрыдается, но она не станет этого делать. Она не доставит ему такого удовольствия. Но ее загнали в угол, требуя ответов на вопросы, на которые у нее ответов не было. И Лита поступила так, как поступала всегда в таких ситуациях. Она резко встала, расправив плечи, и посмотрела в глаза Дамблдору.
- К утру я буду готова. Передайте Фламелю, что я еду с ним.
- Лита Гриндевальд
- Ученик
- Сообщения: 162
- Зарегистрирован: 09 окт 2019 21:08
- Пол: женский
- Откуда: Остров Мэн
Re: Часть души [фанфик]
Париж, 1960 год.
Молодой мужчина опрятной наружности неспешно шел по улице, рассматривая дома, что тесно прижимались друг к другу бледно-желтыми кирпичами. Время от времени мужчина доставал из кармана брюк помятый блокнотный лист, сверялся с написанным в нем адресом, и вновь поднимал голову, блуждая глазами по фасаду зданий. Некогда нелепо бледный и угловатый юноша сейчас представлял собой высокого, гибкого и крепкого мужчину с ярко выделяющимися глазами на загорелом лице. Он был одет по-южному, и англичанина в нем выдавал только галстук, впрочем, криво повязанный.
Мужчина остановился у ажурной калитки, что вела во внутренний двор, являющийся смежным для трех домов. Через весь двор протянулась выложенная камнями, сколотыми временем, дорожка, которая подводила к трем парадным. Путь мужчины лежал к одной из них. Он быстро сориентировался и бодро поднялся по металлическим ступеням, позвонил в дверь. Открыли ему не сразу. Он равнодушно окинул взглядом цветущую глицинию, что своими сиреневыми гроздьями нависала над окнами и аккуратную клумбу с тюльпанами. Было видно, что цветы на этой земле не приживаются, но хозяйка, кажется, очень упрямая, сохраняет им первозданный вид.
С той стороны двери раздались мягкие шаги, затем звук открывающегося замка. И только сейчас Рудольф Лестрейндж понял, что он нервничает. Запустив влажные дрожащие пальцы в волосы, чтобы пригладить их, он только сильнее их взъерошил. С момента, как он сошел с поезда, он повторял себе, что нужно придумать, как начать разговор. Повторял это, когда шел через площадь Согласия. Повторял, что нужно придумать, но так и не приступил даже к приставке «при». А сейчас вдруг понял, что не знает, что сказать, когда дверь откроется.
- Чем могу вам помочь?
Перед ним стояла женщина в темно-серой форме прислуги с идеальной осанкой и строгим взглядом. Рудольф совсем растерялся.
- Хмм, - он прокашлялся, чувствуя, каким высоким стал его голос. – Могу я увидеть миссис Лендер?
- Вам назначено?
- Боюсь, что нет, кхм, мэм?
Женщина скривилась и уже хотела что-то ответить, но позади нее раздался голос, который Рудольф никогда не спутал бы ни с чьим другим.
- Ты на сегодня свободна, Бэтт.
- Лита…, - он выдохнул ее имя так, словно все эти 15 лет они не виделись. Однако воспоминания об их последней встрече были свежи как никогда.
- Не стоило приходить сюда, - сходу начала Лита, окинув его равнодушно-надменным взглядом.
- Прекрати. Ты ведь знаешь, что я соскучился.
- Ты приехал один или со своими "верными друзьями"? – все также холодно поинтересовалась Лита.
- Они в Албании.
- Помолчи. Бэтт еще не ушла, или хочешь, чтобы об этом узнал Эрагон? Простого «я один» было бы достаточно.
- Ты как всегда сурова, - усмехнулся Рудольф.
- А ты как всегда беспечен. Я не стану выгораживать тебя перед Эрагоном.
- Станешь. Ты всегда меня выгораживала. И не только меня…
- Хватит!
Как удар плеткой. Но уже не так больно. После выпуска из Хогвартса они виделись несколько раз. Когда Лита в очередной и последний раз сбежала, его обида была настолько сильной, что не смог проглотить ее, как делал всегда, а приложил все усилия, чтобы Гриндевальд о ней узнала. Он разыскал ее в Париже и рассказал, что на самом деле случилось в приюте в Уайтчепеле, и почему горел Литтл Хэнглтон. И хоть тогда Лита внешне продемонстрировала полное безразличие, все же страх промелькнул в ее глазах. Страх и чувство вины. После этой встречи они виделись еще несколько раз, гнев Лестрейнджа остыл, он тоже сильно изменился. Разве что называть себя Пожирателем смерти, в отличие от остальных, в тайне стыдился.
- Зачем ты приехал?
Лита не пригласила его в дом. Она стояла в проходе, сложив руки на животе, как делала когда-то, будучи школьницей. Солнечный луч вдруг упал на ее лицо, и только теперь Рудольф смог рассмотреть ее как следует. Все та же горделивая осанка, резкие черты лица, холодная красота, но уже не влекущая, а какая-то уставшая, зачерствевшая. Ее русые волосы потемнели, у глаз и рта появились морщинки, прежними остались лишь голубые глаза. Она вышла замуж пять лет назад, и эта чуждость, присутствие в ее жизни другого человека, человека, который однажды чуть не изувечил ее в Дуэльном клубе, показывая мастерство кавалера Ордена Мерлина первой степени, было очевидно. Этот отпечаток лежал на ее манере общения, ее грации, ее характере, который стал еще более категоричным и суровым. На всем, за исключением глаз. Глаз Гриндевальда.
- Приехал за тем, чтобы предложить тебе вернуться в Англию, - уже серьезно ответил Рудольф.
- У Эрагона тут работа. Как и у меня.
- Лита, - он нахмурился, тщательно подбирая слова. – Возвращайся домой. Мне плевать на Лендера, но, если он тебе так дорог, то уговори его.
- Так значит, слухи правдивы? Нападения на магглов и грязн…магглорожденных это…
- Лита, просто уезжай. Я прошу тебя.
- Ты сказал, они в Албании.
- Я просто приехал чуть раньше.
- Что вам нужно в Париже?
- Не нам…
Они смотрели друг на друга и молчали. Лита медленно подошла к Рудольфу, задумчиво закусив губу. Ее мимика и движения вдруг ожили, и на какой-то момент Лестрейнджу показалось, что он видит перед собой юную Литу Гриндевальд, честолюбивую гордячку, но готовую бороться, искреннюю, пусть и в самые редкие, недоступные посторонним, моменты своей жизни. Но тут раздался ее голос. Холодный, уверенный.
- Если ему надо пройти в Министерство, я проведу его.
Рудольф потерял дар речи.
Молодой мужчина опрятной наружности неспешно шел по улице, рассматривая дома, что тесно прижимались друг к другу бледно-желтыми кирпичами. Время от времени мужчина доставал из кармана брюк помятый блокнотный лист, сверялся с написанным в нем адресом, и вновь поднимал голову, блуждая глазами по фасаду зданий. Некогда нелепо бледный и угловатый юноша сейчас представлял собой высокого, гибкого и крепкого мужчину с ярко выделяющимися глазами на загорелом лице. Он был одет по-южному, и англичанина в нем выдавал только галстук, впрочем, криво повязанный.
Мужчина остановился у ажурной калитки, что вела во внутренний двор, являющийся смежным для трех домов. Через весь двор протянулась выложенная камнями, сколотыми временем, дорожка, которая подводила к трем парадным. Путь мужчины лежал к одной из них. Он быстро сориентировался и бодро поднялся по металлическим ступеням, позвонил в дверь. Открыли ему не сразу. Он равнодушно окинул взглядом цветущую глицинию, что своими сиреневыми гроздьями нависала над окнами и аккуратную клумбу с тюльпанами. Было видно, что цветы на этой земле не приживаются, но хозяйка, кажется, очень упрямая, сохраняет им первозданный вид.
С той стороны двери раздались мягкие шаги, затем звук открывающегося замка. И только сейчас Рудольф Лестрейндж понял, что он нервничает. Запустив влажные дрожащие пальцы в волосы, чтобы пригладить их, он только сильнее их взъерошил. С момента, как он сошел с поезда, он повторял себе, что нужно придумать, как начать разговор. Повторял это, когда шел через площадь Согласия. Повторял, что нужно придумать, но так и не приступил даже к приставке «при». А сейчас вдруг понял, что не знает, что сказать, когда дверь откроется.
- Чем могу вам помочь?
Перед ним стояла женщина в темно-серой форме прислуги с идеальной осанкой и строгим взглядом. Рудольф совсем растерялся.
- Хмм, - он прокашлялся, чувствуя, каким высоким стал его голос. – Могу я увидеть миссис Лендер?
- Вам назначено?
- Боюсь, что нет, кхм, мэм?
Женщина скривилась и уже хотела что-то ответить, но позади нее раздался голос, который Рудольф никогда не спутал бы ни с чьим другим.
- Ты на сегодня свободна, Бэтт.
- Лита…, - он выдохнул ее имя так, словно все эти 15 лет они не виделись. Однако воспоминания об их последней встрече были свежи как никогда.
- Не стоило приходить сюда, - сходу начала Лита, окинув его равнодушно-надменным взглядом.
- Прекрати. Ты ведь знаешь, что я соскучился.
- Ты приехал один или со своими "верными друзьями"? – все также холодно поинтересовалась Лита.
- Они в Албании.
- Помолчи. Бэтт еще не ушла, или хочешь, чтобы об этом узнал Эрагон? Простого «я один» было бы достаточно.
- Ты как всегда сурова, - усмехнулся Рудольф.
- А ты как всегда беспечен. Я не стану выгораживать тебя перед Эрагоном.
- Станешь. Ты всегда меня выгораживала. И не только меня…
- Хватит!
Как удар плеткой. Но уже не так больно. После выпуска из Хогвартса они виделись несколько раз. Когда Лита в очередной и последний раз сбежала, его обида была настолько сильной, что не смог проглотить ее, как делал всегда, а приложил все усилия, чтобы Гриндевальд о ней узнала. Он разыскал ее в Париже и рассказал, что на самом деле случилось в приюте в Уайтчепеле, и почему горел Литтл Хэнглтон. И хоть тогда Лита внешне продемонстрировала полное безразличие, все же страх промелькнул в ее глазах. Страх и чувство вины. После этой встречи они виделись еще несколько раз, гнев Лестрейнджа остыл, он тоже сильно изменился. Разве что называть себя Пожирателем смерти, в отличие от остальных, в тайне стыдился.
- Зачем ты приехал?
Лита не пригласила его в дом. Она стояла в проходе, сложив руки на животе, как делала когда-то, будучи школьницей. Солнечный луч вдруг упал на ее лицо, и только теперь Рудольф смог рассмотреть ее как следует. Все та же горделивая осанка, резкие черты лица, холодная красота, но уже не влекущая, а какая-то уставшая, зачерствевшая. Ее русые волосы потемнели, у глаз и рта появились морщинки, прежними остались лишь голубые глаза. Она вышла замуж пять лет назад, и эта чуждость, присутствие в ее жизни другого человека, человека, который однажды чуть не изувечил ее в Дуэльном клубе, показывая мастерство кавалера Ордена Мерлина первой степени, было очевидно. Этот отпечаток лежал на ее манере общения, ее грации, ее характере, который стал еще более категоричным и суровым. На всем, за исключением глаз. Глаз Гриндевальда.
- Приехал за тем, чтобы предложить тебе вернуться в Англию, - уже серьезно ответил Рудольф.
- У Эрагона тут работа. Как и у меня.
- Лита, - он нахмурился, тщательно подбирая слова. – Возвращайся домой. Мне плевать на Лендера, но, если он тебе так дорог, то уговори его.
- Так значит, слухи правдивы? Нападения на магглов и грязн…магглорожденных это…
- Лита, просто уезжай. Я прошу тебя.
- Ты сказал, они в Албании.
- Я просто приехал чуть раньше.
- Что вам нужно в Париже?
- Не нам…
Они смотрели друг на друга и молчали. Лита медленно подошла к Рудольфу, задумчиво закусив губу. Ее мимика и движения вдруг ожили, и на какой-то момент Лестрейнджу показалось, что он видит перед собой юную Литу Гриндевальд, честолюбивую гордячку, но готовую бороться, искреннюю, пусть и в самые редкие, недоступные посторонним, моменты своей жизни. Но тут раздался ее голос. Холодный, уверенный.
- Если ему надо пройти в Министерство, я проведу его.
Рудольф потерял дар речи.
- Лита Гриндевальд
- Ученик
- Сообщения: 162
- Зарегистрирован: 09 окт 2019 21:08
- Пол: женский
- Откуда: Остров Мэн
Re: Часть души [фанфик]
- Мисс Гриндевальд, это на Вас не похоже, - раздался низкий голос из кресла, скрытого в тени комнаты так, чтобы не было видно лица говорившего, только силуэт.
Ее забытое имя было произнесено знакомым саркастичным тоном, впрочем, сейчас чуть более хриплым и каким-то болезненным.
Рудольф привез ее в особняк Лестрейнджей. Лита ожидала увидеть толпы Пожирателей смерти, однако в доме было странно тихо, настолько, что она слышала позвякивание стекляшек на роскошной люстре в гостиной от легкого ветерка из старых, продуваемых окон. В кресле у книжного шкафа, в полумраке, сидела фигура, худая и неподвижная. Пожалуй, она выглядела несколько нелепо на фоне богатого декора особняка. «Приютский мальчишка» - мысль пробежала так быстро, что не отозвалась в Лите ни одной эмоцией.
- Надеюсь, мы не будем обсуждать характер наших прошлых отношений, Том? – Холодно ответила Лита.
Ей тут же подумалось, что она не хочет видеть его лица. Странно. Они не виделись пятнадцать лет, а ей совсем не хочется видеть его лица. Проигнорировав кресло напротив Реддла, Лита так и осталась стоять на приличном расстоянии, сложив руки под грудью. На нее падал свет заходящего солнца из окна, и Том мог ее отлично видеть, но его голова была по-прежнему опущена. Может, и он не хочет смотреть на ее лицо?
Из кресла раздался резкий смешок. Она ждала, что он гневно потребует не называть его прежним именем, но он промолчал. Лита почувствовала себя увереннее.
- Мне все равно, что ты задумал, - спокойно продолжила она. – Я проведу тебя в Министерство, ты заберешь то, что тебе нужно, и уедешь из Парижа без кровопролития.
- А что на это скажет твой муж? Знаменитый мракоборец.
- Это не должно тебя волновать.
- Он не слишком стар для тебя?
Брови Литы возмущенно поползли вверх. В пору было бы расхохотаться от такого мальчишеского выпада, но вместо этого ее губы искривились в злой усмешке.
- Я смотрю, ты еще не утратил своего чувства юмора, Том. Неужели душу не до конца разделил?
Фигура резко вскочила с кресла. Теперь Лита смогла разглядеть Реддла лучше. Худой, с заостренными чертами лица, болезненно бледный, но, впрочем, изменившийся не так сильно, как изменилась она сама.
Столкнувшись взглядами, они несколько минут смотрели друг на друга молча. Злость сошла с лица Тома Реддла.
- Ты поэтому ушла из Хогвартса? Догадалась из-за кольца?
- Ты ведь знал, что я все пойму, когда отдавал мне его.
- Я думал, что ты…
Растерянность на его лице поразила Литу. Его черты смягчились, и она на миг увидела перед собой того потерянного мальчишку, который не мог выбрать, на какой путь ему ступить.
- Не важно, - отрезал Том. – Где оно?
- Спрятала. Наложила чары проклятия. Как и обещала, его никто не найдет.
- Почему не уничтожила?
- Черт подери, Том, - Лита вспыхнула. Ей уже начинал надоедать этот разговор. Она ясно дала понять, что не хочет обсуждать ничего, кроме насущного дела, так почему она должна оправдываться перед ним? – Ты думал, я всю жизнь буду подчищать за тобой? У меня своих дел достаточно и…
- Твоя мать подчищала за Геллертом. Ты ведь прочитала его дневник?
Что ж, ему удалось ее вывести из себя. Лита вздернула подбородок и презрительно посмотрела на Реддла.
- Она строила из себя святую, была образцом нравственности и идеального воспитания, этакая мисс совершенство, а в это время помогала твоему отцу и его приспешникам. Она даже от тебя это скрыла, потому что…
- Она любила его, - перебила Лита.
Нет, разумеется, она в это не верила. Вся эта чушь о чувствах – глупость. Но ход оказался удачным, она видела это в глазах Тома. Удар попал в цель.
- Она любила его, - нарочито хладнокровно продолжила Лита, - и именно поэтому помогала. А мне помогать тебе нет резона. Я лишь хочу, чтобы ты уехал из Парижа, и не трогал мою семью. И я знаю, что ты уедешь отсюда только тогда, когда получишь то, чего желаешь. Именно поэтому я проведу тебя в Министерство. Так никто не пострадает.
- Очень жертвенно, миссис Лендер, - снова этот издевательский тон. – И мы пришли к тому, с чего начали, – это на Вас не похоже.
- Так мы ничего не решим, - устало отметила Лита и все-таки опустилась в предназначенное для нее кресло. – У нас должен был получиться деловой разговор, а ты все пытаешься меня уколоть, будто нам снова по шестнадцать лет.
- Видишь ли, Лита, - Том тоже сел в кресло напротив, - тех, кто участвует в моих делах со стороны, а ты именно такой человек, со стороны, я имею привычку потом убивать.
- Можешь не угрожать мне. Через страх, что ты меня убьешь, я прошла и на шестом курсе, и на седьмом. И даже когда уехала из Хогвартса какое-то время думала, что ты найдешь и убьешь меня. Но только я знаю, где находится кольцо. И никакими пытками, ни какой легилименцией ты из меня это не вытащишь, уж я об этом позаботилась. Но мы оба знаем, что ни пытки, ни легилименцию ты ко мне применять не будешь.
- Тогда к чему эти манипуляции, Лита? Я уже не юный, наивный мальчик, на которого ты могла повлиять.
- К тому, что не нужно мне угрожать. Ты ведь не убьешь меня.
- Верно, - Том задумчиво посмотрел в окно. - Но если кто-то другой попытается помешать мне, моя рука не дрогнет. Поэтому хорошенько подумай, стоит ли впутывать в это дело посторонних.
Лита про себя усмехнулась.
Ее забытое имя было произнесено знакомым саркастичным тоном, впрочем, сейчас чуть более хриплым и каким-то болезненным.
Рудольф привез ее в особняк Лестрейнджей. Лита ожидала увидеть толпы Пожирателей смерти, однако в доме было странно тихо, настолько, что она слышала позвякивание стекляшек на роскошной люстре в гостиной от легкого ветерка из старых, продуваемых окон. В кресле у книжного шкафа, в полумраке, сидела фигура, худая и неподвижная. Пожалуй, она выглядела несколько нелепо на фоне богатого декора особняка. «Приютский мальчишка» - мысль пробежала так быстро, что не отозвалась в Лите ни одной эмоцией.
- Надеюсь, мы не будем обсуждать характер наших прошлых отношений, Том? – Холодно ответила Лита.
Ей тут же подумалось, что она не хочет видеть его лица. Странно. Они не виделись пятнадцать лет, а ей совсем не хочется видеть его лица. Проигнорировав кресло напротив Реддла, Лита так и осталась стоять на приличном расстоянии, сложив руки под грудью. На нее падал свет заходящего солнца из окна, и Том мог ее отлично видеть, но его голова была по-прежнему опущена. Может, и он не хочет смотреть на ее лицо?
Из кресла раздался резкий смешок. Она ждала, что он гневно потребует не называть его прежним именем, но он промолчал. Лита почувствовала себя увереннее.
- Мне все равно, что ты задумал, - спокойно продолжила она. – Я проведу тебя в Министерство, ты заберешь то, что тебе нужно, и уедешь из Парижа без кровопролития.
- А что на это скажет твой муж? Знаменитый мракоборец.
- Это не должно тебя волновать.
- Он не слишком стар для тебя?
Брови Литы возмущенно поползли вверх. В пору было бы расхохотаться от такого мальчишеского выпада, но вместо этого ее губы искривились в злой усмешке.
- Я смотрю, ты еще не утратил своего чувства юмора, Том. Неужели душу не до конца разделил?
Фигура резко вскочила с кресла. Теперь Лита смогла разглядеть Реддла лучше. Худой, с заостренными чертами лица, болезненно бледный, но, впрочем, изменившийся не так сильно, как изменилась она сама.
Столкнувшись взглядами, они несколько минут смотрели друг на друга молча. Злость сошла с лица Тома Реддла.
- Ты поэтому ушла из Хогвартса? Догадалась из-за кольца?
- Ты ведь знал, что я все пойму, когда отдавал мне его.
- Я думал, что ты…
Растерянность на его лице поразила Литу. Его черты смягчились, и она на миг увидела перед собой того потерянного мальчишку, который не мог выбрать, на какой путь ему ступить.
- Не важно, - отрезал Том. – Где оно?
- Спрятала. Наложила чары проклятия. Как и обещала, его никто не найдет.
- Почему не уничтожила?
- Черт подери, Том, - Лита вспыхнула. Ей уже начинал надоедать этот разговор. Она ясно дала понять, что не хочет обсуждать ничего, кроме насущного дела, так почему она должна оправдываться перед ним? – Ты думал, я всю жизнь буду подчищать за тобой? У меня своих дел достаточно и…
- Твоя мать подчищала за Геллертом. Ты ведь прочитала его дневник?
Что ж, ему удалось ее вывести из себя. Лита вздернула подбородок и презрительно посмотрела на Реддла.
- Она строила из себя святую, была образцом нравственности и идеального воспитания, этакая мисс совершенство, а в это время помогала твоему отцу и его приспешникам. Она даже от тебя это скрыла, потому что…
- Она любила его, - перебила Лита.
Нет, разумеется, она в это не верила. Вся эта чушь о чувствах – глупость. Но ход оказался удачным, она видела это в глазах Тома. Удар попал в цель.
- Она любила его, - нарочито хладнокровно продолжила Лита, - и именно поэтому помогала. А мне помогать тебе нет резона. Я лишь хочу, чтобы ты уехал из Парижа, и не трогал мою семью. И я знаю, что ты уедешь отсюда только тогда, когда получишь то, чего желаешь. Именно поэтому я проведу тебя в Министерство. Так никто не пострадает.
- Очень жертвенно, миссис Лендер, - снова этот издевательский тон. – И мы пришли к тому, с чего начали, – это на Вас не похоже.
- Так мы ничего не решим, - устало отметила Лита и все-таки опустилась в предназначенное для нее кресло. – У нас должен был получиться деловой разговор, а ты все пытаешься меня уколоть, будто нам снова по шестнадцать лет.
- Видишь ли, Лита, - Том тоже сел в кресло напротив, - тех, кто участвует в моих делах со стороны, а ты именно такой человек, со стороны, я имею привычку потом убивать.
- Можешь не угрожать мне. Через страх, что ты меня убьешь, я прошла и на шестом курсе, и на седьмом. И даже когда уехала из Хогвартса какое-то время думала, что ты найдешь и убьешь меня. Но только я знаю, где находится кольцо. И никакими пытками, ни какой легилименцией ты из меня это не вытащишь, уж я об этом позаботилась. Но мы оба знаем, что ни пытки, ни легилименцию ты ко мне применять не будешь.
- Тогда к чему эти манипуляции, Лита? Я уже не юный, наивный мальчик, на которого ты могла повлиять.
- К тому, что не нужно мне угрожать. Ты ведь не убьешь меня.
- Верно, - Том задумчиво посмотрел в окно. - Но если кто-то другой попытается помешать мне, моя рука не дрогнет. Поэтому хорошенько подумай, стоит ли впутывать в это дело посторонних.
Лита про себя усмехнулась.