На Школьном дворе бушевал западный ветер, в проталинах показывались пожухлые листья, которые чудом уцелели после зимних морозов. Но здесь, в помещении Большого Зала все дышало летом и какой-то радостью. Присутствующие, изнывая от удовольствия, томились на раскаленном воздухе, в котором витал запах винограда. Конечно, ну а кто бы отказался среди поздней зимы вдруг оказаться в самом центре знойного лета?
Смуглые юноши с белыми набедренными повязками стояли по периметру опушки и махали листами пальм, овевая всех потоками свежего воздуха, вселяя жизнь в расслабленные тела, а так же безмерно радуя всех студенток Хогвартса, которые строили юношам глазки и изредка хихикали о чем-то своем.
Мебель тоже не осталась прежней. Вместо четырех больших факультетских столов сегодня здесь было много маленьких – чтобы небольшие компании могли насладиться обществом друг друга и по достоинству оценить наряды, хоть сегодня «позабыв» о принадлежности к своим факультетам. Вокруг столов стояли плетенные стулья, за которые нужно сказать спасибо Хагриду – в свободное время лесник развлекал себя их плетением.
Весь Зал, а точнее, вся опушка была украшена разнообразными резными скульптурами древних греков и римлян, кое-где на плетеных ширмах висели картины того же содержания.
Того-пати всегда и у всех ассоциировалась с простынями, повязанными на одном плече, но в этот раз девушки не отказали себе в удовольствии поэкспериментировать со своими нарядами греческих Богинь. Они, видимо, не пожалели времени на то, чтобы принарядиться и выглядели просто замечательно. Юноши же могли ограничиться полотенцами, повязанными на бедрах, обнажая торс культуристов Олимпа, как и полагалось на таких мероприятиях, но некоторые все же решили быть более оригинальными и приобрели себе костюмы древних римлян.
Все дышало Олимпийскими играми, напоминая божественные утехи. Казалось, здесь и сейчас произойдет что-то очень важное, что-то глобальное. Например, первые Олимпийские игры или празднование в честь Диониса. Но это была лишь
Церемония Открытия Турнира Прорицателей – о чем извещали растянутый на весь зал транспарант и сцена, на которой покоились лепестки белых роз и виноградная лоза.