Triquetra

[Клер Кипли]

Автор: Клер Кипли
Название: Triquetra
Жанр: «шестая книга» о ГП плюс некоторая порция романтики
Главные герои: Гарри Поттер, Гермиона, Люпин, Блэк, нов. жен. персонаж, Тонкс и др.
Описание: потеря Сириуса окрасила жизни Гарри Поттера и Рэма Люпина в блёклые серые цвета. Вокруг разгорается новая война, Вольдеморт стягивает всё больше и больше волшебников под свои знамёна. Но, похоже, древние маги ещё незапамятных времён оставили бедствующим потомкам ниточку, ведущую по лабиринту к спасению...
Рейтинг: PG-13
Спойлеры: все пять книг Роулинг
Дисклеймер: все канонические персонажи и сам магический мир принадлежит Роулинг. Я всего лишь поиграюсь и положу на место.

Глава 1. Побег.

Наша жизнь состоит из смертей других людей
Леонардо да Винчи

За окном моросил тёплый летний дождь, который магглы называют «грибным». Сквозь тучи кое-где пробивались игривые лучики солнца, то и дело отражающиеся слепящими бликами в лужах. Через раскрытое окно на дубовый подоконник срывались крупные капли, но сидящий у окна человек не замечал их. В его серых, как небо перед грозой, глазах мелькало чувство отрешенности от происходящего. Его мысли неслись вдаль по волнам памяти...

Жизнь всегда не слишком его жаловала, постоянно ставила перед ним препятствия. Но он, Рэмус Люпин, никогда не сдавался и преодолевал все жизненные невзгоды. Так было после укуса оборотня, после потери четырёх близких друзей, после его увольнения из Хогвартса... но на этот раз он чувствовал, что не выдержит очередного испытания. Сир Публилий как-то сказал: «Человек столько раз умирает, сколько раз теряет своих близких». Если верить этим словам, то Рэм умирал чаще, чем Венделина Странная. После смерти Сириуса Блэка, его единственного оставшегося в живых настоящего друга, он ушёл в себя и жил в своём мирке. Прошло уже около месяца, а он едва высовывал нос на улицу, почти не общался с другими обитателями дома №12 на Гриммолд-Плейс, ограничиваясь дежурными фразами. Он обрёк себя на добровольное заточение в собственной комнате. Он мог часами сидеть у окна и наблюдать за магглами на площади, в душе сравнивая два мира, волшебный и маггловский.

Рэм устало протёр глаза руками. Он не спал уже, наверное, три ночи подряд. Его мучили кошмары вперемешку с жуткими воспоминаниями о гибели его друзей. Он рассеянно оглядел пустынную площадь. В воскресное утро все магглы, очевидно, попрятались по домам ещё и из-за начавшегося дождя. Но внимание Рэма привлекла одна девушка, босиком бегущая по лужам. За ней по пятам гналась чёрная, лохматая, весело лающая собака. Девушка поскользнулась и, не удержав равновесия, упала на мокрую деревянную скамью, заливаясь смехом от непонятного восторга. Собака, виляя хвостом, как пропеллером, подбежала к ней, основательно отряхнулась, вызвав фонтан брызг, и потерлась мордой о колени девушки. Та улыбнулась и присела на корточки рядом с собакой. Пёс от счастья лизнул её в щёку, и девушка чмокнула его в холодный нос. Потом она поднялась на ноги и вместе с собакой исчезла в дверях дома № 13.

Рэм закрыл глаза и упёрся лбом в раму окна. Искренний и чистый смех этой девушки ещё раздавался эхом в его ушах. Ему стало немного обидно. Магглы так беззаботны, они не знают о том, что грядёт война. Да разве грядёт – она уже началась! Сколько людей уже пострадало от рук приспешников Тёмного Лорда и сколько пострадает ещё! Магглам нет до этого дела: у них свой мир. И серое тоскливое небо им кажется затянутым дождевыми облаками, а не грозовыми тучами.

«Хватит жалеть себя! – прикрикнул на Рэма внутренний голос. – Сидишь здесь в заточении, как трагический герой дешёвого романа!»
«А что я увижу за пределами этой комнаты? То же самое – отчаяние, боль и смерть!» – стал оправдываться Рэм.
«И куда же делся тот борец? Куда делся юнец с горящими глазами, один из первых членов Ордена Феникса, бесстрашный Мародёр? Ты скажешь, что он умер вместе с твоими друзьями. Это не так. И узнай бы Сириус, что после его смерти ты потерял надежду, сам вышел с поднятыми руками навстречу судьбе, он не гордился бы тобой».

Рэм вздохнул. Подобные споры с самим собой ему уже надоели. Самое главное, что он был не прав. Рэм стукнул кулаком по подоконнику. Хватит! Он не будет больше поддаваться всепоглощающей скорби. Он будет бороться до конца.

Раздался тихий стук в дверь. Рэм пересёк комнату и отпер замок. За ней обнаружилась Тонкс, на этот раз с длинными русыми волосами. Она извиняющимся тоном начала:
— Я, э, зашла спросить, как ты...
— Всё в порядке, Тонкс. Собрание уже скоро начнётся, не так ли?

Тонкс была ошарашена: впервые за многие дни она увидела на лице Люпина настоящую улыбку. Она растерянно кивнула, и они вместе спустились вниз.

***

"...Брось, ты же способна на большее!" - смеющийся голос Сириуса эхом разносился по комнате.

Второй луч света ударил его прямо в грудь.
Улыбка застыла на лице Сириуса, но его глаза округлились от шока. Он медленно провалился в древнюю арку и исчез за колыхнувшейся вуалью.

"СИРИУС! - заорал Гарри. - СИРИУС!"

Но он не появился. Гарри стремглав бросился к арке. Сейчас он вытащит крёстного. Но Люпин схватил Гарри, прежде чем тот дотянулся до вуали.

"Ты ничего не сможешь сделать, Гарри..."
"Нет, спасите его, он упал в арку!"
"...Слишком поздно, Гарри"
"НЕТ! СИРИУС! СИРИУС!" - Гарри отчаянно вырывался из рук Люпина.
"Он не вернётся, потому что он у..."
"ОН - НЕ - УМЕР! СИРИУС!.."

- СИРИУС! - закричал Гарри, рывком сев в кровати, ещё несколько секунд он ошалело моргая и пытаясь понять, где он. Наконец, парень потер лоб и откинул одеяло. Нащупав на тумбочке очки, Гарри встал и подошёл к окну.

Лучи солнца, лениво освещающего Бирючиновый Проезд, пробежались по его бледному лицу. Уже полтора месяца прошло с того рокового дня в Отделе Тайн, и почти каждую ночь его терзает этот кошмар. Отчаянье и злоба из-за смерти крёстного уже прошли, осталась лишь тупая боль в сердце и жгучее желание мести.

Гарри взглянул на часы: было уже десять утра. Он оделся и спустился вниз.

«Достопочтенное» семейство Дурслей, уже готовое к отъезду, собралось в прихожей. Несколько дней назад деловой партнёр, как любил выражаться Вернон, пригласил их провести выходные на курорте.

Увидев Гарри, дядя Вернон поперхнулся и, собравшись с мыслями, сообщил:
— Вот что, Гарри. Мы уезжаем. Не вздумай... – Вернон осекся под пристальным взглядом племянника, будто напоминающим о недавнем разговоре Дурслей с членами Ордена Феникса. Дядя Вернон несколько секунд колебался, но страх оттого, что один из этих людей может появиться на их пороге, взял верх. Вернон буркнул что-то вроде: «Закрывай дверь!», и Дурсли вышли на улицу. Гарри лениво закрыл дверь на замок и мельком увидел в окне, как машина его дяди и тёти отъехала от дома.

Казалось бы, он должен радоваться тому, что избавлен от присутствия Дурслей хотя бы на пару дней, но ему было всё равно. Он быстро позавтракал наспех сделанными сэндвичами и вернулся в свою комнату. Там он и просидел весь день, читая магические учебники.

Когда часы в гостиной пробили восемь часов, Гарри собрался сделать вылазку на кухню, но внезапно снизу раздался громкий хлопок, а затем ещё два. Гарри встрепенулся и прокрался к двери, на ходу вытаскивая волшебную палочку. «Дежа вю», – смутно подумалось ему. Он осторожно приоткрыл дверь. Навострив уши, он уловил звуки шагов, ориентировочно, в районе гостиной. Гарри вытянул шею, пытаясь разглядеть происходящее. В конце концов, он увидел троих крадущихся людей в черных плащах. Пожиратели Смерти.

У Гарри душа в пятки ушла. Если Вольдеморт смог проникнуть в Бирючинный проезд, то теперь он никогда не будет в безопасности.

Гарри тихонько прокрался назад в комнату. Осторожно закрыв дверь на задвижку, он торопливо открыл свой сундук. Выход был лишь один – бежать. Одному с трёмя Пожирателями ему наверняка не справиться. Гарри открыл клетку Хедвиги и приказал ей:
— Лети в штаб, поняла?
Хедвига ухнула и выпорхнула в раскрытое настежь окно.

Гарри открыл сундук, вытащил из него и засунул в рюкзак плащ-невидимку, Карту Мародёра, колдовские монеты и несколько попавшихся на глаза книг. Ежесекундно оборачиваясь к двери, Гарри застегнул рюкзак и хотел уже схватить метлу, но взгляд его упал на прикроватную тумбочку, на которой стояла колдография его родителей. Гарри стало невыносимо обидно оставлять её у Дурслей, и, теряя драгоценные секунды, он схватил её и запихнул в рюкзак.

И тут из-за двери послышался грубый голос: «Алохомора!» и дверь распахнулась.
— Так-так, стало быть, знаменитый Гарри Поттер, – насмешливо протянул один из них, наводя на Гарри свою палочку.

Гарри не растерялся и, не заботясь о каких-либо Статусах Секретности и запретах на колдовство, гаркнул:
— Ступефай!

Пожиратель не ожидал такой прыти от подростка и, не успев увернуться, отлетел назад, сбив остальных с ног. Гарри бросился к окну, но чуть не врезался на аппарировавшего прямо перед ним Пожирателя.
— Экспел... – с ухмылкой начал тот.
— Протего! – блокировал заклинание Поттер. — Петрификус Тоталус!

Пожиратель упал навзничь, и Гарри поспешил к дверям комнаты. На лестнице Пожиратель, оглушённый Ступефаем, успел принять вертикальное положение.
— Экспеллиармус!
Палочка Гарри мгновенно оказалась в руках Пожирателя. Гарри беспомощно огляделся и, схватив из угла коридора красный баллон, выпустил в Пожирателя струю пены из огнетушителя. Напоследок приложив замешкавшегося Пожирателя огнетушителем по затылку, Гарри, перелетая через ступеньки, спустился вниз.

Но не тут-то было: у входной двери Гарри поджидал третий Пожиратель. Гарри резко затормозил и крикнул:
— Ступефай!
Пожиратель увернулся от луча, но он ударил в любимый стенной шкафчик тёти Петунии, который повалился на темного мага. Воспользовавшись моментом, Гарри выпорхнул наружу.

На его счастье, соседи-магглы предпочли в этот вечер остаться в своих домах. Гарри залез на метлу и, стремительно набирая высоту, умчался прочь с Бирючинового Проезда.

***

Гарри усиленно вспоминал путь в Лондон. В прошлом году ему уже приходилось подобным образом улетать из дома Дурслей. И снова он держал путь в Гриммолд-Плейс. В Нору он лететь не мог: это было бы слишком опасно для Рона и его семьи, хотя Гарри и был уверен, что за ним нет погони.

Память его не подвела – не прошло и полутора часов, как впереди замелькали огни Лондона. Гарри уже порядком продрог, но цепко держал руку на древке метлы. Ещё немного, и он будет в штабе.

Наконец, внизу показался неясный, но знакомый силуэт поросшей бурьяном площади. Гарри зазевался и слишком поздно начал снижаться – он угодил прямо в колючий кустарник.

Усердно отцепляя колючки от своей одежды, Гарри облегчённо вздохнул. Он выбрался из кустарника и подошёл к домам № 11 и № 13. Гарри оглянулся по сторонам, проверяя, не смотрят ли магглы. Единственный горевший фонарь на площади находился около 8-го дома, а магглов он не заметил. Поэтому Гарри со спокойной душой мысленно представил себе ветхие и обшарпанные стены дома № 12, и он появился перед ним, раздвигая соседние дома. Гарри подошёл к двери и осторожно стукнул дверным молотком в форме свернувшейся змеи.

Прошло несколько минут. Гарри собрался постучать ещё раз, но с другой стороны послышался лязг металлических цепочек, и дверь открыл весьма удивлённый Рэмус Люпин.
— Гарри? Что ты тут делаешь? – шепотом поинтересовался он.
— На меня напали Пожиратели Смерти, – так же шёпотом ответил Гарри.
Люпин вздрогнул.
— Заходи, Гарри, и ты всё расскажешь.

Рэм впустил Гарри внутрь и запер старую дверь. Но ни он, ни Гарри не заметили, что всё это время, начиная с неудачного приземления последнего, за ними ошеломлённо наблюдала одна из жительниц дома №13. «Нет, ты только погляди, Блэк! – обратилась она к лохматой собаке. – Что только не привидится на ночь глядя...»

Люпин пробормотал: «Люмос!», и коридор озарился слабым светом. Гарри смог разглядеть своего бывшего учителя. С момента их последней встречи прошло всего-то полтора месяца, но в его волосах прибавилось седины, да и выглядел Люпин более осунувшимся и усталым, чем обычно. Гарри вспомнил, что полнолуние было всего пару дней назад.

Они прошли по длинному коридору на кухню. Гарри молча озирался по сторонам. Головы домашних эльфов по-прежнему висели на стенах, а затянутый занавесями портрет миссис Блэк вызывал горькие воспоминания. На кухне за столом сидели двое знакомых Гарри людей: Тонкс и Кингсли Шэклболт.

— Гарри? – удивилась ведьма с ярко-фиолетовыми волосами. – Что случилось?
— Садись, Гарри, – Люпин указал ему на свободный стул. Гарри сел и начал рассказ о нападении Пожирателей. На середине повествования из камина появилась Молли Уизли. Слушая историю до конца, она поминутно охала и ужасалась. Тонкс, наоборот, была в восторге и похвалила Гарри.

Кингсли сказал:
— Я сообщу Дамблдору. А ты, – он обратился к Гарри, – молодец, что не растерялся. Однако лучше тебе не высовываться из дома ни на дюйм. По крайней мере, в ближайшие дни. Договорились? – не дожидаясь ответа, маг встал из-за стола и отправился наверх.
Молли всплеснула руками.
— Гарри, дорогой, ты, наверное, проголодался! Сейчас я что-нибудь тебе приготовлю, – она с энтузиазмом полезла в буфет. Тонкс вызвалась ей помочь.
Гарри не стал терять времени и начал расспрашивать Люпина об Ордене и о происходящем в магическом мире. Рэм пожал плечами.
— Гарри, о Вольдеморте ничего нового не слышно. Тех Пожирателей из Отдела Тайн прямиком отправили в Азкабан, ты, думаю, это прекрасно знаешь.
— Но Малфой сказал, что дементоры покинули Азкаб... – Гарри осёкся и вздрогнул от неожиданного грохота. Люпин же, наоборот, не шевельнулся, будто ожидал, что Тонкс разобьёт несколько тарелок. Она поморщилась, и её губы растянулись в извиняющейся улыбке.
— Ой, я нечаянно, простите...
— Ничего, Тонкс, – ободряюще улыбнулся Люпин и вновь обратился к Гарри. – Гарри, началась война. После того, как Сириус... – он на мгновение прервался. – В общем, теперь никто из нас не может быть на сто процентов уверен в собственной безопасности. Будет лучше, если ты останешься в штабе, как и сказал Кингсли.

Гарри хотел вернуться к своему прерванному вопросу, но Тонкс поставила перед ним тарелку бутербродов и стакан тыквенного сока, а Люпин сослался на неотложные дела и покинул кухню.

***

На следующий день с утра в штаб прибыл Дамблдор. Сначала он выслушал подробный рассказ Гарри, опять же наказал ему сидеть в штабе, а потом они с Люпиным закрылись в кабинете.

Гарри досадно хмыкнул и, попросив у Тонкс пергамент, принялся строчить письма Рону и Гермионе.

«...и, таким образом, теперь я сами-знаете-где. Люпин и Дамблдор не выпускают меня из дома. Если будет свободное время, заходите, буду рад вас видеть.
Гарри»

Гарри старательно вывел последние буквы и, свернув письма, привязал их к лапке Хедвиги, прилетевшей в штаб чуть раньше него. Отправив письма, он унылым взглядом обвёл кухню. Решив послоняться по дому, Гарри набрёл на библиотеку и решил занять себя лучшим развлечением, по мнению Гермионы. Воспоминания о Гермионе вызвали внезапное потепление в душе, но Гарри быстро одёрнул себя, отгоняя эти мысли, хотя в последние дни они были единственным лучиком света среди мрачных дум о Сириусе.

В это время Рэм и Дамблдор разговаривали в кабинете Сириуса.
— Так слухи подтвердились? – озадаченно спросил Люпин.
— Да, Рэмус, – кивнул директор Хогвартса. – И мне бы хотелось, чтобы ты лично побывал в Пентаграмме Тевто. Она находится к западу от Бухареста, в лесах Валахии.
— Сложно поверить, что сказки, которые я слышал в детстве, на самом деле – правда, – покачал головой Рэм.
— Отправляйся в Румынию через недельку-две. Я свяжусь с Чарли, он нашёл Пентаграмму во время исследования местного ареала Румынских Длиннорогов.
— Учитывая недавние события, я возьму на себя смелость настаивать на том, чтобы со мной отправился и Гарри, – мягко заметил Рэм.

Люпин ожидал, что Дамблдор откажется, но директор просто ответил:
— Хорошо, Рэмус. В свете разгорающейся войны Тевто может оказаться нашей единственной надеждой.

Люпин кивнул. Дамблдор расспросил Рэма ещё о каких-то мелочах относительно Ордена и дезаппарировал. Рэм намеревался вернуться к Гарри, но его отвлёк громкий хлопок.

— Люпин! – послышался взволнованный голос Кингсли. – Скорее, аппарируй к «Дырявому котлу»! – и темнокожий аврор исчез. Люпин чертыхнулся и дезаппарировал вслед за ним.

— Что случилось, Кингсли? – повысил голос Люпин, пытаясь перекричать галдящую толпу в «Дырявом котле».
Они вышли на маггловскую улицу. Люпин поражённо огляделся вокруг. Стёкла ближайших домов выбиты, тротуары разворочены, повсюду испуганные магглы, врачи... Совсем как пятнадцать лет назад, когда «взорвался» предатель Петтигрю...

Голос Кингсли вернул Рэма к реальности:
— Пожиратели Смерти совсем уже ошалели – средь бела дня на глазах у магглов устраивать «Эксплозио»! Почти два десятка жертв, много раненых.

Рэм издалека заметил розовый ёжик волос Тонкс. Они с Кингсли подошли к ведьме.
— Но с чего Пожирателям вздумалось устраивать взрыв?
— А чёрт их знает, Рэм! Может, преследовали кого-нибудь и решили не церемониться, – ответил Кингсли.
— А магглы?
Тонкс махнула рукой.
— Тут приехало телевидение, так свидетели уверены, что у «человека в чёрном плаще» в руках была какая-то палка, видимо, туда был вмонтирован пульт дистанционного управления, – видя непонимание на лицах друзей, Тонкс вздохнула. – Короче, они думают, что это был теракт.
— Теракт? Теперь придётся вдвойне опасаться их полиции, – озадаченно заметил Рэм.
— И ещё не забудь про БФР, – в том же тоне вставил Кингсли.
— ФБР! – машинально поправила Тонкс. – Между прочим, оно в США.

Кингсли отмахнулся и вернулся в «Котёл», а оттуда аппарировал в Министерство Магии. Тонкс и Люпин решили подробнее разузнать о происшествии.

***

Когда Люпин возвращался домой, солнце уже успело зайти за горизонт. Он шёл в штаб пешком, так как вечер был чудесным – тихим, безветренным и тёплым.

Среди раскидистых деревьев и бурьяна высотой чуть ли не в человеческий рост Рэм различил фигурку, сжавшуюся в комочек и дрожащую от рыданий. Доброе сердце Лунатика не выдержало, и он подошёл к плачущей девушке.
— Мисс, с Вами всё в порядке?

Девушка покачала головой и подняла заплаканные глаза.
— Нет.

Рэм встретился с ней взглядом и тотчас узнал её – это была та самая маггла, гулявшая под дождём с собакой. Он присел рядом и мягко спросил:
— Что случилось?
— Сегодня, – в перерывах между рыданиями рассказала девушка, – мои родители погибли во время взрыва. У меня больше никого нет. Я не знаю, как жить дальше!

Рэм попытался утешить её.
— Я знаю, что это трудно, но Вы должны это пережить. Я знаю, что значит терять близких, и, будьте уверены, Вы сможете жить дальше.
Девушка покачала головой.
— Но у меня больше вообще никого нет! Ни родных, ни друзей! Я совсем одна! – она вновь разрыдалась и инстинктивно уткнулась в плечо Люпина. Он сперва слегка опешил, но потом осторожно положил руку на её плечо, успокаивая. Рэм заметил на её руке браслет и с интересом разглядел его. Он был черного цвета с серебряным оттиском в виде мудрёного рунического рисунка и вензеля «Б».
— Красивый у Вас браслет, – рассеянно заметил Люпин.
— Угу, – проплакав ещё несколько минут на плече Люпина, девушка успокоилась и вытерла слёзы со щёк. – Я Эстель.
— Рэм Люпин, – представился маг.
Эстель хмыкнула.
— Люпин? Волк, значит?
Рэм слегка вздрогнул, но тут же улыбнулся.
— Знаете латынь?
— Мама была лингвистом, – голос девушки оборвался, и в карих глазах снова появилась боль. Вскоре она вновь взглянула на Рэма.
— Кстати, я вчера... в общем, вчера я видела Вас и какого-то парня... он... – она запнулась и неуверенно продолжила. – Мне показалось, что он летал на метле, а потом Вы появились из ниоткуда.

Рэм мысленно пожурил Гарри и себя самого за неосмотрительность, а сам попытался свести дело к шутке.
— Наверное, Вам действительно показалось.
— Да, наверное. Читаю слишком много фантастики... – Эстель опустила глаза. – Ладно, я пойду домой. А Вы живёте неподалёку?
Люпин вскинул брови.
— Ну, в принципе, да.
— Заходите как-нибудь в гости. И спасибо за то, что выдержали мою истерику, – Рэм поднялся с ног и помог девушке встать.
— Хорошо, – ответил Люпин и проводил её взглядом до самых дверей её дома. Убедившись, что она зашла внутрь, он подошёл к появившемуся штабу. Ей-богу, ему нужно впредь быть более осмотрительным.

[Resurrectra]

Извини, а ты ник взяла в честь героини "Лунной розы" или ты этот фик и написала? Если последнее - мой тебе поклон.

[Madonna]

Хорошо пишешь.
Сцена нападения немного хромает, слишком уж часто мелькает слово "пожиратель".
А вот эта фраза меня рассмешила - " Заходи, Гарри, и ты всё расскажешь." Немного корявенько... учесть ситуацию...

[Клер Кипли]

Madonna
Спасибо за критику, учту.
Resurrectra
Да, написала, но только вторую часть. А ты читала? Здорово как! *тихо радуюсь*

А вот продолжение.

Глава 2. Шестнадцатый день рождения.

— Вы подвели меня, провалив операцию по захвату Поттера, – холодный, шипящий голос Тёмного Лорда гулко разносился по комнате, заставляя стыть кровь в жилах людей, стоящих перед ним.
— Повелитель, он оказался слишком проворным! И тем более ему наверняка помогла кровная защита... – попытался оправдаться один из Пожирателей, но Вольдеморт резко перебил его.
— Если бы ему помогла «кровная защита», то вы бы и на дюйм к нему не приблизились, олухи! – прошипел он, и в его страшных глазах промелькнули красные искорки. – Вы, трое здоровяков, не смогли справиться с молокососом. Для вас нет и не будет оправдания. Круцио, – лениво произнёс он, наблюдая над скорчившимися на каменном полу Пожирателями.

Тёмный Лорд неспешно перевёл взгляд на группу притихнувших новичков.
— Думаю, это прекрасная демонстрация того, что вас ожидает в случае невыполнения задания, – негромко заметил Лорд, садясь на свой трон.

Несколько минут стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь редкими стонами провинившихся. И тишину прорезал одинокий голос:
— А что же тогда будет в случае успеха?
Вольдеморт взглянул на подавшего голос парня, и его безгубый рот растянулся в некоем подобии ухмылки.
— Я пощажу ваши никчёмные жизни, – произнёс Лорд. – Подойди ближе, Майкл.
Мужчина слегка поморщился – он не любил своё полное имя – но с достоинством приблизился к трону Вольдеморта и склонился в лёгком поклоне.
— Ты чрезмерно горд, но я не буду наказывать тебя за дерзость. Пока, – подчеркнул он. – Вместо этого ты получишь ответственное задание. В твоих же интересах не провалить его.
— Я выполню любой приказ, мой повелитель, – с готовностью ответил Майкл, и его глаза, не скрытые чёрной маской, ярко сверкнули.

***

Резкая боль заставила его поморщиться и распахнуть веки. В изумрудно-зелёных глазах Мальчика-Который-Выжил отражались удивление и некоторый испуг. Удивление оттого, что он увидел во сне Вольдеморта, а испуг оттого, что такие сны обычно не предвещали ничего хорошего. Гарри потёр ноющий шрам на лбу и поднялся с постели. Умывшись и одевшись, он спустился вниз.

На кухне уже сидели Люпин и Старгис Подмор. Рэм приветливо поздоровался с Гарри и придвинул к нему тарелку с овсянкой, заботливо приготовленной Молли Уизли. Гарри с аппетитом приступил к трапезе.

Люпин просматривал «Ежедневный Пророк», переговариваясь со Старгисом.
— Похоже, Министерство действительно признало, что Вольдеморт восстал: с этого года они планируют ввести в курс ЗОТС и изучение чёрной магии.

Гарри поперхнулся.
— Чёрной?!
В знак согласия Старгис кивнул соломенноволосой головой.
— Гарри, само деление магии на чёрную и белую порой бывает весьма условно. А в наступившие тёмные времена и тёмная магия будет полезна.
— А кто будет преподавателем? – обратился Гарри к Рэму. Тот хмыкнул.
— Спайк Стерлинг, – процитировал Люпин статью из газеты, – один из ведущих специалистов по Чёрной магии, лучший выпускник Высшего Магического Университета, обладатель гран-при многочисленных конкурсов работ по изучению истории тёмной магии.

Гарри присвистнул.
— Ого!

Старгис допил свой кофе и дезаппарировал. Ни Тонкс, ни Кингсли в доме не было – в Министерстве готовились к встрече с коллегами из Италии, поэтому всех авроров подняли на уши.

Когда Гарри доел свой завтрак, Рэм попросил его пройти в кабинет для важного разговора.

Люпин сел в большое кресло, вздохнул и откинулся на спинку.
— Итак, Гарри, слушай внимательно. Где-то за век до Рождества Христова в Румынии жила Константа – великая колдунья, создательница Пентаграммы Тевто – группы идолов, построенных в форме пятиконечной звезды. По легенде, войдя в эту Пентаграмму, человек может получить ответ на вопрос, который является самым главным для него. Но во время нашествия на Румынию вампиров Константа погибла, защищая своё творение. Перед смертью она предсказала, что через двадцать один век, во время великой войны Пентаграмма снова будет открыта. А всё это время тайну Константы будет хранить Сменобраз – существо, способное принимать форму человека и орла. Но эту историю все считали сказкой, которую рассказывают детям у пылающего камина, – Рэм выдержал паузу и продолжил: – А вчера Дамблдор рассказал мне, что Чарли Уизли обнаружил в лесах Румынии эту самую Пентаграмму. И Дамблдор хочет, чтобы ты попробовал её в действии.

— Что?! Но я-то тут причём? – удивился Гарри.
— Гарри, ты наверняка и сам понимаешь, что ты единственный можешь противостоять Вольдеморту и, быть может, победить его. И Пентаграмма может дать ответ на вопрос, как его победить.

Гарри опустил глаза. Судьба не даёт ему передышки. С той самой ночи, когда жертва его матери спасла ему жизнь, он оказался навсегда связан с Вольдемортом. И пророчество из Отдела Тайн ещё одно тому подтверждение. Или он, или Тёмный Лорд. Гарри вновь взглянул на бывшего учителя и решительно кивнул головой.

***

Несколько часов спустя Гарри Поттер задумчиво изучал гобелен с генеалогическим древом рода Блэков. Его взгляд рассеянно блуждал по потускневшей от времени ткани. От матери Сириуса золотая нить шла к имени Флавиус Блэк, он был её родным братом. Двойные нити вышивки соединяли его имя с некой Дафной Беллерфонт. Гарри это имя показалось знакомым и, напрягши память, он вспомнил, что Сириус когда-то упоминал о ней. По его словам, она была единственным добрым человеком в его доме.

От изучения семейной истории Блэков Гарри отвлёк голос Тонкс.
— Эй, Гарри, у нас гости!
Гарри вышел в коридор и сразу же увидел долговязого рыжеволосого парня и кареглазую девушку. Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, его лучшие друзья.
— Гарри! – Гермиона чуть ли не задушила его в объятьях. – Я так испугалась, когда узнала, что на тебя напали! Это же очень плохо, Сам-Знаешь-Кто теперь знает, где ты живёшь, и...
— Гермиона, ты ему все рёбра переломаешь! – со смехом заметил Рон и похлопал Гарри по плечу. – Ну, приятель, рассказывай, как ты с ними справился.

Гарри улыбнулся.

***

Тёмный город озаряли частые вспышки молний, раскаты грома буквально разрывали ночное небо напополам, а холодный дождь лил, как из ведра. Рэм Люпин с плохо скрываемым раздражением бросил взгляд за окно «Дырявого котла» и допил свой эль.

— Рэмус, существование такого рода магических реликвий всегда было сомнительным, – глубокий голос собеседника вернул Люпина на землю.
— Но есть же хоть малая вероятность того, что Пентаграмма действительно есть? Ты один из главных специалистов в области Древнейшей магии. Что будет, если Тевто снова будет открыта?

Собеседник Рэма гортанно рассмеялся. Прошло уже лет десять с последней встречи Люпина и Хэвлока Хиткота, а тот не изменился. Рэм и Хэвлок учились вместе, и Люпин решил проконсультироваться у институтского приятеля. В том, что Пентаграмма есть, он теперь не сомневался, но будет ли она действовать, как много веков назад – вот в чём загвоздка.
— Рэм, ты ведь знаешь, я никогда не увлекался легендами и поверьями. Фольклор меня не привлекает, я предпочитаю факты. Однако на твой вопрос могу ответить вот что. Тевто, в сущности, является подобием Стоунхенджа – внутри замкнутой фигуры сконцентрирована мощная магическая энергия Древних Дней. Её нельзя назвать ни доброй, ни злой – это просто сила. Как, ты говоришь, сказано в легенде? Она даёт ответы на вопросы? Возможно, особая вибрация помогает лучше познать себя, использовать скрытые возможности своего магического таланта и разума, но всё это не подтверждено. Стоунхендж же был создан Великим Мерлином, и это реально существующий объект. Румынию исследовали специалисты, но не нашли ни единого следа существования Пентаграммы. Да, доподлинно известно, что в таком-то году жила Константа, но на месте её деревни сейчас находится ареал обитания Румынских драконов. Вряд ли они сохранили бы деревянные сооружения в целости. Тем более, – шутливо-грозным тоном заметил Хэвлок, – что Тевто охраняет грозный Сменобраз, человек-орёл, черпающий силу из родной земли подобно русским богатырям.

Рэм преднамеренно не рассказывал Хэвлоку, что Пентаграмма была найдена, так как не мог допустить утечки информации. Хэвлок был учёным до мозга костей, он погрузился в науку с головой и был готов пуститься в любые рискованные мероприятия, дабы сделать открытие. Рэм не сомневался, что стараниями Хиткота валахийские леса стали бы местом паломничества маготуристов.

За соседними столиками «Дырявого котла» собралась разнообразнейшая публика – от почти не способных связать двух слов, заросших щетиной работников Отдела Магического Строительства до таких же преданных науке академиков, как Хэвлок. Люпин понял, что Хэвлок знает не больше, чем содержание энциклопедий по мифическим и легендарным сооружениям. Рэм расплатился с Томом, хозяином «Котла», попрощался с Хиткотом и собрался уходить.

Но неожиданно он чётко услышал голос, идущий с улицы:
— Колдун!

Рэм растерянно огляделся по сторонам.
— Помоги мне! – вновь слабо позвал тот же голос.

Люпин навострил уши и, проклиная разбушевавшуюся стихию, осторожно вышел из таверны и пробрался вглубь узкой улочки. Он внимательно присмотрелся к кучам мусора и заметил, как одна из них пошевелилась. Рэм подошёл ближе и увидел человеческую фигуру. Он вытащил палочку и произнёс заклинание. Свет из палочки озарил незнакомца. Люпин ахнул от удивления. Это был человек, но вместо рук у него были крылья, и одно из них было сломано.
— Сменобраз! – воскликнул Люпин и осветил его полностью. На всём теле Сменобраза были глубокие раны. На шее у человека-орла висел почерневший от времени кулон-звезда. Тот самый хранитель тайны Константы.
— Да, глаза не обманывают тебя, смертный муж. Нечасто я показываюсь людям.
— Что с Вами случилось? Я вылечу Вас, – с готовностью предложил Люпин, но Сменобраз остановил его.
— Я совершил неосторожный поступок. Мне хотелось самому увидеть Избранного, но меня преследовал злой маг. Он ранил меня, поэтому я не смог принять облик птицы. Я бежал от него, но вдали от родины я слаб. Я не мог выдать тайну Константы злу, поэтому взорвал и его, и себя.
— Так во взрыве виновны не Пожиратели Смерти?
— Слушай меня, смертный муж. Когда мне придётся покинуть этот бренный мир, я должен передать тайну другому Сменобразу. Ты оборотень. И ты будешь хранить тайну вместо меня, – человек порывисто вздохнул. Рэм понял, что Сменобразу осталось недолго. – Уже скоро состоится великая битва между Добром и Злом. Ответ Пентаграммы поможет Добру, – человек-орёл начал судорожно глотать ртом воздух. – Избранный должен открыть её...
— Кто он? – торопливо спросил Люпин, и Сменобраз прошептал:
— Дитя, которое выжило... – и безжизненно свесил голову набок.

***

На следующий день Гарри проснулся абсолютно счастливым. Никаких кошмаров, вчера он весь день провел вместе с лучшими друзьями, и, кроме всего прочего, сегодня у него день рождения! Надо признаться, Гарри был невероятным счастливчиком, что после всех выпавших на его долю злоключений, ему удалось дожить до шестнадцати лет.

Только он спустился вниз, как услышал громкий хор голосов:
— С днём рожденья тебя! С днём рожденья тебя!..

Через всю комнату был растянут транспарант: «С днём рожденья, Гарри!» и вокруг Гарри собрались улыбающиеся люди, поющие песенку-поздравление. Рон, Гермиона, Люпин, Фред и Джордж, миссис и мистер Уизли, Тонкс и Джинни кинулись к имениннику с поздравлениями и подарками.

От Гермионы ему досталась толстенная книга «Магическая символика»; от Рона – Стихосмешитель – каждый день он выдавал смешные стишки. Близнецы презентовали Гарри набор новейших товаров из их хохмагазина, который, к слову сказать, находился на Диагон-Аллее и пользовался огромным успехом; от Джинни и Тонкс он получил набор Прямоцитирующих перьев; Хагрид прислал свёрток печенья собственного приготовления, кроме этого пришли открытки от Невилла, Дина, Симуса, а также братья Криви прислали его же собственные фотографии. Последним подарок вручил Рэм Люпин. Он протянул Гарри небольшую коробочку. Открыв её, Гарри обнаружил в ней красивый перстень.
— Это перстень Джеймса, реликвия вашей семьи.

Гарри зачарованно глядел на перстень. Он был сделан из золота, немного потускневшего от времени, и был украшен рубином, по поверхности которого был выгравирована голова льва. Гарри не поверил своим глазам. Лев, золотой и красный цвета, меч, который он вытащил из Сортировочной Шляпы на втором курсе... неужели он...

Люпин будто прочитал мысли Гарри и мягко улыбнулся.
— Все вопросы – потом, Гарри.

После вручения подарков именинника усадили за стол, ломившийся от вкусных блюд – Молли Уизли постаралась на славу. Но для Гарри не было бы на всём белом свете подарка лучше, если бы рядом с ним в этот день сидели его родители и Сириус Блэк.

[Resurrectra]

Ну ко второй у меня как раз куча претензий, но в целом - понравилось. Так что претензии попридержу. В интернете развелось сейчас столько карочкообразных бездарностей, что приятно вырыть среди этой кучи дерьма что-то стоящее. И на ляпы даже указывать не хочется. Ляпы есть у всех, в конце концов...

[Клер Кипли]

Resurrectra
Заметно, что это был мой первый фик, мдэ?
Ляпов КУЧА, недоразвитые сюжетные линии и т.п. Возможно, села бы за ревизию, да лень.

[Resurrectra]

а всем нам надо с чего-то начинать. я например на свой первый фик сейчас без содрогания взглянуть не могу.
продвигаешься, видно.

[Melisenta White]

Клер Кипли, ты не представляешь, как приятно следить за развитием оригинального сюжета, описанного хорошим литературным языком... Это я о твоем фанфике
Продолжай, очень интересно.

[Клер Кипли]

Resurrectra
Хы ) Я, кажется, его читала когда-то, но не до конца, кажется... не помню.
Надо будет дочитать
Melisenta White
Спасибо. Завтра обязательно будет прода.

[Траке]

Согласен с положительными отзывами (прочитал покатолько первый кусок), но ОЧЕНЬ не нравятся слова "Рэм", "Рэмус". Буква "Э" в частности. всё...

[Клер Кипли]

Forum
Продолжение читайте
Медведь в шортах и майке
Ну уж извините, наше сообщество фанаток Люпина так уж привыкло

Глава 3. В Хогвартс!

Следующие две недели для Гарри прошли относительно спокойно. Вместе с Роном и Гермионой ему было не скучно. На собрания Ордена Феникса неразлучную троицу все ещё не пускали, но кто сказал, что их остановят запреты?

В один из тёплых августовских дней Гарри, Рон и Гермиона затаились в укромном местечке неподалёку от зала собраний и, вооружившись Ушками-Подслушками, внимательно слушали доклады членов Ордена.

— ... и, наконец, на данный момент местонахождение Тёмного Лорда остаётся неизвестным, но есть предположения, что он находится где-то в Восточной Европе. И буквально вчера в Трансильвании произошёл ряд жестоких, кровавых убийств и магов, и магглов. Все жертвы, а именно 108 человек, найдены с укусами в шею и многочисленными рваными ранами, что доказывает вампирическую природу нападавших. Тамошнее Министерство Магии находится в состоянии шока, так что дозор на границах усилен в три раза, Трансильванию прочёсывают группы местных мракоборцев.
— Это плохо, – покачал головой Артур Уизли. – Раз дозоры усилили, то без особой огласки в Румынию Гарри не попасть. Тем более, не стоит рассчитывать и на метаморфные заклятья и зелья.
— Придётся повременить с поездкой, пока не прекратится ажиотаж, – подвёл итог Люпин.

Таким образом, до конца каникул Гарри пришлось провести взаперти в Гриммолд-Плейс, как когда-то пришлось Сириусу. В середине августа, как обычно, прилетели Хогвартские совы. Только будущие шестикурсники успели пробежать глазами список необходимых учебников, как в дверь постучались, и вошла миссис Уизли.
— Уже прочитали письма? Завтра мы отправимся на Диагон-Аллею.
— Гарри пойдёт с нами, – уточнил Рон.
Миссис Уизли хотела возразить, но Гарри остановил её.
— Миссис Уизли, я, конечно, благодарю Вас за столь бескорыстную заботу, но я ведь не фарфоровая кукла, которую нужно запирать в шкафу, чтобы она осталась целой.
Молли, поколебавшись, уступила.

***

На следующий день неразлучная троица вместе с миссис Уизли, Джинни и Тонкс с Кингсли в качестве охраны отправились на Диагон-Аллею. Как и каждый год, в конце лета на Аллее не то, что яблоку негде было упасть, даже у горошины не было б ни единого шанса! Погода не радовала – моросил обычный лондонский дождь, ветра не было и в помине.

Гарри с Кингсли сначала зашли в Гринготтс, а потом присоединились к остальным в «Завитуше и Кляксе», где купили необходимые учебники. С трудом оттащив Гермиону от книжных полок, они отправились в магазин мадам Малкин. Рону, сияющему от гордости, как его начищенный значок Префекта, Молли купила парадную мантию, а Джинни – красивый тёмно-синий плащ. У близнецов дела шли в гору, и теперь семья Уизли могла себе позволить такие покупки.

Покончив с покупками, молодёжь заглянула в хохмагазин близнецов, а потом расположилась в кафе Флориана Фортескью, где они встретили ещё нескольких друзей. Остаток дня прошёл очень весело.

***

28 августа выдалось очень душным, пасмурным и безветренным днём. «Затишье перед бурей», – так описала этот день Джинни.

Гарри, Рон и Гермиона по просьбе Молли Уизли с утра занимались исследованием подземной кладовой поместья Блэков, которую не так давно обнаружил Люпин. Очевидно, Кричер не прикладывал руку к складу всевозможных вещичек, за которые любой торговец антиквариатом отдал бы сотни галлеонов – груда дорогих фамильных реликвий складировалась на стеллажах и в пыльных сундуках.

— Ничего себе! – послышался голос Рона откуда-то из-за шкафа, – Бьюсь об заклад, это шкура мантикоры! Ух ты, и чучело руноследа!
— Что-то я не слышала, чтобы маги занимались таксидермией, – последовал рассеянный ответ Гермионы, разбирающей шкаф с потрёпанными книгами, среди которых попадались экземпляры вроде «Чернее чёрного, или пособие по тёмной магии» или «Империя под Империо».
Рон пропустил замечание мимо ушей.
— Прямо как живой, – он дотронулся до правой головы трёхголового змея руноследа, – вот бы узнать, сколько можно было бы за него получ...
Конец фразы потонул в испуганном крике Рона. Гарри со всех ног бросился к другу, спотыкаясь о разбросанные по полу

Правая голова руноследа угрожающе зашипела, с длинных клыков стекал яд. Рон вытащил палочку и в унисон с подоспевшим Гарри крикнул:
— Ступефай!
Змей отлетел на пару метров к каменной стене, но от удара очнулись остальные две головы. Рунослед заёрзал и скользнул ближе к Рону и Гарри.
— Инконсцус! – произнесла Гермиона откуда-то из-за спины Гарри. Синий луч из её палочки ударил в руноследа, и тот затих.

Некоторое время ребята не могли перевести дух и стояли молча. Наконец, к Рону вернулся дар речи.
— Что это было?..
— Наверное, Заклятье Оцепенения. Я читала, что в древности чёрные маги усыпляли опасных тварей, а при надобности оживляли их, пощекотав их в определённом месте.

Рон буркнул что-то нечленораздельное, и, осторожно пятясь, вернулся к стеллажу. Гарри осмелел и подошёл ближе к неподвижному руноследу. От удара один из камней вдавился в стену. Гарри с минутку поразмыслил, а потом ткнул этот камень палочкой – вдруг там тайник?

Со скрежетом камень исчез в глубине стены, и от образовавшейся ниши камни начали расходиться, открывая массивную дубовую дверь. Гермиона и Рон отвлеклись от своих дел, и подошли к Гарри.

Гарри, шагнув вперёд, толкнул дверь. Она не поддалась. Парень сообщил:
— Заперто. Алохомора! – и дверь со скрипом отворилась.

Троица вошла в тёмный коридор. Каждый произнёс: «Люмос!», и тайник осветился неярким светом.

О, это был тайник в самых лучших традициях рыцарских романов – просторная зала, потолок которой увит паутиной (Рон заметно поморщился). Даже в воздухе чувствовалось, что дверь не открывали уже лет сто. А посреди комнаты стоял каменный ларец.

Ребята осторожно приблизились к нему. Смахнув пыль с крышки, Гарри обнаружил выбитую надпись и прочитал её вслух:
— Igni et ferro.
Гермиона переспросила:
— «Огнём и мечом»? Что бы это могло означать?
— Какая разница! – отмахнулся Рон. – Давайте попробуем открыть!

Но ни Алохомора, ни совместные усилия не помогли им даже сдвинуть крышку ларца. Чуть задыхаясь, Гарри разочарованно хлопнул по крышке рукой.
— Может быть, тут и нет ничего?
— Должно быть! Если тут все надписи на латыни, тогда этому месту уже много веков и... – возразил Рон, но его прервала Гермиона:
— Глядите!

По гладкой поверхности заскользили буквы, постепенно формируя строки: «Открыть ларец и его тайну узнать сможет лишь настоящая тёмная знать».
— И что это значит? – Рон с надеждой покосился на Гермиону. Та сосредоточенно ответила:
— Я думаю, «тёмная знать» значит род Блэков. Это же их дом.
— Наверное, там фамильные драгоценности, – мрачно предположил Гарри. – Ладно, пойдём. Надо рассказать Рэму о нашей находке.

Пламя азарта и приключений угасло в его груди и сменилось апатичным разочарованием. Трио вышло из тайника, осторожно обходя руноследа, и поднялось наверх.


***

Первый день сентября начался весьма неудачно. Как и в прошлом году, ребята проспали и с трудом успели на вокзал Кингс-Кросс вовремя. Их провожали Молли Уизли, Рэм Люпин и Тонкс. Миссис Уизли перецеловала всех на прощание, Рэм по-отечески похлопал Гарри по плечу и приказал беречь перстень, а Тонкс – на этот раз с черным каре – с видимым неудовольствием прощалась с Джинни и Гермионой.

Оказавшись в Хогвартс-Экспрессе, Гарри, Рон, Гермиона и Джинни расположились в одном из последних купе. За окном проносились горы, уже начинающие сбрасывать листву леса, чистейшие озёра, в водах которых отражалось яркое солнце.

Прошло около часа пути. Дверь купе распахнулась, и взору пассажиров предстала Луна Лавгуд. За лето её волосы побледнели, словно выгорели на солнце, но глаза остались такими же, словно она была чем-то очень удивлена.
— Привет! – нараспев поздоровалась она. – Можно к вам, а то везде занято...

Гарри кивнул головой, и Луна, закрыв дверь, села рядом с Роном.
— Как дела, Луна? – спросила Джинни.
— Прекрасно, – мечтательно ответила Луна. – После прошлогоднего успеха «Придиры» мы были в Италии.
— Правда? – оживилась Гермиона. – Я читала, что Пизанская башня, на самом деле, наклонилась в результате заклятья, которое не может снять никто.

Луна пожала плечами и развернула свежий выпуск «Придиры».

У Гарри к концу пути страшно разболелась голова, и он молился, чтобы поскорее очутиться в Хогвартсе и не слышать стук колёс. Когда солнце зашло за горизонт и начало смеркаться, поезд остановился у Хогсмида. В коридоре Гарри чуть не сшибли остальные ученики Хогвартса, спешащие выйти наружу.

Оказавшись на платформе, они сразу услышали громоподобный голос Хагрида:
— Пер’клашки, сюда! Скорей!

Великана окружили взволнованные и испуганные малыши, так что приблизиться к нему не удалось, и Гарри с Роном и Гермионой только помахали ему руками. Толпа увлекла их к дилижансам, запряжёнными фестралами. Гарри на мгновение задержал на одном из них взгляд: ему показалось, что тот легонько кивнул ему головой. Рону пришлось пойти в отдельную карету для префектов. «Лучше я съем свой значок, чем поеду в одном экипаже с Малфоем!» – упирался он и призывал всех к справедливости, поскольку девочкам-префектам не нужно было ехать отдельно. Так что Гарри остался чисто в женском обществе: с Гермионой, Джинни и Луной. Они уже нашли свободную карету, как Гарри в уши ударил тягучий голос, манерно растягивающий гласные:

— Что, Поттер, в этом году ты смог не упасть в обморок?

Гарри обернулся. Даже ненависть, воспитанная годами, не смогла заставить Гарри не признать, что Драко Малфой перестал быть трусливым хорьком в глазах хогвартских учениц. Он был выше Гарри на полголовы (зато Гарри был шире в плечах), а зализанные платиновые волосы и стально-серые глаза на лице с заострённым аристократическим подбородком послужили причиной тому, что слизеринец стал магнитом для девчонок. И, видимо, из-за последнего обстоятельства Малфой отказался от услуг своих верных телохранителей Крэбба и Гойла. Наверное, такому видному парню не гоже якшаться с такими типами – с сарказмом подумал Гарри.

— Да пошёл ты, Малфой, – раздражённо бросил Гарри.
— О, Поттер, ты напился Зелья Берсеркера? А то ещё начнёшь брызгать слюной и кидаться на людей...
— Малфой, мне хватает и мигрени, так что отвали по-хорошему!
— У малыша Потника разболелась голова, – притворно-заботливым голосом протянул Драко. – Почему же твоя подружка-грязнокровка не вылечит тебя?

Гарри почувствовал, как кровь закипает в жилах и по телу разливается волна ярости. Он инстинктивно полез в карман за палочкой, но Гермиона схватила его за руку.
— Не надо, Гарри, этот выскочка не заслуживает и капли твоего гнева.
Драко прицокнул языком.
— Ах, какое благородство, Поттер – вечно спасаешь грязнокровку Грэйнджер! Вот только тебя никто не спасёт. – Драко понизил голос. – С тобой не будут церемониться и убьют, как собаку, – в угрожающе шипящем голосе Малфоя звучал явный намёк. Злость затуманила рассудок Гарри, и он со всей силы ударил Драко кулаком в челюсть.

Драко не ожидал такого подвоха и на несколько секунд растерялся, но вскоре отвесил Гарри ответную оплеуху. Гарри не остался в долгу. Завязалась драка. Вокруг собралась толпа преимущественно из гриффиндорцев, в запале скандирующих: «Так ему, Гарри!», «Врежь ему!»

— Гарри! Что ты делаешь?! – послышался возглас Гермионы, и Гарри почувствовал, как она пытается оттащить его от Малфоя. Гарри сопротивлялся, но Гермиона была упрямее. Оттащив парня от слизеринца под улюлюканье собравшихся, она набросилась на него:
— Ты с ума сошёл, Гарри? А если сейчас придёт учитель?
— Что, Поттер, прячешься за спиной грязнокровки? – запыхаясь, поддразнил Драко, в которого вцепилась Джинни.
— Это ещё что такое?! – раздался голос профессора Синистры. – Поттер, Малфой, как вы могли устроить драку в первый же день! А вы, давайте, расходитесь по каретам, нечего глазеть!

Учитель Астрономии погнала зрителей по дилижансам. Драко некоторое время сверлил Гарри глазами, а потом круто развернулся и бросил Джинни:
— Что вцепилась, Уизли? Если хочешь со мной пообниматься, я предпочитаю делать это без свидетелей!

Джинни покраснела, как варёный рак, и выпустила плащ Драко из рук. Малфой одарил её презрительным взглядом, но в его глазах проскользнул мимолётный интерес к повзрослевшей Джинни. У Драко была разбита губа, так что он вытер кровь с подбородка и удалился к карете префектов.

Гарри же, наоборот, вышел из драки без травм и с триумфальным видом залез в карету вслед за Гермионой. Джинни, всё ещё пунцовая от смущения, забралась в экипаж и захлопнула дверь. Луна Лавгуд смотрела на Гарри со смешанным выражением восхищения и любопытства, но Гарри стало немного неуютно под её пронзительным взглядом. Он отвернулся к окну, и наблюдал, как за приближающимся силуэтом Хогвартса.

У дверей они увидели Минерву МакГонагалл, которая бросила недовольный взгляд на Гарри (очевидно, она успела узнать о драке). Пройдя по вестибюлю, похожему на пещеру, по огромной лестнице в Большой зал, Гарри снова почувствовал посетившее его чувство восторга, когда он впервые вошёл в этот зал пять лет назад. Заколдованный потолок был затянут такими же тучами, как и на улице. Те же тысячи парящих свечей, те же четыре длинных стола. Гарри широко улыбнулся и, встретившись взглядом с Гермионой, прошёл к столу Гриффиндора.

Его встретили кучей расспросов и овациями – половина Гриффиндора наблюдала за дракой Гарри и Малфоя. Наконец, Гарри спас подошедший Рон, пригрозивший наказанием тем, кто скажет хоть одно слово о драке. Он плюхнулся на лавку рядом с Гарри и нетерпеливо сообщил:
— Видел я Малфоя! Классно ты его уделал! Он всю дорогу боялся даже слово сказать. А что хоть случилось?

Гарри начал объяснять и взглянул на слизеринский стол. Малфой сидел рядом с Крэббом и Гойлом и Пэнси Паркинсон, которая охала и бросала ненавистные взгляды на Гарри во время душераздирающего (как предположил Гарри) рассказа Малфоя о его подвиге. Взгляд Гарри проскользнул по столу Равенкло. Чоу Чанг сидела рядом с подругами. Этот год будет для неё последним. Но Гарри удивился тому, что при взгляде или даже при одной мысли о Чоу его сердце не уходит куда-то в пятки и к горлу не подступает комок. Чоу заметила его взгляд и, улыбаясь, помахала ему рукой. Гарри улыбнулся в ответ.

— Смотрите, новый учитель! – послышался голос Гермионы. Проследив за её взглядом, Гарри и Рон увидели молодого человека с тёмными волосами.
— А это точно учитель? Я бы ему и двадцати лет не дал, – с сомнением заметил Рон.
Гермиона хотела ответить, но её перебила профессор МакГонагалл, построившая первоклашек лицом к ученикам. Она достала Распределительную Шляпу и положила её на табурет. На Шляпе появился рот, и она запела.

Когда песня Шляпы закончилась, зал взорвался аплодисментами. Профессор МакГонагалл развернула лист с именами первокурсников, и церемония Распределения началась.

— Аллен, Сайрус!
Мальчишка с копной светлых волос боязливо подошёл к табурету и натянул шляпу на голову.
— ХАФФЛПАФФ!

Хаффлпаффцы громко зааплодировали новичку. Распределение продолжалось. Когда МакГонагалл дошла до буквы «К», у Гриффиндора было четверо, у Хаффлпаффа – так же, у Равенкло – шестеро, а у Слизерина – девятеро.
— Кент, Азалия!
Высокая девочка с чёрными волосами вприпрыжку подбежала к шляпе. Лишь только она коснулась головы девочки, шляпа выкрикнула:
— ГРИФФИНДОР!
Гриффиндорский стол шумно зааплодировал.
— Кент, Роуз!
Девочка, как две капли воды похожая на Азалию, осторожно подошла к табурету со шляпой. Та несколько минут размышляла, а щёки Роуз медленно заливались краской.
— ГРИФФИНДОР! – наконец, решила шляпа.
Роуз присоединилась к сестре.

— МакНейт, Кристофер!
Пухленький мальчик в очках решительно нахлобучил шляпу на голову.
— РАВЕНКЛО!

Группа первокурсников постепенно редела, и, наконец, осталась только одна девочка.
— Эйр, Саломея!
Девочка с белокурыми волосами, очень похожая на Дюймовочку, грациозно села на табурет.
— СЛИЗЕРИН! – завопила шляпа.
Саломея села за стол Слизерина. Рон заметил, как она переглянулась с Драко Малфоем.

Когда стихли последние аплодисменты, Альбус Дамблдор поднялся со своего места и начал традиционное обращение к ученикам.
— Всем новеньким – добро пожаловать в Хогвартс! Всем остальным – с возвращением! А теперь, не мешкая, – вуаля!
Дамблдор шутливо щёлкнул пальцами, и все блюда на столах наполнились едой, приготовленной домашними эльфами Хогвартса.

Все ученики дружно набросились на щедрое угощение. Гарри внезапно почувствовал такой голод, что был готов съесть гиппогрифа целиком. Рон, похоже, был того же мнения.

— А зачем мальчиков-префектов собирали отдельно? – поинтересовалась Гермиона.
— Наш ‘рсили помош с дуыльн’ ‘лубм, – ответил Рон с набитым ртом.
— Чего?
Рон тщательно прожевал и повторил:
— Нас попросили помочь с Дуэльным клубом. Префекты организуют дуэли вместе с профессором ЗОТС.

— А я читал про этого профессора, – вступил в разговор Симус Финниган. – Он вроде бы самый молодой маг, получивший приз за лучшую работу на какую-то заумную тему.
— Надеюсь, он эту работу написал сам в отличие от некоторых, – хмыкнул Рон, вспомнив Локхарта.

Когда все наелись, Дамблдор снова поднялся, и в зале воцарилась тишина.
— Итак, перед тем, как вы разойдётесь по гостиным, прошу минуточку внимания. Первокурсникам, да и остальным ученикам тоже, следует запомнить, что в Запретный Лес ходить строго воспрещается. Также, по настоянию мистера Филча, нашего смотрителя, сообщаю, что колдовать в коридорах на переменах тоже запрещается.
Также с этого года вводится дополнительная практика ваших боевых навыков, которая будет проходить в Дуэльном Клубе, – Гриффиндор просто взорвался аплодисментами.
— И, наконец, прошу вас поприветствовать нашего нового преподавателя Защиты от Тёмных Сил профессора Спайка Стерлинга!

В зале раздались вежливые аплодисменты. Профессор Стерлинг встал и приветливо улыбнулся ученикам, и женская половина школы захлопала сильнее. За всеми столами девчонки увлечённо перешёптывались, бросая заинтересованные взгляды на нового учителя.
— Какой он классный! – Гарри услышал шепот Парвати Патил.
— А как улыбается... – восторженно ответила Лаванда Браун.
— А какие у него глаза!..

Гарри мысленно возвёл глаза к потолку. Профессор Стерлинг взглянул на гриффиндорский стол и встретился взглядом с Гарри. Во лбу вспыхнула острая, мимолётная боль, и Гарри прижал ладонь к шраму. Странно, но глаза профессора Стерлинга лучились доброжелательностью, но никак не злобой. На секунду Гарри показалось, что он уже видел его глаза, но боль отступила также внезапно, как и появилась.
— Гарри? Ты в порядке? – взволнованно спросила Гермиона.
Гарри оглянулся.
— Да, вполне.

Дамблдор ещё раз привлёк внимание зала.
— А теперь мне хочется поговорить о серьёзных вещах, – ученики притихли, и повисла гробовая тишина. – Как вы все знаете, сейчас неспокойное время. Угроза магическому миру сейчас велика, как никогда. Эта угроза – Лорд Вольдеморт.

Почти все собравшиеся в зале вздрогнули, а Дамблдор продолжал:
— Пока вы находитесь в Хогвартсе, вы можете быть уверены в своей безопасности. Школа может научиться вас заклинаниям, чтобы защищаться и бороться со злом. Но за её дверьми вы останетесь один на один с собой и своими врагами. Никто не может гарантировать, что война не коснётся вас, и это очень и очень плохо. Самое главное в любой войне – мы должны объединиться. Вольдеморту на руку любые раздоры и ссоры, они вносят раскол в лагере Добра. Каждый из вас должен оглянуться вокруг и протянуть руки другим. Только вместе мы сможем победить.

Дамблдор замолчал, и по залу пробежал шепоток. Гарри мельком взглянул на слизеринский стол. Малфой демонстративно вскинул подбородок и ответил Поттеру вызывающим взглядом.
— Смотрит, гад! – послышался голос Рона, пропитанный ненавистью. – Ничего, скоро отправится в Азкабан вслед за папашей.

— А теперь, – Дамблдор лукаво прищурился, – всем спать!

Гермиона тут же поднялась и, прихватив с собой Рона, повела первокурсников в гостиную Гриффиндора. Гарри вместе с Джинни и Невиллом прошёл в гостиную вслед за ними. Остановившись перед портретом Полной Дамы, Гермиона назвала пароль («Шипучие Шмельки»), и портрет отъехал в сторону, открывая вход в гостиную.

Гарри и Рон вместе поднялись в спальню, где уже сидели Симус, Дин и Невилл. Гарри не хотел ни с кем разговаривать и, молча натянув пижаму, бухнулся на кровать. Слова Дамблдора произвели на него неизгладимое впечатление. Ещё Гарри вспомнилась вспышка боли от взгляда профессора Стерлинга. И ещё по пути в спальню он столкнулся с Гермионой и чуть не сшиб её с ног, еле успев подхватить её. В тот момент абсолютно все мысли вылетели из головы Гарри. Он приобнял её за талию, он мог слышать стук её сердца, её карие глаза оказались невероятно близко, а губы чуть приоткрылись...
«Да что это со мной?» – мотнул головой Гарри и уткнулся носом в подушку. Внезапно на него нахлынула дремота, и сквозь сон Гарри слышал, как Невилл роняет на пол свой Мимбулус Мимблетония.

[Клер Кипли]

Madonna
Ну, я до конца ещё не решила...

Глава 4. Защита от Тёмных Сил.

«Давай-вставай, пора идти на бой! Вперёд к победе, мой маленький герой!» – проорали где-то над ухом. Гарри рывком подскочил на кровати, осоловело моргая. Полог кровати отдёрнулся, и показалось веснушчатое лицо Рона.
— Это одна из функций Стихосмешителя, универсальный будильник. Поднимайся, уже половина восьмого.

Гарри в ответ кивнул, широко зевая, и откинул одеяло.

Через полчаса Рон и Гарри спустились в Большой зал и сели за гриффиндорский стол. Гермиона сразу же передала им расписание.
— Ух ты, сегодня только Защита и Заклинания! – с восторгом сказал Дин Томас, через плечо заглядывающий в пергамент Гарри.
— А что значит «факультатив» после обеда? – осведомился Гарри.
— С этого года у пятого и шестого курса будут дополнительные занятия три раза в неделю. Все предметы направлены на улучшение боевых навыков, – ответила Гермиона.
— Держу пари, ты запишешься на все, – поддразнил Рон.

Гермиона отмахнулась и продолжила раздавать расписание первокурсникам.

После завтрака неразлучная троица отправилась на урок Защиты. Они пришли раньше начала урока и возле кабинета разговорились с остальными гриффиндорцами. Неподалёку от них у первоклашек Гриффиндора и Слизерина была Трансфигурация. Но по возникшей возне и возгласам стало понятно, что страсти там накалились до предела.

— Ты испортила мне мантию, грязнокровка! – тихим, но яростным голосом произнесла Саломея Эйр, злобно глядя на Роуз Кент.
Оскорблённая её словами в адрес сестры Азалия не осталась в долгу и взвизгнула:
— Не смей называть её грязнокровкой, гадюка! – она вытащила из кармана Бомбу-Вонючку производства близнецов Уизли и бросила в слизеринку, но та мгновенно вытащила палочку и произнесла:
— Прокул!

Бомба отлетела в конец коридора и взорвалась... прямо у кабинета Филча.

— Кент, Эйр! – раздался над первокурсницами сухой голос профессора МакГонагалл. – Что здесь происходит?
— Она назвала Роуз грязнокровкой! – полная праведного гнева рассказала Азалия.

Профессор МакГонагалл нахмурилась и поджала губы.
— Мисс Эйр, 10 баллов со Слизерина за столь неуважительное отношение к другим и, прежде всего, к самой школе Хогвартс, – видя триумфальное выражение на лицах Азалии и Роуз, профессор продолжила, – и 10 баллов с Гриффиндора за устроенную склоку. И благодарите Бога за то, что мистер Филч сейчас не в этом крыле.

Профессор запустила класс в кабинет и захлопнула дверь.

— Бьюсь об заклад, эта Саломея – родственница Малфоя, – мрачно прокомментировал произошедшее Дин.

Прозвенел звонок, и гриффиндорцы зашли в класс. Профессор подождал, пока все зайдут, и начал:

— Итак, прошу всех садиться, мы начинаем урок! Меня зовут Спайк Стерлинг, на уроках обращайтесь ко мне «профессор Стерлинг», после уроков можно просто по имени. Ввиду последних событий в этом году курс Защиты от тёмных сил будет усиленным. В него также будет включено изучение некоторых тёмных заклинаний. А также вы можете посещать дополнительные занятия по Магии Жеста и Стихийной Магии, – заметив поднятую руку Гермионы, профессор остановился. – Да, мисс...
— Грейнджер, Гермиона Грейнджер. Вы сказали, что будете учить нас черной магии?
Профессор улыбнулся.
— Мисс Грейнджер, я вижу, что вам прочно вбили в голову стереотипы о делении магии. Вот представьте: ваш друг, Гарри Поттер, – Гарри переглянулся с Гермионой, – остался без палочки против разъярённого Пожирателя Смерти. Вы можете спасти его только одним заклинанием. Какое заклинание будет действеннее: «белое» заклинание Ступефай или же «чёрное» Авада Кедавра?

Гермиона покраснела.
— Н-наверное, Авада Кедавра.

Профессор удовлетворённо кивнул.
— Запомните, что магия не бывает черной или белой. Да, вы можете сказать, что есть заклинания, использующие тёмную энергию. Но если вы спасаете чью-то жизнь «темным» заклинанием, разве оно использовано во зло?

По классу прошёл шёпот. Профессор Стерлинг вновь улыбнулся.
— Хорошо, надеюсь, теперь вы всё поняли. Но изучать тёмную магию нам пока рано, а на сегодняшнем уроке мы будем изучать способы защиты от вампиров. Итак, учебники убрать, палочки вытащить.

Ученики с радостью засунули опостылевшие книжки в рюкзаки и приготовили палочки.
— Как вы, наверное, знаете, вампиры – это живые мертвецы и должны поддерживать себя кровью живых. Они не живут, но и не умирают. О вампирах ходят множество слухов и мифов. Самый распространённый – это то, что вампира можно убить, вонзив ему осиновый кол в сердце. Это неправда. Таким образом можно лишь обездвижить вампира. Святая вода и чеснок не оказывают на вампиров особого вреда. Единственный безотказный способ уничтожить их – это солнечный свет, или если быть более точным, ультрафиолетовые лучи. Ни один вампир не сможет их вынести. Существует специальное заклинание Солнечного Света. Итак, запоминайте: Локус! – профессор взмахнул палочкой, и из неё вырвался луч света. Профессор кивнул ученикам. – Теперь пробуйте вы. Цельтесь в стену.

Класс дружно крикнул: «Локус!», и классная комната озарилась вспышками света.
— Очень хорошо! – одобрительно улыбнулся Стерлинг. – А теперь, – он подошёл к большому сундуку и поманил учеников за собой, – мы потренируемся на образце.
— Там вампир? – удивилась Гермиона.
— Можно сказать и так, мисс Грейнджер, – ответил Стерлинг. – Там всего лишь иллюзорный вампир, но, поверьте, он столь же устрашающий и сильный. Итак, есть добровольцы?

Не видя особого энтузиазма среди учеников, профессор сказал:
— Мистер Лонгботтом, прошу Вас.

Невилл с чуть дрожащими руками вышел из строя. Он выставил вперед свою палочку, и на счёт три профессор Стерлинг откинул крышку сундука. Гриффиндорцы отшатнулись от неожиданности и зачарованно уставились на вампира. Это была светловолосая девушка, невероятно красивая и невинная на вид. Её черная одежда подчёркивала бледную, как мел, кожу. В её голубых глазах не было ни капельки зла, только усталость. Она потянулась к Невиллу, но тут на её лице появилась улыбка, от которой по коже мороз пошёл. С обнажившихся в улыбке острых клыков стекали капельки крови. Невилл отступил на шаг, но уверенно наставил на неё палочку и произнес:
— Локус!

Луч света ударил в вампиршу, и она издала настолько истошный крик, что ученики зажали уши руками. Ослепляющий свет прорывался сквозь тело девушки, и вскоре она осыпалась прахом на дно сундука. Профессор Стерлинг захлопнул крышку.

— Великолепно, мистер Лонгботтом! Пятьдесят баллов Гриффиндору! Вы все должны запомнить, что вампиры могут очаровывать своей красотой, как вот эта девушка. Внешность обманчива, – профессор сделал паузу, а потом вновь обратился к ученикам, ткнув палочкой в крышку сундука:
— Ну что, кто следующий?

***

За обедом только и было разговоров о новом преподавателе. Гриффиндорцы за урок заработали больше полтораста баллов и были в восторге от сражения с вампиром. История же о близнецах Кентах пользовалась успехом наравне с уроком Защиты.

После обеда пятикурсники и шестикурсники со всех факультетов собрались в большом кабинете Заклинаний. Профессор МакГонагалл объявила, что каждый ученик обязан выбрать два дополнительных предмета в соответствии с выбранным профилем. Гарри и Рон записались на Стихийную магию и углублённую Защиту от Тёмных Сил, Гермиона тоже записалась на ЗОТС и плюс к этому, к удивлению друзей, на Зелья.
— И чего тебе так хочется проводить лишний урок со Снейпом? – поинтересовался Гарри.
— Я просто хочу научиться готовить боевые зелья. Это очень полезно и интересно, – ответила Гермиона.

Компанию Гермионе на Зельях составляли большая часть Слизерина, несколько человек с Равенкло и, к ещё большему удивлению Рона, Джинни Уизли. Почти весь Гриффиндор записался на ЗОТС, как и Хаффлпафф, ученики же Равенкло выбрали Стихийную Магию и Магию Жеста.

— Чувствую, это будет долгий учебный год, – подытожил Рон.

***

И, правда, следующие три недели выдались для гриффиндорцев не столь радостными, как первый учебный день. Снейп общими усилиями снял с Гриффиндора более двух сотен баллов, заработанных столь тяжким трудом. Особенно досталось шустрым Кентам.

На одном из совместных уроков со Слизерином первокурсники готовили Снотворное Зелье. Стол Роуз и Азалии стоял рядом со столом их заклятого врага Саломеи. Азалия улучила момент, когда Эйр отвернулась, чтобы взять порубленные соцветия вербены, и, по совету Роуз, подсыпала ей в котёл корень руты. Когда Саломея добавила в зелье вербену... эффект был ошеломляющим – зелье собралось в некое подобие мыльного пузыря, поднялось к потолку кабинета и взорвалось прямо над профессором Снейпом. Он еле удержался от крепких выражений, но когда один из слизеринцев наябедничал, что в этом виновны двойняшки Кенты, им было назначено двухнедельное наказание.

Но для Гарри и Рона произошли и приятные события: не за горами был новый сезон квиддича, и поэтому в один из последних сентябрьских дней были устроен отбор в команды по квиддичу. Команда Гриффиндора лишилась всех охотников и отбивал, из старой команды остались только Гарри и Рон. Они наблюдали за каждым претендентом, и после обсуждения решили, что отличными отбивалами будут Дин Томас и Симус Финниган. С охотниками поначалу проблем не было – за лето братья Криви много тренировались и обеспечили себе местечко в команде. А вот определить третьего охотника было проблематично, пока Гарри не обратил внимание на скромно стоящую в стороне девочку-четверокурсницу. Он подозвал её. Она представилась Кристиной Эпплгейт. Гарри предложил ей сыграть против Рона. Кристина кивнула, и поднялась в воздух.

Гарри был ошеломлён так же, как и остальные участники отбора. Рон, достаточно практиковавшийся в квиддиче на каникулах, не смог поймать ни одного брошенного Кристиной квоффла. После тридцати попыток они спустились на землю, и Кристина была радушно принята в команду.

Затем последовала формальность выбора капитана команды. Члены команды бросили в шапку Дина листочки с именем капитана. Результаты гласили о том, что шестью голосами из пяти был выбран Гарри Поттер. Гарри сказал своим товарищам по команде:
— Я очень польщён вашим доверием. Я, конечно, не умею и не буду чертить хитрые схемы и толкать мудрые речи, как это делал Оливер Вуд, я только хочу, чтобы в этом году мы всех сделали!

Вновь собранная команда Гриффиндора по квиддичу приветствовала своего нового капитана громкими аплодисментами.

***

По тёмным улочкам Лондона неспешно шёл высокий молодой человек в чёрном плаще. Молнии, изредка сверкающие на небе, освещали его красивое лицо с черными глазами и тонкими губами. По его щекам стекали капли дождя, но он не обращал на это никакого внимания. Он петлял по переулкам, заходя в тупики и пересекая дворы, и, наконец, вышел к «Дырявому котлу». Он прошёл по бару к проходу на Диагон-Аллею. Вытащив из кармана смятый лист пергамента, он, сверяясь с ним, постучал по кирпичам, и проход открылся. Однако он не отправился на тихую ночью Диагон-Аллею, а свернул на Мрак-Аллею.

Минуя низкие и старые магазинчики, он остановился перед вывеской «Кинжалы и Катаны». Войдя внутрь на удивление опрятной лавочки, он обнаружил за прилавком миловидную женщину. Она хищно улыбнулась.
— Чем могу помочь?
— Мне нужен кинжал, – с легким, но приятным акцентом заявил мужчина. – Лёгкий, прочный, из серебра.

Женщина, снова улыбнувшись, исчезла в подсобке. Мужчина тем временем рассматривал висящие на стене катаны.

Через некоторое время хозяйка лавки вернулась, держа в руках оружие. Она предложила кинжал незнакомцу, тот крепко его сжал и осмотрел.
— Чистое серебро? – недоверчиво спросил он.
— Никто никогда не жаловался на качество моего оружия, – заметила хозяйка.
— Прекрасно, – мужчина протянул продавщице горсть галлеонов и направился к выходу.

— Удачной охоты, брат, – крикнула ему вслед женщина. Незнакомец обернулся и холодно улыбнулся, обнажив белоснежные и чуть заострённые клыки. На мгновение задержав взгляд на таких же клыках, обнажившихся в улыбке женщины, он подмигнул ей и вышел на улицу.

[Melisenta White]

Прикольно читать это за несколько дней до 1 сентября - время совпадает, и возникает странное чувство реальности всего описанного.
К тому же все удивительно перекликается с событиями и атмосферой здешнего Виртульного Хогвартса - и то, как новый учитель себя подает, и вампирская тема...

[Daminitri]

Клер, мне очень понравилось. Действительно интересно читать и написано хорошим языком. С нетерпением буду ждать продолжения.
Мелиса, ты права, читаешь и испытываешь ощущение будто про наш вирт. Хог написано.

[Клер Кипли]

Melisenta White
Ух, и вправду забавно.
Мистика!.. (с)

Вы меня так порадовали положительными отзывами, что выложу ещё одну главу сегодня

Глава 5. Заварные пирожные.

Когда лучик солнца проник в щель между задёрнутыми шторами, Рэмус Люпин спал, сидя за письменным столом и положив голову на руки. Вчера он допоздна сидел за книгами и свитками, пытаясь найти что-нибудь о Пентаграмме. А тот самый солнечный лучик мягко погладил его по голове, по щеке и скользнул по закрытым векам. Рэм поморщился и открыл глаза. Оглянувшись, он понял, что пора сменить тематику «чтения на ночь». Люпин сонно потянулся и отправился умываться.

Когда он спустился вниз на кухню, он увидел там завтракающих Кингсли и Тонкс. Рэма удивило, что Тонкс два дня подряд ходит в одном облике – с длинными черными волосами и зелёными глазами. Она поприветствовала Рэма. Тот улыбнулся в ответ и сел за стол. Шэклболт, не отвлекаясь от чашки кофе и газеты, тоже поздоровался. Тонкс щебетала о том, что Молли научила её готовить заварные пирожные. Рэм признался с улыбкой, что эти пирожные с ванилью – его тайная страсть. Вдруг Кингсли хмыкнул.
— Пишут о том взрыве на маггловской улице и что сегодня на кладбище будут похороны жертв.
— Интересно, а как магглы объяснили это событие? – заинтересовалась Тонкс, протягивая Рэму чашку дымящегося чая. – В одной их газете я читала, что она начали расследование.
— Ну, я не думаю, что они смогут рассекретить магический мир, – скептически заметил Кингсли. – Если они не замечали магию перед собственным носом, то вряд ли они приплетут к взрыву сверхъестественные силы.

Тонкс упрямо возразила.
— Но нужно удостовериться в этом. Нельзя пускать это на самотёк. Ну, скажи ему, Рэм! – Тонкс большими глазами взглянула на Рэма.
Тот сидел молча, сосредоточенно намазывая уже третий слой масла на тост, и рассеянно ответил:
— Ага, хорошо, я попытаюсь что-нибудь узнать.

Тонкс просияла и метнула в Кингсли притворно презрительный взгляд. Аврор изогнул бровь:
— Ну, как знаешь, Рэм. Процессия на кладбище начнётся в час дня. Надеюсь, тебе удастся успокоить нашу Нимфадору, – он положил газету на стол и вышел из кухни.

Тонкс проводила Кингсли убийственным взглядом и обратилась к Рэму.
— Хочешь, я пойду с тобой?
Ноль внимания.
— Рэм! – Тонкс тронула его за плечо.
— Что-что? – очнулся Люпин.
— Я говорю, хочешь, чтобы я пошла с тобой на кладбище?
— Какое кладбище? – Рэм лихорадочно стал вспоминать обрывки разговора, долетевшие до его сознания. – А, нет, что ты, я сам справлюсь, спасибо. Извини, я пойду, – Рэм встал из-за стола и направился к выходу, но Тонкс задержала его.

— Что с тобой творится, Рэм? Ты стал таким рассеянным. Ты не заболел? – глаза Тонкс были наполнены искренней заботой. Она постоянно меняла их цвет – то голубые, как океан, то зелёные, как изумруд, то карие, словно шоколад – но в её глазах всегда мелькали весёлые искорки. И её глаза были настоящим зеркалом её души, как говорят магглы. Сегодня у Тонкс были глаза зелёного цвета, словно утренний океан.
— Приём! Земля вызывает Люпина! – Тонкс помахала рукой перед его лицом. Рэм очнулся от своих мыслей.
— Нет, Тонкс, я в порядке, – изо всех сил стараясь придать голосу уверенность, ответил Рэм.

В глазах Тонкс промелькнуло сомнение.
— Что-то не верится. Рэм, если тебе нужно выговориться, я всегда готова тебя выслушать и...
Рэм перебил её:
— Тонкс, серьёзно, я в порядке. Просто... в последнее время мне есть, о чём размышлять.
— И, например? – не унималась Тонкс.
— О жизни. О войне. О близких, которых я потерял, – Рэм опустил голову. Тонкс приблизилась к нему и приподняла его голову за подбородок, заставив его взглянуть прямо в её глаза.
— Рэм, не стоит зацикливаться на прошлом. Ты должен жить настоящим и уверенно глядеть в будущее.
— Тонкс... Какое будущее? Я – старый, противный, никому не нужный оборотень.
— Неправда! – Тонкс взмахнула ресницами, и в её глазах появился знакомый Люпину блеск. Когда Тонкс с кем-то спорила, она никогда не отступала.
— Хочешь сказать, что я не оборотень? – усмехнулся Рэм.
— Да нет! Ты не старый и не противный. Ты просто депрессивный тип с самооценкой ниже плинтуса! – она помолчала и продолжила. – И ты нужен многим, Рэм. Ты не один. Ты нужен Ордену, своим друзьям. Ты нужен мне, – её щёки слегка порозовели, а в зелёных глазах появился странный огонёк, который Люпин не замечал раньше. Только сейчас он понял, что она всё ещё касается его подбородка, её лицо находится всего в нескольких дюймах от его собственного лица, а от её волос исходит слабый аромат ванили. Ваниль сводила его с ума.
— Нимфадора...
Тонкс подняла свободную руку и легко коснулась его щеки.
— Не называй меня Нимфадорой... – она рывком приподнялась на цыпочки и прижала свои губы к губам Рэма.

Рэм машинально закрыл глаза и только через несколько секунд отправился от первоначального шока. Прикосновение её губ было еле ощутимым, но всё же это было фактом – Нимфадора Тонкс только что поцеловала его. Рэм осторожно отстранил девушку от себя.
— Тонкс... – он не знал, что сказать. Тонкс покраснела до корней волос.
— О Мерлин! Прости, Рэм, я... не знаю, что на меня нашло. Просто... ты мне очень нравишься, и я... – слова лились из неё потоком, который она била не в силах остановить. – Ты, конечно, скажешь, что я младше тебя на двадцать лет, что ты оборотень и всё такое, но ты мне нравишься, Рэм, и я не удержалась.

Люпин немного растерянно смотрел на опустившую голову девушку.
— Тонкс, я... я польщён, честно, но... зачем тебе старый, побитый волк? Вокруг очень много хороших и молодых парней...
— Но мне они не нужны, Рэм!..
— Тонкс, – Рэм по-отечески положил руки ей на плечи. – Ты мне тоже очень нравишься. Ты очень хороший человек и прекрасный друг. Мне дорога наша дружба.

Тонкс поджала губы.
— Хорошо, Рэм. Прости меня. Давай останемся друзьями, – она неуверенно улыбнулась и протянула ему руку.
— Друзья, – Рэм пожал её руку и улыбнулся. Они постояли так пару минут, а потом Рэм сказал:
— Мне нужно идти.
— Ах да, – согласила Тонкс. – Удачи.
Рэм улыбнулся и дезаппарировал.

***

На городском кладбище собралось много народу. Все они собрались рядом со священником, читающим молитву. У Люпина защемило сердце. Он почувствовал лёгкий укол непонятной вины. Магический мир вмешался в жизнь магглов и вмешался самым ужасным образом. Рэм отметил, что среди собравшихся было много детей. Теперь они лишились материнской или отцовской любви или, что ещё хуже, остались совершенно одни на этом свете.

Рэм среди толпы увидел знакомое лицо. Эстель. Он даже и забыл, что она тоже стала жертвой этого взрыва. Она была одета в черное и выглядела намного хуже, чем в их последнюю встречу, больше месяца назад. Девушка между тем внезапно сорвалась с места и отошла подальше от толпы. Она остановилась у раскидистого дуба и оперлась на него спиной, уставившись в одну точку.

Рэм подошёл к ней.
— Эстель?
Она вздрогнула и взглянула на него. Люпин чуть не отшатнулся. В её глазах полыхала холодная ярость, смешанная с болью. Но не это настолько испугало Рэма. Её взгляд был полон отчаяния и безнадёжности, в глазах не осталось ни капельки той беззаботной жизнерадостности, которую Люпин видел в этой девушке раньше.
Но через секунду её взгляд смягчился.
— Мистер Люпин? – удивлённо спросила она. – Что вы здесь делаете?
— Я... э, случайно увидел Вас.
— Ради Бога, не говорите мне «Вы», – устало произнесла девушка.
— Только если ты тоже будешь со мной на «ты», – улыбнулся Рэм. Эстель не отреагировала. Он нахмурился. – Ты в порядке?
Эстель взглянула на него, изогнув бровь.
– Мои родители сейчас в трёх футах под землёй, я осталась одна, без семьи, без средств к существованию и даже без смысла для существования. Меня, сто процентов, скоро поставят на учёт в какую-нибудь организацию «Поможем детям-сиротам!», мне поставят какого-нибудь дядьку-опекуна, и я буду получать снисходительные взгляды, жалость, сочувствие, но ни капли той любви, которой я лишилась. Худо-бедно закончу школу, и некому будет даже похвалить меня за рвение в учёбе. Никого не будет рядом, чтобы помочь мне, даже чтобы поговорить со мной, чтобы отметить мой долгожданный восемнадцатый день рождения, чтобы обнять меня, утешить, порадовать, похвалить, поругать... совершенно никого, – она пожала плечами. – А так всё в абсолютном порядке.

Эстель вопросительно взглянула Рэму в глаза.
— Зачем мне такая жизнь?
Некоторое время они молча смотрели друг на друга, а потом Эстель мрачно улыбнулась и снова пожала плечами.
— Ну вот, я о том же. Мне жить незачем. Будет лучше и мне, и родителям, если мы снова будем вместе, – она мечтательно улыбнулась и всмотрелась в небо. Люпину стало не по себе. Он шагнул к ней и схватил за плечи.
— Эстель, послушай, не вздумай накладывать на себя руки! Твоим родителям не понравилось бы, если б ты впала в беспросветное отчаяние и, не дай Бог, покончила с собой! Ты должна жить дальше, понимаешь?!
— Легко говорить!.. – со слезами в голосе ответила Эстель.
— В своей жизни я потерял троих лучших друзей. Последнего совсем недавно. Но я жив. И ты сможешь пережить это.
— Ты не понимаешь. Я виновата в их смерти. Если бы не моя дурацкая одержимость всякой хиромантией, они были бы живы! Я лежала с температурой и попросила их пойти в их законный выходной день в магазин и накупить мне книг... как всё глупо! Из-за моей прихоти, которая могла подождать, они попали в эпицентр взрыва... и ради чего? Ради глянцевых обложек «Числа и судьбы» и «Существует ли магия?»...
— Это было роковой случайностью, Эстель, стечением обстоятельств!

Не обращая внимания на слова Люпина, девушка продолжала:
— Я несу всем только несчастья и смерть...
— Никто из нас не может предугадать события. Ты не могла знать, что случится. Это не твоя вина, а вина тех, кто устроил этот взрыв.
— Знала бы я, кто это сделал, клянусь, убила бы собственными руками, – со злостью в голосе сказала Эстель.

Она вновь взглянула вдаль, а Люпин убрал руки с её плеч.
— Кстати, – осторожно поинтересовался он, – ты не знаешь, продвинулось ли расследование?
Эстель хмыкнула.
— Пришли к выводу, что это был камикадзе, приплели арабских террористов, Саддама Хусейна и вообще седьмую воду на киселе, а дело, не сомневаюсь, забросили на дальнюю полку, так как смертник погиб.

Эстель покачала головой и обратилась к Рэму:
— Прости, что опять вывалила на тебя все свои мысли. Мне сейчас просто тяжело. Я пойду домой.
— Давай я тебя провожу, – предложил Рэм. «Мало ли что может взбрести в голову отчаявшейся девчонке...»

Кончики губ девушки дрогнули в улыбке.
— Спасибо.

Они вышли с кладбища и поехали к Гриммолд-Плейс на метро. В полупустом вагоне Рэм спросил у Эстель:
— А ты теперь будешь жить с родственниками?
— У меня никого нет, – ответила она. – Родители у меня были приёмные, сами выросли и познакомились в детдоме.
— А настоящие родители?
— Я ничего о них не знаю. От них у меня остался только это, – она помахала рукой с черным браслетом. – Не знаю, живы они или нет, – в её глазах появилось отстранённое выражение, и она задумчиво произнесла:
— А мне бы хотелось увидеть их, спросить, почему оставили у дверей моего нынешнего дома. Я хочу узнать, кто я, – она отвернулась от Рэма и ушла в себя.

Когда они уже подходили к дому №13, Эстель спросила:
— Так ты не хочешь зайти? Мне хочется хоть как-то тебя отблагодарить, напоив чаем с мелиссой.
— Спасибо, но не стоит беспокоиться...
— У меня есть заварные пирожные...
Люпин остолбенел. «Откуда она знает про пирожные?!» – изумился он. Рэм поспешил отказаться, ибо дальнейшее упоминание о пирожных грозило тем, что он всё-таки не устоит перед искушением.
— Нет-нет, спасибо, в другой раз.
— Ну ладно, не буду настаивать, – Эстель пожала плечами. – До встречи, Рэм, – она поднялась по ступенькам к входной двери, но Рэм окликнул её:
— Эстель, помни о моих словах. Ты должна жить дальше.

Девушка задержала на нём печальный взгляд и вскоре исчезла за дверью.

Рэм остался один и снова нахмурился. Эта девочка беспокоила его. Не хватало только, чтобы она натворила непоправимых глупостей. Люпин мотнул головой, вспомнив, что опаздывает на собрание, и направился к Штабу.

Уже внутри, в холле он увидел Эммелину Вэнс вместе с каким-то незнакомым ему человеком. Эммелина, заметив Рэма, жестом позвала его к себе.
— Здравствуй, Рэм! Знакомься, это новый член Ордена, Ангел Давош, – представленный мужчина улыбнулся и протянул руку.

Теперь, разглядев его, Рэм узнал этого Ангела. Он ни в коей мере не соответствовал своему имени. Давош и Люпин учились в Хогвартсе в одно время. Ангел был лишь на год старше, учился на Слизерине и якшался со Снейпом. Рэм и Ангел никогда не испытывали друг к другу особой симпатии, а после одного случая и вовсе возненавидели друг друга. Но Рэм предпочёл не вспоминать об этом.

— Сколько лет, Рэмус, – послышался голос Ангела с лёгким оттенком давней враждебности.
— Ангел, – какое-то шестое чувство подсказывало Рэму, что с ним нужно держать ухо востро. В его глазах то и дело появлялся непонятный и настораживающий блеск. Когда Рэм вежливо пожал его руку, то он почувствовал странный шок, будто по коже пробежал мороз.

— А вы знакомы? – удивилась Эммелина.
— Учились в Хогвартсе, – пояснил Ангел. Он обворожительно улыбнулся. Вэнс ответила ему заинтересованным взглядом.
— Ну что же, пойдём на собрание, – предложил Рэм.

Во время собрания Рэм изредка ловил на себе взгляд Тонкс. Нет, он не может позволить себе увлечься ею. Тонкс была весёлой и молодой, дружелюбной и очень хорошо относилась к нему, что было редкостью для Рэма. Сам Рэм чувствовал к ней только симпатию. Он надеялся, что сегодняшнее происшествие не повлияет на их дружбу. Хотя этот поцелуй всколыхнул в нём воспоминания юности. Рэм с ужасом осознал, сколько уже лет он не целовался. Сколько лет назад он зарёкся влюбляться и даже думать о женщинах. Он обречён всегда быть сам по себе. Он – волк-одиночка.

[Патронус]

А я все эти пять глав читала! Ещё в сероедине лета. Мне очень нравится. Молодца! Так держать!
ЗЫ: давно я тут не была. Вот куплю карту и повисну.
За сим прощаюсь.

[Dianochka]

Клер, это твоя ведь Лунная роза-1.2??Да?? Я от нее просто в восторге!
А этот фик еще не прочитала. но завтра обязательно отзыв оставлю))

[Клер Кипли]

Патронус
А где читали, если не секрет?
У меня вообще уже 10 глав готово.

Dianochka
Моя - только вторая часть.

Himera
Сочту за честь

А вот и прода.

Глава 6. Пентаграмма.

Гарри чувствовал себя так, будто его покусал бякоклешень и, причём, не один раз. С самого утра день у него не задался: во-первых, он проспал; во-вторых, за завтраком Рон, увлечённо жестикулируя и рассказывая леденящую душу историю о том, как он повздорил с Малфоем накануне вечером, случайно опрокинул на него стакан тыквенного сока; а, в-третьих, на Зельях Снейп просто выжал из него все соки, в результате сняв с Гриффиндора почти полсотни баллов. Гермиона попыталась его утешить, сообщив, что сегодня пятница, 13-е, и не везёт всем.

После обеда ожидался урок Ухода за Магическими Существами. Накануне Хагрид с таинственной улыбкой сообщил, что это будет очень интересный урок. Рон предположил, что Хагрид завёл себе домашнюю химеру или смертофалда.

Возле хижины Хагрида, где обычно проходили все уроки, шестикурсники увидели огромный купол, прикрытый покрывалом. Вокруг него стояли двое рослых парней в кожаных куртках. Хагрид, с энтузиазмом размахивая руками, приветствовал заинтригованных учеников:
— Так, все идите сюда! Начинаем урок! Значит так, это, вы знаете, что сейчас наступили тёмные времена, и поэтому Министерство разрешило на уроках изучать всяких опасных существ. Никто не знает, с чем придётся иметь дело. И сёгодня мы будем изучать драконов! – Хагрид с довольной улыбкой отдёрнул покрывало.

Все дружно ахнули, а несколько девчонок испуганно попятились назад. И было из-за чего: под покрывалом обнаружился большой дракон зелёного цвета. Он стоял спокойно, изредка подергивая крыльями и сгибая шею.

— Не бойтесь, этот малыш никого не тронет: вокруг него защитный магический купол и здесь люди из Министерства, работающие с драконами, – он кивнул в сторону парней, не сводящих глаз с дракона и начал рассказ:
— Это Валлийский Обыкновенный Дракон. Обычно он гнездится в горах Уэльса. Его легко узнать по мелодичному рёву, который... – и будто в подтверждение слов Хагрида дракон внезапно поднял голову и громко проревел, заставив вздрогнуть и без того испуганных учеников.

— А мне больше нравятся Румынские Длиннороги, – вполголоса заметил Рон. – Чарли очень много о них рассказывал.
— А мне кажется, – заспорила Гермиона, – что Опаловый Глаз – самый красивый.

Гарри не слушал их спор, а смотрел на дракона. Тот вдруг взглянул прямо в глаза Гарри, и гриффиндорец ясно услышал в голове глубокий низкий голос:
«...Здравствуй, Избранный!»
Гарри остолбенел.
«...Что? Но как?..»
«...Ты можешь говорить с драконами, Избранный»
«...Но почему?!» – Гарри всё ещё не мог оправиться от шока.
«...В тебе заложены великие силы», – торжественно произнёс голос дракона.
Гарри осторожно сделал шаг к дракону.
«...Что за силы?»
«...Сила Огня, который горит в наших сердцах; она дана тебе твоим предком. Но кроме неё у тебя есть ещё одна, намного более могущественная»
«...И какая же?» – с замиранием сердца спросил Гарри.
«...Ты скоро узнаешь об этом. Пришло время получить ответы, Избранный. Ты должен отправиться к Всезнающей. Она поможет тебе узнать правду»

— Гарри! Эй, Гарри! – Поттер как сквозь сон почувствовал, что кто-то дёргает его за рукав. Дракон отвёл глаза, и Гарри, обернувшись, увидёл Гермиону.
— Что такое, Гермиона? – растерянно спросил он.
— Ты таращился на этого дракона, а потом зашагал к нему, чуть не сбив Симуса с ног. Что случилось? – Гермиона была очень обеспокоена.
Гарри с восторгом ответил:
— Вы не поверите! Расскажу после урока, – с таинственным видом пообещал он.

В это время Хагрид разрешил ученикам подойти поближе к дракону, который начал изрыгать пламя. Рон и Гермиона еле дождались конца урока, и как только Хагрид сказал, что все свободны, накинулись на Гарри.
— Ну же, рассказывай!
Гарри огляделся и, убедившись, что никто не слушает, сообщил:
— Я говорил с драконом!
Рон и Гермиона опешили.
— Как это «говорил»? – переспросила Гермиона.
— Мысленно, – ответил Гарри. – Он сказал, что во мне заложена сила Огня и поэтому я могу читать его мысли. И ещё он сказал, что я должен отправиться к какой-то Всезнающей и узнать ответы.
— Интересно, что это значит? – задумался Рон.
— Гарри, ты должен всё рассказать Дамблдору! – торопливо сказала Гермиона. – Не думаю, чтобы дракон стал просто так говорить такие вещи. Может, это как-то касается той Пентаграммы, о которой говорил Рэмус?

Гарри согласно кивнул, и неразлучная троица направилась к замку.

***

Директор Хогвартса, казалось, был не так уж удивлён произошедшим. Версию Гермионы насчёт Пентаграммы он счёл верной и сказал Гарри, что он должен выполнить завет дракона и отправиться в Румынию.

Ночью Гарри всё ворочался с боку на бок и никак не мог уснуть. Он снова оказался особенным. Но почему именно он? Сколько лет он задаёт этот вопрос и всё не может получить на него ответ. Сколько раз он был готов отдать всё, лишь бы избавиться от ненавистного шрама, навсегда пометившего его «особенность». Но столько же раз он понимал, что раз уж на его плечи свалилась такая ноша, то он не должен противиться судьбе. И вот завтра он отправится куда-то в глушь Румынии. Что ж, возможно, теперь он сможет узнать ответ на свой вечный вопрос.

Наутро Гарри проснулся в половину шестого утра. Он тихонько оделся и спустился вниз. Выйдя из гостиной, он направился прямиком к кабинету Дамблдора. Но когда парень уже подходил к гаргулье, его окликнули:
— Гарри!

Гарри обернулся и увидел Гермиону. Она была одета в простые джинсы и футболку, с чуть растрёпанными волосами. Девушка подошла к Гарри.
— Я просто хотела попрощаться, – сказала она.
Гермиона выглядела взволнованной. Он поспешил её успокоить:
— Не волнуйся, Герми! Ты же не на войну меня провожаешь. Я через пару дней вернусь.

Гермиона подалась вперёд и крепко обняла Гарри.
— Будь осторожен. Мало ли, что там будет... я читала, что в Румынии много вампиров, а ещё есть неподтверждённые сведения о том, что там остались кикиморы и лешие...
Гарри ухмыльнулся и отстранил Гермиону от себя.
— О Мерлин, да всё будет в порядке!
Гарри несколько секунд (минут? часов? Он даже не мог сказать наверняка) смотрел прямо в карие глаза своей лучшей подруги, будто их связала невидимая нить. А потом Гермиона поцеловала его в щёку.
— До свидания, Гарри! – она улыбнулась, но улыбка получилась натянутой. Гермиона ещё раз посмотрела в его глаза и отправилась в свою комнату. Гарри проводил её взглядом, пока девушка не исчезла за поворот коридора. Гарри глубоко вздохнул и повернулся к гаргулье.

***

Наверху его уже ждал Дамблдор.
— Доброе утро, Гарри! – тепло приветствовал гриффиндорца директор. – Готов к путешествию?
Получив утвердительный кивок головой, директор продолжил:
— Я заколдовал для тебя портключ. За каминной сетью следят, а ехать на поезде слишком долго. Сначала ты отправишься в штаб, а оттуда вместе с Рэмусом Люпином и Тонкс - в Румынию. Там вас встретит Чарли Уизли.

Гарри кивнул, и Дамблдор указал на книгу, лежащую на столе. Гарри подошёл к ней и хотел прикоснуться, но Дамблдор остановил его:
— Гарри, если у тебя получится открыть Пентаграмму, ты знаешь, что именно ты хочешь узнать?

Гарри подумал и ответил:
— Да.

Директор жестом показал ему, что он может идти. Гарри потянулся рукой к книге и исчез в водовороте цветных искр, слыша слова Дамблдора:
— Удачи!

***

Гарри очутился в самом оживлённом месте дома на Гриммолд-Плейс: на кухне. Правда, сейчас там никого не было. Гарри уже решил пойти на разведку местности, но в дверях появился Люпин, одетый в маггловские джинсы и рубашку.
— Гарри! Ты как раз вовремя, – он приветливо улыбнулся бывшему ученику.
— Здравствуйте, профессор.
Люпин махнул рукой.
— Я уже давно не профессор, Гарри, называй меня по имени. Есть хочешь? – получив утвердительный ответ, Рэм подошёл к буфету и достал тарелку с сэндвичами. Гарри принялся уплетать их за обе щёки, а Рэм ткнул палочкой пузатый чайник, который тут же выпустил струю пара. Заварив чай, Рэм сел напротив Гарри и начал расспрашивать его о школе.

Когда Гарри покончил с сэндвичами, Рэм спросил:
— Ну что, ты готов?
Гарри согласно кивнул и последовал за Рэмом в кабинет.
— Мы отправимся через Международный Каминный Узел. Конечно, не совсем безопасно, но мы примем некоторые меры.

Они вошли в кабинет. Люпин подошёл к одному из шкафов, вытащил какую-то флягу и протянул её Гарри.
— Это полиморфное зелье. Оно изменит твою внешность, – видя, как Гарри хочет что-то спросить, Люпин остановил его жестом. – Ничего не спрашивай, я знаю лишь то, что его сделал профессор Снейп. Если нужны детали, лучше спроси у него.

«Ну всё, – упал духом Гарри, – если это зелье сделал Снейп, то и думать не хочу, на какую именно внешность рассчитывать»

Гарри открыл фляжку и одном глотком осушил её. На вкус зелье было столь же отвратительным, как и Многосущное зелье. И ощущения были такими же: тело словно таяло, как восковая свеча, волосы удлинялись, под кожей словно ползли раскалённые змеи... Гарри выронил флягу и опёрся на тяжёлый стол.

Наконец, всё закончилось. Гарри, тяжёло дыша, поднял глаза на Люпина.
— Что, получилось?
Рэм вместо ответа указал Гарри на большое зеркало, висевшее на стене сзади. Гарри обернулся и медленно подошёл к зеркалу.

Его ожидания не оправдались – Снейпово зелье не сделало его уродом. Его волосы стали светло-русыми и удлинились, глаза стали карими, изменилась форма носа, губ, скулы выдавались вперёд, шрам исчез. Теперь Гарри выглядел на пару-тройку лет старше. Обычный парень, каких по улицам сотни ходят.
— Ну что ж, – сказал Гарри вслух, – не так уж плохо.

В комнату зашла Тонкс.
— ЗдорОво, Рэм! – она улыбнулась, но, переведя взгляд на Гарри, изогнула бровь.
— Это Гарри, – поспешил объяснить Рэмус.
— О, так ты уже выпил зелье, – Тонкс критически осмотрела его с головы до пят. – Хорошая работа, на мой взгляд. Я, поверь, разбираюсь в Метаморфной Магии.

Рэм взглянул на часы и поторопил остальных. Они направились к выходу.
— Так как тебе нельзя аппарировать, мы пойдём пешком, тут недалеко, – объяснил Рэм по дороге.

На улице было тихо. Никто из магглов в субботнее утро не решил высунуть нос на улицу. Хотя...

— Эй, Рэм! – послышался чей-то голос.
Гарри, шедший рядом с Люпином, заметил, как у того удивлённо округлились глаза. Рэм обернулся, а Гарри проследил за его взглядом. Из окна четвёртого этажа Люпину махала рукой какая-то девушка, примерно того же возраста, что и Гарри. Люпин искренне улыбнулся.
— Доброе утро!
Девушка ответила короткой улыбкой и скрылась за метнувшейся занавеской.

Гарри решил не задавать вопросов, но от него не ускользнул ревнивый взгляд Тонкс, который она бросила в сторону Люпина.

Дорога заняла около двадцати минут. Когда они дошли до места назначения, взгляду Гарри предстал высокий кирпичный домик с небольшими окнами.
— А магглы ведь его не видят? – полюбопытствовал Гарри.
— Кажется, они видят старый, недостроенный дом, не помню точно, – отозвался Рэм. Они зашли в дверь, находившуюся где-то сбоку.

Внутри Каминный Узел оказался намного просторнее, чем снаружи. Было видно, что над заклинаниями Пространства поработали на славу. Гарри решил, что Узел не уступает величиной Кингс-Кроссу. Было шумно и многолюдно. Со всех сторон слышались слова на самых разных языках. Гарри с трудом поспевал за Люпином и Тонкс, разглядывая обстановку. На стенах висели огромные листы пергамента с расписанием «рейсов», на лавочках ожидали своей очереди десятки колдунов, вокруг было много зелёных растений, а деревянный пол скрипел под ногами. Рэм тем временем подошёл к пожилой ведьме, очевидно, кассирше. Она проверила билеты и сказала:
— Бухарест откроется через 45 минут, зал 8 «Восточная Европа». Интервал между отправлениями – 7 минут. Перед этим пройдите досмотр. Следующий!

— Что за досмотр? Вроде таможенного контроля? – поинтересовался Гарри.
— Вроде того, – ответила Тонкс.

Они прошли в просторную залу, где проходил тот самый досмотр. Минут через двадцать Гарри дождался своей очереди. Хмурый маг, до нельзя напомнивший Гарри аврора Хмури, заставил Гарри встать перед зеркалом, новейшей разработкой Министерства. Оно показывало наличие запрещённых к провозу магических предметов, показывало сущность мага и выявляло наличие изменения внешности. У Гарри засосало под ложечкой – а вдруг они обнаружат, что он не тот, за кого себя выдаёт? Но всё обошлось, и Гарри прошёл дальше.

Вскоре к нему присоединились Тонкс и Рэм, которого задержали дольше других из-за выявленной «сущности». Тонкс возмущалась:
— Да что это происходит?! С чего им нужно проверять тебя сотню раз, из-за того, что ты оборотень?! Это Амбридж что ли постаралась?
Рэм пытался её успокоить, уверяя, что всё нормально. Тонкс вскоре успокоилась и сообщила Гарри:
— А это зелье и вправду отличное. У них даже подозрения не возникло! Уж не знаю, что Снейп туда намешал...

Они за разговором дошли до восьмого зала. Там было не так много готовящихся к отправлению – было больше прибывающих. Одна шумная группа, прибывшая из камина «Белоруссия», весело лопоча что-то на незнакомом Гарри языке, чуть не сбила Гарри с ног.
— Они все такие весёлые? – осведомился Гарри, потирая ушибленное плечо.
Рэм улыбнулся, но не ответил.

Наконец, громкий голос объявил, что камин открылся. Тонкс пошла первой и исчезла в столбе зелёных искр. Ровно через 7 минут Рэм сказал Гарри отправляться. Гарри зачерпнул горсть Дымолётного порошка из горшка рядом с камином, бросил в него и вошёл во взметнувшееся пламя.

Путешествие длилось дольше, чем обычно. Наконец, почувствовав твёрдый каменный пол под ногами, Гарри чихнул из-за набившейся в нос пыли и выбрался из камина. Перед ним стояли Тонкс и Чарли. Он совсем не изменился с прошлого года, такой же рыжий, весёлый, в неизменной кожаной куртке. Они обменялись рукопожатиями. Из камина появился Люпин, перекинулся парой слов с Чарли, и все четверо вышли из Бухаресткого Каминного Узла.
— Хорошо, что маггловский вокзал рядом, – заметил Чарли, уверенно шагающий по улице. Не прошло и пяти минут, как они оказались перед зданием вокзала.

У кассы Чарли вытащил горсть леев и стал покупать билеты. Приветливая женщина-кассир вдруг обратилась к Рэму, стоявшему рядом. Гарри удивился, что Люпин через несколько секунд ответил на том же языке.

— Что она спросила? – поинтересовалась Тонкс.
— Она спросила, кто вы такие. Я сказал, что мои племянники.

— А ты знаешь румынский язык? – спросил Гарри.
— Я удивлён, что не забыл его, – улыбнулся Люпин. – Я родом из Румынии. А вот и Чарли.

Они отправились к своему поезду.
— А куда мы едем? – для общего развития спросил Гарри.
— Рошиори-де-Веде, – ответил Чарли. – Это в Валахии. Там придётся около четырёх миль пройти по лесу.

Они вошли в свободное купе. Гарри сел у окна и уставился за стекло.

***

Рошиори-де-Веде оказалось небольшим городком. Они добрались от станции до западной окраины города на автобусе, а потом Чарли повёл остальных по петляющим лесным тропам. Было прохладно, и Гарри частенько ёжился, покрепче заворачиваясь в свою куртку.

По пути Чарли рассказывал истории о драконах и травил местные байки и страшные поверья. На исходе третьей мили пути они остановились, а Чарли указал на грубо вытесанную из камня, с сильной трещиной на боку фигуру дракона-длиннорога.
— Этому памятнику, наверное, пять сотен лет, не меньше. Говорят, что когда-то в него ударила молния, но камень выдержал, и это сочли знаком, что ничто не сможет истребить Длиннорогов.
— Весьма актуально, – вставил Рэм, – в то время как вид был почти истреблён полсотни лет назад.

Через полчаса они вышли на прогалину, поросшую жесткой травой.
— Вот и эта Пентаграмма, – объявил Чарли.

Гарри осмотрелся. На расстоянии нескольких метров друг от друга стояли почерневшие от времени идолы. Стояла тишина, нарушаемая лишь редким пением птиц.

Гарри почувствовал, как Рэм положил ему руку на плечо.
— Готов, Гарри?

Гарри ещё раз взглянул на идолов и ступил вперёд.

Гарри вошёл в центр сооружения. Люпин, Чарли и Тонкс остались за пределами Пентаграммы. Гарри нерешительно озирался по сторонам и уже начал сомневаться, что из этой затеи что-либо выйдет, как вдруг из одного камня в другой ударил яркий луч. И словно под действием цепной реакции остальные камни поочерёдно выпустили лучи, очертив пентаграмму.

Гарри всем своим телом почувствовал, как вокруг него собирается чистая энергия, обволакивая его и размывая краски реальности. Перед глазами всё поплыло и потемнело. Казалось, что тело приобрело необычную лёгкость и стоит только сделать усилие, как Гарри сможет летать. Все тревоги, заботы и чувства забылись, и лишь пьянящее чувство свободы влекло за собой и погружало в забытье. Гарри закрыл глаза и погрузился в темноту.

Сколько времени прошло, пока он снова пришёл в себя, Гарри так и не узнал. Его глаза всё ещё были закрыты, и он услышал нежный, завораживающий плеск воды, казалось, что в журчании струй он сможет разобрать отдельные слова. Он ощутил приятный запах летнего луга: сочной, свежей травы, одуванчиков, лютиков и душистого клевера. Гарри открыл глаза и приподнялся на локтях.

Никогда в жизни он не видел места более красивого, чем это. Он лежал на берегу речушки с кристально чистой водой – Гарри мог пересчитать все камешки на её дне. Гарри поднялся на ноги и оглянулся по сторонам. В пышных кронах многочисленных раскидистых деревьев мелькали белые пятна. Приглядевшись внимательнее, Гарри понял, что это птицы, от которых исходило слабое сияние. Рядом со стройными кипарисами и могучими дубами цвели хрупкие вишни. Ноги Гарри утопали в мягкой ярко-зелёной траве, пестреющей разноцветными венчиками цветов. Сам воздух в этом месте был необычным, словно насыщенным магией и мудростью веков.

— Bene factum te advenisse, – послышался мягкий женский голос за спиной парня. Он обернулся и увидел прекрасную женщину... или девушку? Да, она была молода и красива, с длинными, струящимися по плечам золотистыми волосами, в венке из цветов ириса. Но её ярко-синие глаза, подобные сапфирам, лучились мудростью и светом знания.

Гарри не нашёл слов, чтобы ответить ей. Женщина улыбнулась.
— Пойдём, Гарри, нас ждёт долгий разговор.

Она поманила его за собой. Гарри пошёл за ней в беседку, сплетённую ветвями винограда. Женщина жестом предложила ему присесть за хрустальный столик и наблюдала за ним, не отрывая взгляда. К Гарри, наконец, вернулся дар речи:
— Где я и кто вы?
— Ты там, где известны все ответы, где раскрываются все тайны, где нет ничего невозможного. Я Константа.
— Создательница Пентаграммы?!
Константа кивнула.
— Я ждала тебя, Гарри. Много веков прошло с тех пор, когда последний волшебник пришёл ко мне за советом. Ты последний, кому я обязана дать ответ. Тебе суждено было стать Избранным добра. Твой враг может казаться тебе намного сильнее, чем ты. Но не было ещё на свете случая, когда Зло побеждало Добро, потому что у Добра есть огромное преимущество, великая сила – любовь, – Константа на мгновение остановилась, вглядываясь в глаза Гарри. – Я вижу, что ты с самого раннего возраста защищён самой искренней и чистой материнской любовью. Она не даст тебе потерпеть поражение и сейчас.
Итак, Гарри, назови свой вопрос, и я дам тебе ответ.
— Как победить Вольдеморта? – не задумываясь, выпалил Гарри.

Константа мягко улыбнулась.
— Ты можешь победить его, сразившись на дуэли, но это будет лишь мнимая смерть для такого, как он. Он всего лишь лишится тела, как это было пятнадцать лет назад. Вольдеморт взамен бессмертия отдал душу языческим шаманам. Пройдя чёрное возрождение, он стал неуязвим.
Но есть силы, намного могущественнее магии Вольдеморта. Одной из них является соединение трёх древних, как сам мир, сил: Жизни, Смерти и Возрождения, – с этими словами Константа подняла руку и начертила в воздухе символ. Гарри попытался припомнить содержание «Магической символики».
— Трикетра! – торжествующе воскликнул он. Константа обратила на него сияющий взгляд.
— Верно. Triquetra, священный символ единства трёх сил. Каждая из сил по отдельности заключена в душах трёх человек. Ты – Несущий Жизнь, Гарри, – она остановилась и слегка нахмурилась.
О Смерти сказано немного, лишь намёки и догадки. Смерть – слишком непознанная сила, чтобы знать наверняка. Я припоминаю строки древнего писания: «Несущий Смерть – изгнанник тёмного рода, загнанный между мирами, рождённый в одном мире, чтобы жить в другом, свой среди чужих, чужой среди своих, не принадлежит магии, но и не полностью отделим от неё».
— Это сквиб, – осенило Гарри. – Но ведь их очень много.
— В твоих устах звучит правда, и я могу помочь тебе. Да, сквибов много, но Несущий Смерть помечена знаком Трикетры.
И третья сила, Возрождение. Оно в родстве со Смертью, но более тесно связано с Жизнью, связано магической, крестной силой...
— Погодите, – перебил Гарри, – этого не может быть! – Константа вновь пристально вгляделась в глаза Гарри. Он догадался, что она способна читать мысли.
— Я вижу, что он находится по ту сторону Завесы. Прекрасно, – она улыбнулась. – Завеса столь же непознана, как и сама Смерть. Дни там кажутся веками, но и года могут показаться секундами. Ещё во времена моей молодости тысячи магов бились над разгадкой её тайны, но тысячи так и не вернулись из-за Завесы. Но лишь Возрождённый сможет вернуться, чтобы соединить силы в Трикетре.

Гарри не верил своим ушам. Он потрясённо улыбнулся.
— То есть, Сириус?!..
— Да, и ты, Несущий Жизнь, поможешь ему. За Завесой Возрождённый будет готов для выполнения своей задачи, очистится от тревог и горести прожитых лет, вновь будет силён и телом, и духом, – снова остановившись, Константа подняла руку. – Но помни, Гарри, ты вернёшь своего крёстного, когда наступит момент, не раньше, хорошенько это запомни! Ты услышишь мой зов, когда настанет час.

Гарри не ответил и погрузился в свои мысли. Через некоторое время он спросил:
— Хорошо, допустим, Трикетра соберётся, а что дальше? Как именно нужно уничтожить Вольдеморта?
— В ту минуту ты должен будешь довериться своей интуиции. Жизнь – вершина Трикетры, хоть она и бессильна без других сил. Ты нанесёшь первый удар, а союзники завершат начатое. Сила твоего предка направит тебя, – Гарри проследил за взглядом Константы, спустившимся к перстню на его руке.
– Да, ты Наследник Годрика Гриффиндора, Основателя. Лев будет сражаться против Змеи. Годрик бы гордился тобой, – добавила она после паузы.
— Вы его знали? – удивился Гарри.
— Мы встречались, – быть может, Гарри только показалось, но щеки Константы чуть порозовели. Она поднялась, и Гарри невольно залюбовался ею: высокая, статная, в слепяще-белом одеянии она казалась ангелом. Не хватало лишь крыльев за спиной.

— У меня ещё вопрос, – сказал Гарри. – Почему именно я?
Константа мягко улыбнулась.
— Гарри, это судьба. Кто-то свыше предопределяет наш жизненный путь. Но идти по нему или же свернуть – человек должен выбрать сам.
Теперь ты знаешь все ответы. Я благословляю тебя, Гарри Поттер. Прощай, – она наклонилась и поцеловала его в лоб.

Гарри зажмурился от внезапно нахлынувшего чувства лёгкости и вновь провалился в темноту.

[Клер Кипли]

Тронута отзывами, выкладываю проду.

Глава 7. Падший ангел.

— Гарри! Гарри! – как сквозь пелену услышал Гарри. Кто-то энергично тряс его за плечи, что, в сущности, было не слишком приятным ощущением, и Гарри открыл глаза.

— Ну, слава Мерлину! – выдохнула Тонкс. – Ты как, Гарри?
— А что случилось? – поинтересовался Гарри, не понимая возникшей шумихи.
— Ты вошёл в эту Пентаграмму, вдруг появились лучи, а потом ты упал на землю. Мы пытались подойти к тебе, но лучи не пускали, – объяснил Чарли.
— Чего молчишь? – перебила его Тонкс. – Рассказывай! Что-нибудь увидел?

Гарри помедлил с ответом, приводя лихорадочно сменяющие друг друга мысли в порядок, и рассказал всё, что видел. По лицам его слушателей было заметно, что они потрясены одной из новостей. Рэм, побледнев, переспросил:
— Как? Сириус вернётся?!
Гарри увидел, как в глазах его бывшего учителя появляется огонёк надежды, который погас тогда, в Отделе Тайн. Тонкс мягко сжала руку Люпина.
— Вернётся, – ответил Гарри и не сдержал счастливой улыбки.

***

На следующий день Рэм вернулся в Штаб. Он просто не мог ни с кем говорить и уединился у себя в комнате. Гарри огорошил его заявлением о том, что Сириус снова будет рядом. Рэм просто не мог справиться со щемящей сердце радостью и сидел у окна, улыбаясь до ушей.

Когда Люпин сумел взять себя в руки, он трезво оценил сложившуюся ситуацию. Гарри и Сириус были частями древнего магического союза. Но была ещё и третья часть, искать которую было всё равно, что искать иголку в стоге сена. Придётся действовать через Министерство, прочёсывать все данные о сквибах, рождённых со знаком Трикетры. По правде говоря, Рэм не очень надеялся на успешный поиск. Но надежда всё-таки была.

***

Приближался Хэллоуин. В Гриммолд-Плейс намечалась скромная вечеринка. Тонкс и Кингсли занялись украшением дома, чему была не слишком рада миссис Блэк, прибавившая в свой лексикон несколько красочных эпитетов в адрес авроров.

На очередном собрании Люпину и Давошу поручили пойти в Министерские архивы и просмотреть данные о сквибах за весь XX век. Рэм привык к исследовательской работе, а вот добровольного желания Ангела помочь он не ожидал.

31 октября они на пару с Ангелом работали в архиве. Доступ им дали только около шести часов вечера. Но они ничего не смогли найти, хоть и пересмотрели почти треть всех документов.

После четырёх часов, проведённых за перелистыванием пыльных страниц сотен книг, Рэм и Ангел возвращались домой. Рэм чувствовал себя не в своей тарелке. Он кожей чувствовал исходящую от Ангела ненависть, которую он умело скрывал от других за маской подчёркнутой вежливости. Рэм с неохотой погрузился в воспоминания...

— ...А как ответим на пятый вопрос? Я за вариант C. А ты, Рэм? Рэ-эм? – толчок в плечо вернул Рэмуса Люпина к действительности.
— Что-что?
Сириус усмехнулся.
— Лунатик, ты уже полгода пялишься на эту светленькую! В конце концов, подойди к ней и скажи, что она тебе нравится!
— Я не могу, – прошептал Люпин, качая головой.
— Хватит ссылаться на свою болезнь! Почему ты думаешь, что из-за неё ты обязан не встречаться с девушками? – возразил Джеймс. – Она вроде нормальная, дружит с Лили...

Друзья всё-таки смогли убедить Лунатика попытаться сблизиться с Эльвирой Уоттс, светловолосой пятикурсницей-гриффиндоркой. И, к удивлению Рэма, через несколько месяцев его помощи по Защите от Тёмных Сил они стали встречаться. Некоторые даже называли их самой лучшей парой Гриффиндора.

Но всё когда-нибудь заканчивается.

— ...Я поверить не могу! – в запале кричала Эльвира. – Почему? Почему ты, Рэм?!
Люпин не мог ничего ей сказать в ответ. Эльвира узнала, что он оборотень.
— Мы больше не можем встречаться, – каждое её слово, словно ножом, полоснуло по сердцу. – Ты же знаешь, что мои родители не позволят...

Уоттсы были известными в Министерстве Магии чиновниками, пытающимися продвигать законы о легализации охоты на оборотней. Узнай бы они, что их дочь, столь непохожая на них добротой характера, встречается с оборотнем, то в опасности были бы и Рэм, и она сама.

Они расстались, после двух лет, проведённых вместе. Эльвира сохранила секрет Рэма. Он думал, что жизнь для него кончена, но постепенно рана на сердце начала заживать. Хотя частенько у него были поводы для тихой ревности. Семикурсник Ангел Давош, слизеринец, положил глаз на красавицу Эльвиру и стал её обхаживать. Она не отвечала ему взаимностью. А однажды Рэм невольно подслушал ссору между Уоттс и Ангелом, ставшую для них последним разговором.

— ...Почему ты всё время отшиваешь меня? Я могу дать тебе всё: я богат и благороден...
— Ты забыл добавить «и ещё я Пожиратель Смерти», – ядовито заметила Эльвира.
— Ты считаешь, что я хуже, чем этот Люпин?!
— Не смей плохо говорить о нём! – разъярилась девушка. – Я никогда не буду вместе с тобой, противным заносчивым слизеринцем, потому что люблю его! И только его!

Она ушла из кабинета Трансфигурации, где отбывала наказание вместе с Давошем, хлопнув дверью так, что весь Хогвартс, наверное, затрясся до основания. Ангел бросился за ней, но бессильно остановился в дверях и прошептал самому себе:
— Ты будешь моей, даже если для этого мне понадобится вечность!...

В отношениях Рэма и Эльвиры ничего не изменилось. После Хогвартса их дороги разошлись окончательно, но через несколько лет Рэм узнал, что Эльвира погибла от нападения вампира. Ему было больно. После Уоттс Рэм больше никого не любил. Но не потому, что оборотни, как известно, влюбляются лишь однажды, а потому, что эта любовь не была настоящей, «волчьей».

Рэм вздохнул и отвлёкся от воспоминаний, взглянув на часы. Они уже опаздывали на праздник. Ангел, видимо, думал точно так же и предложил срезать путь через квартал. Какое-то шестое чувство подсказывало Люпину, что уж лучше опоздать, но он согласился.

Ангел уверенно шёл по переулкам, пока не остановился перед серой бетонной стеной. Рэм с лёгким раздражением заметил:
— Отлично, ты завёл нас в тупик! Пойдём обратно, авось доберёмся домой до полуночи.

Ангел стоял спиной к Рэму и улыбнулся, незаметно расстегивая пуговицы на плаще. Рэм всё-таки решил послушать внутренний голос и вытащил палочку.
— Люпин, праздничного пудинга ты не получишь, – заявил Ангел и, развернувшись с нечеловеческой быстротой, наставил на Рэма волшебную палочку и выкрикнул:
— Экспеллиармус Ацербус!
Заклинание застало Рэма врасплох, и его отбросило к стене, а его палочка очутилась в руках Ангела. Рэм сильно ударился головой и не мог даже глаз открыть от болевого шока. Ангел с той же скоростью вмиг очутился над Рэмом и прошептал:
— Круцио.

Наблюдая за тем, как Рэм корчится от боли, Ангел достал из плаща кинжал. Рэм с трудом открыл глаза и прохрипел:
— За что ты меня так ненавидишь?
Ангел насмешливо улыбнулся, и Рэм поражённо заметил его длинные клыки. Шок на мгновение помог ему преодолеть боль.
— Это тысячелетняя ненависть, оборотень. И ты усугубил её, отобрав у меня Эльвиру. За это ты заплатишь своей никчёмной жизнью, – он ловко перекрутил кинжал в своей руке. – Как долго я ждал этого дня... – свет луны вспышками отражался на клинке, ослепляя Люпина. Ангел занёс руку для удара, целясь в прямо сердце Люпина, и обрушил на него удар. Но Рэма в последний момент одолела такая вспышка боли, что он дёрнулся, и Ангел промахнулся, угодив в плечо.
Рэм вскрикнул от новой боли, заглушившей даже боль от Круцио. Серебро обжигало его кожу, словно калёное железо. Ангел заметил это и, ухмыльнувшись, не стал вытаскивать кинжал.
— Эта боль ничтожна по сравнению с той, что испытал я! – крикнул он.
— Она не любила тебя потому, что ты был недостоин её любви! И ты убил её... ничтожество! – ответил Люпин, задыхаясь от злобы и боли, и попытался дотянуться и вытащить кинжал из раны, но серебро парализовало его. Рэм оглянулся с непонятной надеждой на то, что кто-нибудь придёт на помощь, оглянулся по сторонам.

К ним приближалась фигура в белом. Рэм прищурился, пытаясь разглядеть её, и правда оказалась невероятной – это была Эстель. Ангел не замечал её, и Рэм решил, что лучше не давать ему знать о ней. Может, у неё хватит здравого смысла убежать подальше.

Но с каждой секундой она стремительно приближалась. Люпин вновь поразился – она была одета в одну ночную рубашку, и её глаза были закрыты. В руках она держала какой-то непонятный предмет, похожий на банку. Рэм понял, что нужно что-то делать.
— Эстель! – заорал он. – Беги!
Ангел молниеносно обернулся и увидел девушку. Сначала он опешил, но, видя, что она безоружна, плотоядно улыбнулся.
— Надо же, и ужин обеспечен! – он шагнул к девушке.
— ЭСТЕЛЬ!!! – не выдержал Рэм, умудрившийся достать рукой до кинжала и еле-еле вытягивающий его из раны.

Девушка замерла и распахнула глаза. Она с неподдельным ужасом и изумлением взглянула на Ангела с длинными клыками. Она попятилась и, взглянув на банку в своей руке, одним движением отвинтила крышку и выплеснула содержимое на Давоша.

Тот пронзительно закричал и схватился за лицо, роняя на асфальт палочки. Нечто, находившееся в этой банке, щипало ему кожу, адской болью колола в глаза. Ангел принялся вытирать жидкую массу с лица.

Рэм тем временем сумел вытащить кинжал из плеча. Тяжело дыша, он взглянул на Ангела и Эстель. Она испуганно глядела на Ангела и дрожала. Рэм крикнул, но голос сел, и он смог только просипеть:
— Эстель, дай мне палочку!
Девушка непонимающе взглянула на него.
— П-палочку?
— Да, она лежит рядом с тобой, – Эстель взглянула себе под ноги и отшатнулась, как ошпаренная. – Скорее! – поторопил Люпин, замечая, что Ангел начинает подниматься на ноги.

Эстель сжала палочку и кинула Люпину. Тот поймал её и, направив на Ангела, произнёс:
— Локус!

Вспышка света вырвалась из палочки и ударила в вампира. С душераздирающим воплем он осыпался пеплом на грязный асфальт.
Люпин опустил палочку. Отсутствие контакта с серебром уменьшило боль, но теперь он почувствовал слабость от потери крови. Он вновь взглянул на Эстель и нахмурился. Она застыла на своём месте и уставилась на кучку пепла, которая несколько секунд назад была Ангелом Давошем.
— Матерь Божья, – устало выдохнул Люпин. Нужно стереть ей память, а у него не хватит сил даже на простой «Люмос».

Эстель взглянула на Люпина и, увидев его раны, бросилась к нему.
— О Боже, Рэм, ты в порядке? – она опустилась на колени рядом с ним.
— Вполне, – как можно более жизнерадостно отозвался Люпин. – Эстель, я, конечно, благодарен тебе, но какого чёрта ты тут делаешь?
Послышался треск ткани. Люпин опустил взгляд. Эстель оторвала кусок ткани от своей ночной рубашки и, сложив его, прижала к ране Люпина. Рэм заставил себя оторваться от созерцания её голой ноги и выжидающе взглянул ей в глаза. Эстель вздохнула.
— Я сомнамбула. Я сейчас вызову скорую... – она вскочила на ноги.
— Нет! – Люпин рывком приподнялся и схватил её за руку, но от резкого движения у него закружилась голова, и он опустился обратно.
— Как это нет?! Ты истекаешь кровью! – запротествовала Эстель.
Рэму абсолютно не хотелось обращаться к маггловским врачам. Ему бы дойти до штаба, а назавтра он может пойти в Св. Мунго.
— Пожалуйста, Эстель, не надо врачей. Со мной всё в порядке, – Рэм снова попытался встать, но ноги не слушались и в глазах темнело. Эстель закусила губу и подошла к нему, помогая подняться. Так они прошли почти до Гриммолд-Плейс. Рэм уже был не в состоянии думать о том, как он собирается попасть в штаб, и уже на площади он потерял сознание.

***

— I know the truth now, I know who you are and I don't love you anymore...

Рэм очнулся, лёжа на диване, от голоса Эстель, вполголоса напевающей какие-то строчки. Рана на плече болела, но, в общем, прогресс был налицо. Он открыл глаза. Эстель радостно улыбнулась.
— Как ты себя чувствуешь?
— Плечо болит, но уже лучше, – честно ответил Рэм.
— Я промыла и перевязала тебе рану. Не очень разбираюсь в медицине, но, кажется, ничего серьёзного. Но тебе нужно пойти к врачу!
— Обязательно! – заверил девушку Рэм. Эстель протянула ему стакан воды и таблетку. На вопросительный взгляд Люпина она ответила:
— Это анальгин. Выпей.
Рэм понятия не имел, что это за «анальгин», но прикинул, что Обезболивающего Зелья ему здесь не предложат, и послушно проглотил таблетку.

На несколько минут воцарилась неловкая тишина, а потом Эстель нерешительно спросила:
— Так ты и вправду волшебник?
В её по-детски широко открытых глазах читалось и удивление, и недоверие, но в них полыхал и восторг. Рэм не смог соврать и согласно кивнул. Эстель закрыла рот руками.
— Не может быть! О Господи... – она потрясённо улыбнулась. – А ты можешь что-нибудь наколдовать?
— Только если у меня будет моя палочка, – ответил Люпин. – Кстати, где она? Осталась в том переулке?
— Нет, – Эстель покачала головой, – она здесь, – девушка потянулась к журнальному столику и осторожно подала Рэму его палочку. Она взглянула на него, как ребёнок в ожидании Рождественского подарка. Рэм с мгновение подумал, а потом произнёс:
— Орхидеус!

Эстель восторженно вскрикнула, увидев, как из палочки появились орхидеи. Рэм протянул ей цветы здоровой рукой.

— Класс! – прокомментировала Эстель, разглядывая цветы, будто желая убедиться, что они настоящие.

Рэм тем временем посерьёзнел.
— Эстель, ты не рассказала насчёт твоего сомнамбулизма.
Эстель пожала плечами.
— Это у меня с детства. Я иногда хожу во сне, – она опустила голову. – Но сегодня всё было так странно. Я ушла так далеко, и меня будто кто-то вёл через все эти переулочки... – она замолчала. Рэм спросил:
— А что ты выплеснула на Ангела?
— На кого?! – изогнула бровь Эстель.
Рэм слабо улыбнулся.
— На человека в чёрном.
— Вообще я подозреваю, что это был чесночный соус, который меня попросила купить миссис Хартсон, моя соседка, – ответила Эстель. – А это вправду был вампир?
Рэм утвердительно кивнул. Эстель снова закрыла глаза.
— М-да. Я и подумать не могла, что магия, в которую я верила в душе, действительно существует. А вас много?
— Не так много, как магглов. Так мы называем обычных людей.
— Значит, я маггл? Странное слово. А тот вампир хотел выпить твою кровь?
Рэм криво усмехнулся и поёжился. Только сейчас он заметил, что он без рубашки. Эстель поднялась со стула и подошла к шкафу. Рэм, воспользовавшись паузой, огляделся вокруг. Комната была не очень большой, но уютной. Стенные часы показывали половину второго ночи. На столике стояла старая тыква с вырезанным лицом.
— Отмечаешь Хэллоуин? – улыбнулся Люпин.
— Каждый год. И всегда загадываю, чтобы стать колдуньей, – поведала Эстель, доставая из шкафа плед. Она подошла к Люпину и осторожно накрыла его. – Слушай, а откуда у тебя столько шрамов? Ты случайно не охотник за вампирами? – нахмурилась она.

Рэм рассмеялся.
— Нет, я не охотник, – первый вопрос он проигнорировал.
В коридоре послышался лай, и в комнату вбежал черный пёс. Он бросился к хозяйке, но на полпути к ней остановился и зарычал.
— Не бойся, он не кусается. Он очень добрый, несмотря на размеры, – заверила Рэма Эстель и обратилась к собаке:
— Ну что с тобой, Блэк?
— Блэк? – переспросил Люпин. – Он у вас давно?
— Мы его нашли ещё щенком. Был такой крошечный, а теперь так вырос. Мой волкодав, – она потрепала собаку по лохматой шерсти. Рэм поперхнулся. Эстель вздохнула и подошла к двери.
— Ну ладно, тебе нужно отдыхать. Ты, кстати, не хочешь позвонить домой?
— Э, нет. Я живу один, – ответил Рэм. Эстель понимающе кивнула.
— Тогда спокойной ночи, – она вышла из комнаты. А Рэм остался один на один со своими мыслями. Он был уверен, что в штабе беспокоятся о нём, но он был просто не в состоянии аппарировать.

Наутро Люпин проснулся, почувствовав доносящиеся из кухни вкусные ароматы. Он попробовал пошевелить рукой. Терпимо. Люпин откинул плед, встал с дивана и направился на поиски Эстель.

Он увидел её через открытую дверь кухни и зашёл внутрь.
— Доброе утро!
Эстель обернулась.
— Доброе. Тебе уже лучше?
Люпин кивнул. Эстель отвернулась к холодильнику.
— Тогда иди умывайся, ванна по коридору направо.

Через полчаса Рэм сидел за столом и уплетал омлет и бекон. Эстель всё это время смотрела на него, рассеянно размешивая ложкой сахар в чае. Наконец, Рэм не выдержал.
— Что такое?
Эстель моргнула.
— Просто... я не могу поверить. Я перестала верить в чудеса с той ночи, когда узнала о смерти родителей. А ты принёс мне какую-то надежду на то, что всё не так безнадёжно.
Рэм покачал головой.
— Не думай, что наш мир безоблачный. В нём сейчас разгорается война и, поверь, я бы даже предпочёл побыть в вашем мире.
— Война?! – округлила глаза Эстель.
Рэм опустил голову.
— Сейчас не время говорить об этом. Да и не стоит забивать тебе голову нашими проблемами.

После завтрака Рэм собрался уходить. Эстель принесла ему чистую рубашку. Рэм сказал ей:
— Даже не знаю, как тебя благодарить, Эстель.
Девушка сощурилась.
— Думаю, если ты расскажешь мне о магии, то мы будем квиты, – замечая, как Люпин начинает хмуриться, она поспешила продолжить.
— Я сохраню это в тайне, клянусь.

Рэм некоторое время колебался, а потом развёл руками.
— Хорошо, что ты хочешь знать?
— Всё! – последовал её нетерпеливый ответ.
Рэм рассмеялся.
— Если я расскажу тебе всё, то не хватит и целого дня. Мне нужно идти, Эстель.
На секунду Люпину показалось, что в глазах Эстель промелькнула обида, но она быстро натянула маску понимания.
— Ладно, тогда занесёшь мне рубашку и расскажешь.

Рэм улыбнулся. Он взял палочку в руки и сказал Эстель:
— Тогда до встречи. И не пугайся, хорошо?
— Чего не пуга... мамочка! – услышал Люпин её возглас, аппарируя в соседний дом.

***

Рэм оказался на кухне. Там сидели Молли, Тонкс, Артур и Старгис, что-то оживлённо обсуждающие. Они разом повернули головы на хлопок. Увидев Рэма, Тонкс вскочила, роняя стул на пол, и бросилась к Рэму.
— О Мерлин, Рэм, мы так волновались! Что случилось? А где Ангел? – Тонкс обняла его, но Люпин застонал от боли, и ведьма отстранилась. – Что такое? Ты ранен?!

Рэм сел за стол и рассказал о том, что Ангел оказался вампиром. Коллеги Люпина были шокированы этим известием.
— Теперь всех новоприбывших придётся проверять тщательней, – покачал головой Артур.
— А где же ты был всю ночь? – спросила Тонкс. – И как ты спасся?
Рэм невольно улыбнулся.
— Скажем так, помощь пришла неожиданно.
— И откуда же... – настаивала Тонкс, но Молли перебила её:
— Рэм, тебе лучше пойти отдохнуть. Я сейчас приготовлю тебе Кровевостанавливающее Зелье.

Рэм согласился и поднялся к себе. Да, помощь действительно снизошла на него из ниоткуда.

[Патронус]

Клер, извини, что так долго не появлялась. Читала я на сайте "Волшебный мир". Там уже есть десять глав?

[Клер Кипли]

Forum
Э-эх, я стараюсь. Честно. просто сейчас же начинается такая скверная вещь, как школа... =(
Патронус
Ух. Даже не слышала о таком... или мож слышала? А адресок не подкинешь?

А вот и прода

Глава 8. Хэллоуин.
*внимание: начиная с 8-й, все главы не отредактированы, так что не обессудьте *

Весь Хогвартс с утра жужжал, как беспокойный пчелиный улей. Сегодня, 31 октября, как было написано на красивом листе пергамента, повешенном в Большом Зале, состоится традиционный бал по случаю празднования Хэллоуина. Все девчонки, от мала до велика, крутились перед зеркалами, поправляли последние детали в платьях и хихикали в коридорах, хвастаясь своими партнёрами. На все балы в Хогвартсе ученики обязаны были приходить парами, и зачастую это обстоятельство было весьма серьёзной проблемой.

Но гордость Гриффиндора, Гарри Поттера, казалось, совершенно не заботила праздничная суета. Все его мысли были посвящены разговору с Константой, таинственной Трикетре и с будущему воскрешению Сириуса. Гарри до сих пор не мог поверить, что это не очередная ложная надежда, подобная его попытке связаться с Сириусом через зеркало. Боль и скорбь от утраты крёстного в его сердце сменилась смутным ожиданием чуда.

Гарри улыбнулся и вновь опустил взгляд на пергамент, лежащий на столе перед ним. Он почти закончил свою работу по Стихийной магии, которой увлёкся в последний месяц. Слова, сказанные Стерлингом накануне во время урока, заставили Гарри задуматься ещё сильнее:

«В душе каждого волшебника заложена частичка стихии, но далеко не каждый может разбудить её. Поэтому маги используют своего рода проводники стихийной магии – специальные артефакты, – профессор Стерлинг сделал паузу, подойдя ближе к ученикам. – Они помогают сфокусировать и направить магическую энергию неопытного стихийного мага, либо усиливают мощь великого мага. Именно они создавали такие артефакты, заключая в них частички своих стихий. Вы можете прочитать в любом сборнике легенд из библиотеки Хогвартса, что существует поверье, что Основатели Хогвартса были Стихийными Чародеями. Хаффлпафф – Земля, Равенкло – Воздух, Слизерин – Вода и Гриффиндор – Огонь. Нет точных сведений, но утверждают, что Основатели вложили свои силы в украшения, кольца и кулоны, и было сделано пророчество, что однажды два самоцвета столкнутся и наступит либо мир, либо хаос».

Два камня – не может ли это означать, что речь в пророчестве идёт о нём и Вольдеморте? И вновь он был поставлен перед фактом, что на его плечи взвален груз спасения мира, как на героя из американских комиксов. Но это были не яркие картинки в тонкой книжечке, это была реальность, жестокая и пугающая своей неизвестностью. В шестнадцать лет сложно осознать, что в твоих руках находится судьба всего магического мира.

Остальные гриффиндорцы не разделяли рвение Гарри в учёбе и были заняты только тем, чтобы найти себе партнёрш для бала. Гарри вполуха за завтраком слушал разговоры одноклассников о том, что Дин и Симус идут на бал с сёстрами Патил и что даже Невилл смог найти себе партнёршу в лице хаффлпаффки Сьюзен Боунс. Рон сиял, как начищенный пятак, потому что шёл на бал вместе с красивой ученицей Равенкло Мэнди Броклхёрст.
— Гарри, приятель, а ты уже пригласил кого-нибудь? – Рон подтолкнул Гарри в плечо. Парень пожал плечами и отрицательно помотал головой.
— Да ты с ума сошёл! – воскликнул Симус. – Бал ведь уже завтра! А без партнёрши не пускают...

Гарри хотел сказать, что ему глубоко начхать на весь этот бал, как кто-то тронул его за плечо.
— Гарри, я у тебя хотела спросить...

И в ту же секунду Гарри показалось, будто все окружающие предметы расплываются и теряются из вида, становясь нечеткими, будто с него сняли очки, а видит он только Гермиону и её блестящие карамельно-карие глаза. Голоса сидящих рядом друзей заглушились стуком его собственного сердца, отдававшимся в ушах.
— Гермиона, ты не пойдёшь со мной на бал? – выпалил Гарри, решив руководствоваться предыдущим опытом.
Гермиона, которую Гарри перебил своим неожиданным предложением, осеклась. В её глазах, как показалось Гарри, промелькнуло выражение восторга, и её губы растянулись в улыбке.
— Да, – лаконично ответила она и, ещё раз улыбнувшись, выпорхнула из зала, будто на крыльях.

Проводив её долгим взглядом, Гарри снова повернулся к друзьям. На лице Рона застыло выражение насмешливого удивления, поэтому Гарри метнул на него взгляд, так и говоривший: «Один вопрос – и тебе несдобровать!»

Всё это Гарри вспоминал, в который раз придирчиво оглядывая себя в зеркало. Поход в Хогсмид накануне завершился покупкой новой парадной мантии цвета бутылочного стекла (по словам хозяйки магазинчика, этот цвет очень выгодно подчёркивал цвет глаз Гарри). Сейчас Гарри внезапно заметил, что он такой тощий, что может запросто быть ходячим пособием по изучению анатомии скелета: рёбра выпирают из тела, щёки ввалились, ноги похожи на две палки... «От хорошей жизни таким не станешь», – мрачно подумал Гарри и ещё раз попытался привести в относительный порядок свои непослушные черные волосы, но из этого сражения он не вышел победителем. Махнув рукой и приняв решение оставить всё, как есть, Гарри выдохнул и, поправив очки на носу, вышел из комнаты.

На часах в гостиной было почти восемь, а в самой комнате было пусто. Гарри глубоко вздохнул, как пловец перед стартом.
— Ты уже собрался? – послышался голос Гермионы.
Гарри обернулся и не смог сдержать восхищённого выдоха. Гермиона никогда особенно не заботилась о своей внешности: она не была похожа на Лаванду или Парвати, вечно болтающих о новых косметических зельях или одежде. Гермиону интересовала учёба и книги. Но сегодня она изменилась. Её глаза, прежде не знавшие макияжа, казалось, стали ещё больше, губы слегка блестели, а на густых каштановых волосах, водопадом струящихся по спине, мерцали отблески пылающего огня в камине.

Гарри осознал, что откровенно пялится на неё и смутился.
— О, да, да. Пойдём? – он подошёл к Гермионе и, вспомнив немногочисленные увиденные у Дурслей фильмы, галантно предложил Гермионе взяться за его руку.

Они вышли из гостиной и спустились ко входу в Большой зал. Войдя внутрь, они поразились тому, как умело его украсили. По всему залу тут и там стояли громадные тыквы, выращенные Хагридом, свечи отбрасывали причудливые тени на полу и стенах, а их приглушённый свет был идеальным для создания загадочной атмосферы Дня Всех Святых. Четыре огромных стола на время бала убрали, а по периметру зала стояли небольшие столики. На сцене выступала популярная группа, названия которой Гарри не знал, но музыка нежной волной окутывала его, а голоса солистов были подобны пению сирен и эльфов.

Гермиона отошла к Джинни, с которой крепко подружилась за последнее время, а Гарри заметил в толпе огненно-рыжую шевелюру Рона, с невероятной скоростью приближающуюся к нему.
— Она меня отшила, представляешь?! – заявил он. – Сказала, что её пригласил другой и она не смогла отказаться!

Гарри понял, что Рон говорит о Мэнди, и попытался ободрить друга.
— Да не расстраивайся ты так, Рон...
— Легко говорить! – перебил его Рон. – Я теперь буду, как дурак, без партнёрши!

— Кто это тут без партнёрши? – поинтересовалась подошедшая к ним Джинни. Рон отвёл взгляд. Джинни хихикнула. – Бедный Рон... нужно срочно найти тебе партнёршу!
— У меня такое ощущение, что все уже заняты, – мрачно ответил гриффиндорец.
— Приве-е-ет! – за спиной Рона послышался мечтательный голос Луны Лавгуд.
Джинни приветливо кивнула.
— Луна, а ты что, одна?
Луна пожала плечами и улыбнулась.
— Ой, как хорошо! – с хитрой улыбкой обрадовалась Джинни и многозначительно взглянула на Рона. Тот покраснел, как варёный рак, и ещё раз взглянул на Луну. Сегодня она соизволила хорошенько причесаться и (очевидно, не без помощи Джинни) теперь её длинные светлые волосы были уложены в незамысловатую, но аккуратную причёску. А мантия цвета индиго удачно подходила к её синим глазам.
— Ну, мы пойдём, – с такой же хитрой улыбкой, как у Джинни, сказала Гермиона и увела Гарри за собой.

Они сели за один из столиков. Повисло неловкое молчание. Гарри был занят тем, что боролся с искушением вновь взглянуть на Гермиону, что могло повлечь за собой не совсем адекватные последствия. «Мы с ней пришли, как друзья, – твердил Гарри сам себе. – Только как друзья».

Прошло несколько минут, показавшихся Гарри вечностью, пока Гарри не решился:
— Герм, ты... э-э... не хочешь потанцевать?
Гарри не знал, правильно ли он поступает, ведь в танцах он разбирался также как Невилл в Зельеделии. Но в этот момент его даже не заботило то, что он может оттоптать Гермионе ноги.

Гермиона широко улыбнулась, и они с Гарри прошли в центр танцплощадки, где уже кружились другие пары. Гарри нерешительно положил руки на талию Гермионы, и они начали танцевать.

Хотя со стороны это с трудом можно было назвать танцем. Его спина была прямой, будто в неё вбили кусок фанеры, а между ними было, по крайней мере, пара футов. Руки Гермионы на его плечах, казалось, опаляли его кожу через ткань мантии. Гарри вдруг почувствовал себя ужасно неловко.
— Я заранее извиняюсь.
Гермиона вскинула голову:
— За что?
— За то, что наступлю тебе на ноги.
Гермиона улыбнулась.
— Извинения принимаются.
— Я вообще плохо танцую... – Гарри опустил взгляд.
— Это неважно, Гарри, – эти простые слова заставили Гарри на мгновение поверить в то, что он готов записаться в балетную школу, лишь бы снова увидеть этот блеск в глазах Гермионы. Парень улыбнулся в ответ...

И тут же не удержал равновесия и почти врезался в Гермиону. Гарри обернулся и увидел Симуса.
— Оп-с, прошу прощения, – произнёс он с хитрым блеском в глазах и подмигнул Гарри. Когда тот обернулся, то лицо Гермионы теперь оказалось намного ближе к нему. В её глазах отражались огоньки горящих свечей, делая их ещё больше. Почему-то сердце Гарри заколотилось, как птица в клетке, а от корней волос и до самых пяток разлилось приятное тепло, а в животе, казалось, поселился рой крошечных мотыльков. Её приоткрытые, манящие губы были так близко, так близко...

Внезапно все свечи в зале потухли. Музыка оборвалась, и послышались сотни недовольных возгласов. И посреди шума появилось нечто, заставившее Гермиону вскрикнуть от ужаса и схватить Гарри за руку. Над недавно танцующими парами навис ужасный череп с вылезающей из него змеёй. Смертный Знак. Гарри почувствовал резкую, обжигающую боль в шраме и инстинктивно схватился за лоб. Парню показалось, будто черные глазные впадины просверлили его взглядом насквозь. Боль стала нестерпимой, будто ко лбу приложили горящее клеймо, а Зал прорезал зловещий, пугающий и шипящий голос. Голос самого Лорда Вольдеморта:
— Охота началась!

Смертный Знак исчез, будто его и не было, а свечи одновременно вспыхнули, заставив всех собравшихся прищуриться и прикрыть глаза от резкого света.

И тут всех будто понесло – каждый счёл своим долгом высказать своё мнение о произошедшем. Поднявшийся в зале гул смог успокоить только Дамблдор.
— Тише! – произнёс он негромко, но твёрдо. – Прошу всех сохранять спокойствие! В Хогвартс уже направлены авроры, а пока не прибудут, никто не должен выходить из Зала. Палочку каждого из вас проверят специальным заклинанием...

Дальнейшие слова Дамблдора не были услышаны ни Гарри, ни Гермионой. Она обратилась к Гарри:
— Гарри, всё это значит, что в Хогвартсе шпион Вольдеморта! Ты понимаешь?
Гарри устало прикрыл глаза.
— Гермиона... как же мне всё это надоело... – он выпустил руку Гермионы и исчез в толпе хогвартских учеников.

А через полчаса после прибытия авроров, выяснилось, что ни из одной волшебной палочки не было сотворено заклинание «Морсморде». Никто не смог объяснить, каким же образом Смертный Знак появился над головами сотен учеников.

***

Раннее утро застало Гарри в библиотеке. Не совсем типично для него, конечно, но это было единственным местом, где он мог побыть в одиночестве. Навряд ли кто-то будет отвлекать его от созерцания окрестностей Хогвартса в семь утра у библиотечного окна.

— Гарри? Ты здесь?
Ну, или будет...
Названный обернулся и увидел взволнованную и бледную Гермиону. Он попытался улыбнуться.
— Сегодня это самое тихое место.
Гермиона присела рядом и положила руку ему на плечо.
— Как ты? После вчерашнего...
Гарри перевёл взгляд за окно.
— Я больше не могу так, Гермиона. Ты же всё слышала: «Охота началась!» Теперь это не призрачная угроза, маячившая где-то за горизонтом, Гермиона, война объявлена открыто, – он умолк.

— Я так и не рассказал тебе о Румынии, – продолжил Гарри после паузы. – А теперь слушай.
Гермиона внимательно выслушала его рассказ о видении в Пентаграмме.
– Я узнал, что я не один. Я часть какого-то плана, который набросал кто-то свыше. Я должен найти остальных и выполнить свою роль. Я рад, что я не пешка в чьей-то игре, но я не могу видеть, как вокруг гибнут люди. Вольдеморт не остановится. Когда я увидел этот череп, мне показалось, будто он пронзил меня насквозь своим взглядом, будто кинжалом, а его слова были предназначены только мне. Это предупреждение, Герми. И я не хочу, чтобы дорогие мне люди пострадали. Только не ты, – последние слова сорвались с его губ непроизвольно, и Гарри прикусил язык.

— Гарри, – Гермиона придвинулась ближе и взяла его за руку, – ты не должен сдаваться. У нас есть надежда. Она есть у меня. У меня есть ты.

Её близость была опьяняющей. Из её приоткрытых губ вырывались тёплые облачка воздуха, карие глаза в обрамлении длинных пушистых ресниц смотрели на него с решительностью и нежностью, буквально умоляя не падать духом. Она подняла руку и еле ощутимо прикоснулась к его щеке, будто бабочка коснулась его щеки своим невесомым крылом. Гарри прикрыл глаза, наслаждаясь этим ощущением, заставляющим его кровь быстрее бежать по венам. Все мысли в его голове смешались, превратившись в хаотичный водоворот, среди которого появился яркий болид, слепящий и заставляющий каждую клеточку его тела вспыхнуть огнём.
— Гарри... – она чуть слышно выдохнула его имя. Гарри приоткрыл веки и встретился взглядом с блестящими глазами Гермионы. Его взгляд растворялся в глубоких озёрах её глаз, похожих на сладкую карамель, и Гарри преодолел последние дюймы, разделяющие их, накрыв её губы своими. Последнее, что он увидел перед тем, как его ресницы сомкнулись, – это искорки радости, запрыгавшие в глазах Гермионы.

Этот поцелуй не был похож на тот короткий и мокрый, которым Гарри обменялся с Чоу в прошлом году: он подарил Гарри тысячу звездочек, вспыхнувших перед закрытыми глазами – каждая из них была ярче, чем звезда Сириус; вновь появившиеся в животе мотыльки своими крыльями заставили всю его сущность улыбнуться, почувствовать необъяснимую лёгкость, появившуюся в груди и заставляющую забыть обо всех проблемах и заботах. Весь мир растворился в призрачной дымке, остались лишь он и Гермиона.

Когда им пришлось окончить поцелуй, дабы он не стал последним вследствие кислородного голодания, Гарри долго не решался открыть глаз. Он боялся того, что может увидеть. Испуг, гнев, неловкость... Но когда его веки, наконец, распахнулись, то перед собой он увидел широкую улыбку и сияющие глаза. Крошечная слезинка дрожала на кончиках ресниц Гермионы. Гарри выдавил:
— Ты плачешь?
— Глупенький... – прошептала Гермиона, запуская руку в его волосы, как всегда упрямо торчащие во все стороны. – Я так люблю тебя, Гарри.

В этот момент за окном по воздуху начали лететь первые снежинки. Они медленно опускались на землю и сразу же таяли, прикоснувшись ко всё ещё тёплой земле. Но двое сидящих в библиотеке не заметили этого. Всего три слова, только три... они сделали Гарри Поттера самым счастливым человеком на всём белом свете. Он мог лишь прошептать в ответ: «И я люблю тебя» – и вновь погрузиться в омут тепла, подаренный ему губами его возлюбленной.

[Клер Кипли]

Forum
Э-эх, я стараюсь. Честно. просто сейчас же начинается такая скверная вещь, как школа... =(
Патронус
Ух. Даже не слышала о таком... или мож слышала? А адресок не подкинешь?

А вот и прода

Глава 8. Хэллоуин.
*внимание: начиная с 8-й, все главы не отредактированы, так что не обессудьте *

Весь Хогвартс с утра жужжал, как беспокойный пчелиный улей. Сегодня, 31 октября, как было написано на красивом листе пергамента, повешенном в Большом Зале, состоится традиционный бал по случаю празднования Хэллоуина. Все девчонки, от мала до велика, крутились перед зеркалами, поправляли последние детали в платьях и хихикали в коридорах, хвастаясь своими партнёрами. На все балы в Хогвартсе ученики обязаны были приходить парами, и зачастую это обстоятельство было весьма серьёзной проблемой.

Но гордость Гриффиндора, Гарри Поттера, казалось, совершенно не заботила праздничная суета. Все его мысли были посвящены разговору с Константой, таинственной Трикетре и с будущему воскрешению Сириуса. Гарри до сих пор не мог поверить, что это не очередная ложная надежда, подобная его попытке связаться с Сириусом через зеркало. Боль и скорбь от утраты крёстного в его сердце сменилась смутным ожиданием чуда.

Гарри улыбнулся и вновь опустил взгляд на пергамент, лежащий на столе перед ним. Он почти закончил свою работу по Стихийной магии, которой увлёкся в последний месяц. Слова, сказанные Стерлингом накануне во время урока, заставили Гарри задуматься ещё сильнее:

«В душе каждого волшебника заложена частичка стихии, но далеко не каждый может разбудить её. Поэтому маги используют своего рода проводники стихийной магии – специальные артефакты, – профессор Стерлинг сделал паузу, подойдя ближе к ученикам. – Они помогают сфокусировать и направить магическую энергию неопытного стихийного мага, либо усиливают мощь великого мага. Именно они создавали такие артефакты, заключая в них частички своих стихий. Вы можете прочитать в любом сборнике легенд из библиотеки Хогвартса, что существует поверье, что Основатели Хогвартса были Стихийными Чародеями. Хаффлпафф – Земля, Равенкло – Воздух, Слизерин – Вода и Гриффиндор – Огонь. Нет точных сведений, но утверждают, что Основатели вложили свои силы в украшения, кольца и кулоны, и было сделано пророчество, что однажды два самоцвета столкнутся и наступит либо мир, либо хаос».

Два камня – не может ли это означать, что речь в пророчестве идёт о нём и Вольдеморте? И вновь он был поставлен перед фактом, что на его плечи взвален груз спасения мира, как на героя из американских комиксов. Но это были не яркие картинки в тонкой книжечке, это была реальность, жестокая и пугающая своей неизвестностью. В шестнадцать лет сложно осознать, что в твоих руках находится судьба всего магического мира.

Остальные гриффиндорцы не разделяли рвение Гарри в учёбе и были заняты только тем, чтобы найти себе партнёрш для бала. Гарри вполуха за завтраком слушал разговоры одноклассников о том, что Дин и Симус идут на бал с сёстрами Патил и что даже Невилл смог найти себе партнёршу в лице хаффлпаффки Сьюзен Боунс. Рон сиял, как начищенный пятак, потому что шёл на бал вместе с красивой ученицей Равенкло Мэнди Броклхёрст.
— Гарри, приятель, а ты уже пригласил кого-нибудь? – Рон подтолкнул Гарри в плечо. Парень пожал плечами и отрицательно помотал головой.
— Да ты с ума сошёл! – воскликнул Симус. – Бал ведь уже завтра! А без партнёрши не пускают...

Гарри хотел сказать, что ему глубоко начхать на весь этот бал, как кто-то тронул его за плечо.
— Гарри, я у тебя хотела спросить...

И в ту же секунду Гарри показалось, будто все окружающие предметы расплываются и теряются из вида, становясь нечеткими, будто с него сняли очки, а видит он только Гермиону и её блестящие карамельно-карие глаза. Голоса сидящих рядом друзей заглушились стуком его собственного сердца, отдававшимся в ушах.
— Гермиона, ты не пойдёшь со мной на бал? – выпалил Гарри, решив руководствоваться предыдущим опытом.
Гермиона, которую Гарри перебил своим неожиданным предложением, осеклась. В её глазах, как показалось Гарри, промелькнуло выражение восторга, и её губы растянулись в улыбке.
— Да, – лаконично ответила она и, ещё раз улыбнувшись, выпорхнула из зала, будто на крыльях.

Проводив её долгим взглядом, Гарри снова повернулся к друзьям. На лице Рона застыло выражение насмешливого удивления, поэтому Гарри метнул на него взгляд, так и говоривший: «Один вопрос – и тебе несдобровать!»

Всё это Гарри вспоминал, в который раз придирчиво оглядывая себя в зеркало. Поход в Хогсмид накануне завершился покупкой новой парадной мантии цвета бутылочного стекла (по словам хозяйки магазинчика, этот цвет очень выгодно подчёркивал цвет глаз Гарри). Сейчас Гарри внезапно заметил, что он такой тощий, что может запросто быть ходячим пособием по изучению анатомии скелета: рёбра выпирают из тела, щёки ввалились, ноги похожи на две палки... «От хорошей жизни таким не станешь», – мрачно подумал Гарри и ещё раз попытался привести в относительный порядок свои непослушные черные волосы, но из этого сражения он не вышел победителем. Махнув рукой и приняв решение оставить всё, как есть, Гарри выдохнул и, поправив очки на носу, вышел из комнаты.

На часах в гостиной было почти восемь, а в самой комнате было пусто. Гарри глубоко вздохнул, как пловец перед стартом.
— Ты уже собрался? – послышался голос Гермионы.
Гарри обернулся и не смог сдержать восхищённого выдоха. Гермиона никогда особенно не заботилась о своей внешности: она не была похожа на Лаванду или Парвати, вечно болтающих о новых косметических зельях или одежде. Гермиону интересовала учёба и книги. Но сегодня она изменилась. Её глаза, прежде не знавшие макияжа, казалось, стали ещё больше, губы слегка блестели, а на густых каштановых волосах, водопадом струящихся по спине, мерцали отблески пылающего огня в камине.

Гарри осознал, что откровенно пялится на неё и смутился.
— О, да, да. Пойдём? – он подошёл к Гермионе и, вспомнив немногочисленные увиденные у Дурслей фильмы, галантно предложил Гермионе взяться за его руку.

Они вышли из гостиной и спустились ко входу в Большой зал. Войдя внутрь, они поразились тому, как умело его украсили. По всему залу тут и там стояли громадные тыквы, выращенные Хагридом, свечи отбрасывали причудливые тени на полу и стенах, а их приглушённый свет был идеальным для создания загадочной атмосферы Дня Всех Святых. Четыре огромных стола на время бала убрали, а по периметру зала стояли небольшие столики. На сцене выступала популярная группа, названия которой Гарри не знал, но музыка нежной волной окутывала его, а голоса солистов были подобны пению сирен и эльфов.

Гермиона отошла к Джинни, с которой крепко подружилась за последнее время, а Гарри заметил в толпе огненно-рыжую шевелюру Рона, с невероятной скоростью приближающуюся к нему.
— Она меня отшила, представляешь?! – заявил он. – Сказала, что её пригласил другой и она не смогла отказаться!

Гарри понял, что Рон говорит о Мэнди, и попытался ободрить друга.
— Да не расстраивайся ты так, Рон...
— Легко говорить! – перебил его Рон. – Я теперь буду, как дурак, без партнёрши!

— Кто это тут без партнёрши? – поинтересовалась подошедшая к ним Джинни. Рон отвёл взгляд. Джинни хихикнула. – Бедный Рон... нужно срочно найти тебе партнёршу!
— У меня такое ощущение, что все уже заняты, – мрачно ответил гриффиндорец.
— Приве-е-ет! – за спиной Рона послышался мечтательный голос Луны Лавгуд.
Джинни приветливо кивнула.
— Луна, а ты что, одна?
Луна пожала плечами и улыбнулась.
— Ой, как хорошо! – с хитрой улыбкой обрадовалась Джинни и многозначительно взглянула на Рона. Тот покраснел, как варёный рак, и ещё раз взглянул на Луну. Сегодня она соизволила хорошенько причесаться и (очевидно, не без помощи Джинни) теперь её длинные светлые волосы были уложены в незамысловатую, но аккуратную причёску. А мантия цвета индиго удачно подходила к её синим глазам.
— Ну, мы пойдём, – с такой же хитрой улыбкой, как у Джинни, сказала Гермиона и увела Гарри за собой.

Они сели за один из столиков. Повисло неловкое молчание. Гарри был занят тем, что боролся с искушением вновь взглянуть на Гермиону, что могло повлечь за собой не совсем адекватные последствия. «Мы с ней пришли, как друзья, – твердил Гарри сам себе. – Только как друзья».

Прошло несколько минут, показавшихся Гарри вечностью, пока Гарри не решился:
— Герм, ты... э-э... не хочешь потанцевать?
Гарри не знал, правильно ли он поступает, ведь в танцах он разбирался также как Невилл в Зельеделии. Но в этот момент его даже не заботило то, что он может оттоптать Гермионе ноги.

Гермиона широко улыбнулась, и они с Гарри прошли в центр танцплощадки, где уже кружились другие пары. Гарри нерешительно положил руки на талию Гермионы, и они начали танцевать.

Хотя со стороны это с трудом можно было назвать танцем. Его спина была прямой, будто в неё вбили кусок фанеры, а между ними было, по крайней мере, пара футов. Руки Гермионы на его плечах, казалось, опаляли его кожу через ткань мантии. Гарри вдруг почувствовал себя ужасно неловко.
— Я заранее извиняюсь.
Гермиона вскинула голову:
— За что?
— За то, что наступлю тебе на ноги.
Гермиона улыбнулась.
— Извинения принимаются.
— Я вообще плохо танцую... – Гарри опустил взгляд.
— Это неважно, Гарри, – эти простые слова заставили Гарри на мгновение поверить в то, что он готов записаться в балетную школу, лишь бы снова увидеть этот блеск в глазах Гермионы. Парень улыбнулся в ответ...

И тут же не удержал равновесия и почти врезался в Гермиону. Гарри обернулся и увидел Симуса.
— Оп-с, прошу прощения, – произнёс он с хитрым блеском в глазах и подмигнул Гарри. Когда тот обернулся, то лицо Гермионы теперь оказалось намного ближе к нему. В её глазах отражались огоньки горящих свечей, делая их ещё больше. Почему-то сердце Гарри заколотилось, как птица в клетке, а от корней волос и до самых пяток разлилось приятное тепло, а в животе, казалось, поселился рой крошечных мотыльков. Её приоткрытые, манящие губы были так близко, так близко...

Внезапно все свечи в зале потухли. Музыка оборвалась, и послышались сотни недовольных возгласов. И посреди шума появилось нечто, заставившее Гермиону вскрикнуть от ужаса и схватить Гарри за руку. Над недавно танцующими парами навис ужасный череп с вылезающей из него змеёй. Смертный Знак. Гарри почувствовал резкую, обжигающую боль в шраме и инстинктивно схватился за лоб. Парню показалось, будто черные глазные впадины просверлили его взглядом насквозь. Боль стала нестерпимой, будто ко лбу приложили горящее клеймо, а Зал прорезал зловещий, пугающий и шипящий голос. Голос самого Лорда Вольдеморта:
— Охота началась!

Смертный Знак исчез, будто его и не было, а свечи одновременно вспыхнули, заставив всех собравшихся прищуриться и прикрыть глаза от резкого света.

И тут всех будто понесло – каждый счёл своим долгом высказать своё мнение о произошедшем. Поднявшийся в зале гул смог успокоить только Дамблдор.
— Тише! – произнёс он негромко, но твёрдо. – Прошу всех сохранять спокойствие! В Хогвартс уже направлены авроры, а пока не прибудут, никто не должен выходить из Зала. Палочку каждого из вас проверят специальным заклинанием...

Дальнейшие слова Дамблдора не были услышаны ни Гарри, ни Гермионой. Она обратилась к Гарри:
— Гарри, всё это значит, что в Хогвартсе шпион Вольдеморта! Ты понимаешь?
Гарри устало прикрыл глаза.
— Гермиона... как же мне всё это надоело... – он выпустил руку Гермионы и исчез в толпе хогвартских учеников.

А через полчаса после прибытия авроров, выяснилось, что ни из одной волшебной палочки не было сотворено заклинание «Морсморде». Никто не смог объяснить, каким же образом Смертный Знак появился над головами сотен учеников.

***

Раннее утро застало Гарри в библиотеке. Не совсем типично для него, конечно, но это было единственным местом, где он мог побыть в одиночестве. Навряд ли кто-то будет отвлекать его от созерцания окрестностей Хогвартса в семь утра у библиотечного окна.

— Гарри? Ты здесь?
Ну, или будет...
Названный обернулся и увидел взволнованную и бледную Гермиону. Он попытался улыбнуться.
— Сегодня это самое тихое место.
Гермиона присела рядом и положила руку ему на плечо.
— Как ты? После вчерашнего...
Гарри перевёл взгляд за окно.
— Я больше не могу так, Гермиона. Ты же всё слышала: «Охота началась!» Теперь это не призрачная угроза, маячившая где-то за горизонтом, Гермиона, война объявлена открыто, – он умолк.

— Я так и не рассказал тебе о Румынии, – продолжил Гарри после паузы. – А теперь слушай.
Гермиона внимательно выслушала его рассказ о видении в Пентаграмме.
– Я узнал, что я не один. Я часть какого-то плана, который набросал кто-то свыше. Я должен найти остальных и выполнить свою роль. Я рад, что я не пешка в чьей-то игре, но я не могу видеть, как вокруг гибнут люди. Вольдеморт не остановится. Когда я увидел этот череп, мне показалось, будто он пронзил меня насквозь своим взглядом, будто кинжалом, а его слова были предназначены только мне. Это предупреждение, Герми. И я не хочу, чтобы дорогие мне люди пострадали. Только не ты, – последние слова сорвались с его губ непроизвольно, и Гарри прикусил язык.

— Гарри, – Гермиона придвинулась ближе и взяла его за руку, – ты не должен сдаваться. У нас есть надежда. Она есть у меня. У меня есть ты.

Её близость была опьяняющей. Из её приоткрытых губ вырывались тёплые облачка воздуха, карие глаза в обрамлении длинных пушистых ресниц смотрели на него с решительностью и нежностью, буквально умоляя не падать духом. Она подняла руку и еле ощутимо прикоснулась к его щеке, будто бабочка коснулась его щеки своим невесомым крылом. Гарри прикрыл глаза, наслаждаясь этим ощущением, заставляющим его кровь быстрее бежать по венам. Все мысли в его голове смешались, превратившись в хаотичный водоворот, среди которого появился яркий болид, слепящий и заставляющий каждую клеточку его тела вспыхнуть огнём.
— Гарри... – она чуть слышно выдохнула его имя. Гарри приоткрыл веки и встретился взглядом с блестящими глазами Гермионы. Его взгляд растворялся в глубоких озёрах её глаз, похожих на сладкую карамель, и Гарри преодолел последние дюймы, разделяющие их, накрыв её губы своими. Последнее, что он увидел перед тем, как его ресницы сомкнулись, – это искорки радости, запрыгавшие в глазах Гермионы.

Этот поцелуй не был похож на тот короткий и мокрый, которым Гарри обменялся с Чоу в прошлом году: он подарил Гарри тысячу звездочек, вспыхнувших перед закрытыми глазами – каждая из них была ярче, чем звезда Сириус; вновь появившиеся в животе мотыльки своими крыльями заставили всю его сущность улыбнуться, почувствовать необъяснимую лёгкость, появившуюся в груди и заставляющую забыть обо всех проблемах и заботах. Весь мир растворился в призрачной дымке, остались лишь он и Гермиона.

Когда им пришлось окончить поцелуй, дабы он не стал последним вследствие кислородного голодания, Гарри долго не решался открыть глаз. Он боялся того, что может увидеть. Испуг, гнев, неловкость... Но когда его веки, наконец, распахнулись, то перед собой он увидел широкую улыбку и сияющие глаза. Крошечная слезинка дрожала на кончиках ресниц Гермионы. Гарри выдавил:
— Ты плачешь?
— Глупенький... – прошептала Гермиона, запуская руку в его волосы, как всегда упрямо торчащие во все стороны. – Я так люблю тебя, Гарри.

В этот момент за окном по воздуху начали лететь первые снежинки. Они медленно опускались на землю и сразу же таяли, прикоснувшись ко всё ещё тёплой земле. Но двое сидящих в библиотеке не заметили этого. Всего три слова, только три... они сделали Гарри Поттера самым счастливым человеком на всём белом свете. Он мог лишь прошептать в ответ: «И я люблю тебя» – и вновь погрузиться в омут тепла, подаренный ему губами его возлюбленной.

[Daminitri]

Здорово!
Ну и что, что неотредактированы)
Все равно будет здорово!

[Клер Кипли]

Патронус
А ОН ТАК НАЗЫВАЕЦЦА?!
Ой, как мне стыдно... =( Даж не знала...
Daminitri
www.germionchik.narod.ru

Вот и прода

Глава 9. Взлёты и падения.

Холодное ноябрьское утро встретило обитателей Хогвартса колючим ветром и срывающимся снежком. Странно, но в этом году зима наступила намного раньше, чем обычно.

Однако никакая погода не могла стать помехой сегодняшнему событию дня: первому квиддичному матчу в этом сезоне между Гриффиндором и Слизерином. Вечные соперники сегодня снова должны были сойтись в битве за кубок.

На квиддичном поле собрался почти весь Хогвартс, несмотря на непогоду. Трибуны пестрели от множества красно-жёлтых и серо-зелёных шарфов, болельщики хлопали в ладоши и надрывали глотки, выкрикивая названия своих факультетов и имена игроков. Сегодня матч комментировал новичок, Джастин Финч-Флетчли из Хаффлпаффа.

— Итак, приветствуем команду Гриффиндора! Охотники – Колин и Деннис Криви, а также Кристина Эпплгейт, несравненная, великолепная, королева на метле, и какая красавица!..
— Джастин!!! – прикрикнул цензор в лице профессора МакГонагалл.
— Простите, профессор. Отбивалы – Симус Финниган и Дин Томас, защитник – Рон Уизли и капитан команды и великолепный ловец – Гарри Поттер!

Команда Гриффиндора взмыла в воздух под приветственные крики трибун.
— И команда Слизерина: охотники Альфред Формонс, Ричард Норман и Джеффри Рокман, отбивалы Крэбб и Гойл, защитник Максимус Дрендсон и капитан, по совместительству ловец Драко Малфой!
Крики Слизерина почти заглушило улюлюканье остальных факультетов, изрядно недолюбливающих всех слизеринцев. Близнецы Кент развернули огромный плакат в поддержку Гриффиндора, переливающийся алым и золотым – сделанным по технологии Фреда и Джорджа Уизли.

— Капитаны жмут друг другу руки, – не унимался Джастин. Гарри посильнее сжал руку Драко и презрительно отбросил её. — Игра начинается!

***

Гарри искал глазами снитч, который не показывался уже минут 20 подряд. До него долетал голос комментатора. Кристина и братья Криви были прекрасными охотниками, но Гриффиндор проигрывал со счётом 80:90. Гарри изредка посматривал на гриффиндорскую трибуну, где сидели Джинни и Гермиона. От лёгкого морозца щёки Гермионы раскраснелись, она хлопала в ладоши и кричала, подбадривая команду и Гарри. Гермиона поймала взгляд Гарри и улыбнулась ему. И вдруг Гарри услышал свист промелькнувшего мимо снитча. Он круто развернул метлу и помчался за ним. Малфой, до недавнего момента парящий неподалёку, бросился вслед за Поттером.

— Пас Деннису Криви – пас Кристине – она обходит охотника Слизерина – и... да! ГРИФФИНДОР ЗАБИВАЕТ! Счёт сравнялся!.. – это была последняя реплика, долетевшая до Гарри сквозь гул. Ветер свистел в ушах и усиливался с каждой минутой: Гарри с трудом мог удержать в руках древко метлы. А Малфоя, казалось, ветер наоборот подгонял, позволяя сокращать отрыв между соперниками втрое быстрее. Порывы ветра били в лицо, трепали волосы, качали Гарри из стороны в сторону. Снитч был уже близко, нужно было лишь протянуть руку... Гарри, крепко держась за древко одной рукой, потянулся за трепыхающимся золотым мячиком... но резкий шквал ветра отбросил его руку в сторону, а снитч изменил направление и умчался прочь. Гарри закружило в воздухе, и он свалилися с метлы, держась за неё одной рукой. Ветер не унимался и ещё одним жестоким порывом вырвал у Гарри метлу из рук.

Гарри камнем полетел вниз, отчаянно болтая руками и ногами в воздухе.
— Великий Мерлин, Гарри Поттер, ловец Гриффиндора, падает! – заорал Эрни с ужасом. Вся трибуна Гриффиндора взволнованно встала, а Гермиона закрыла лицо руками и закричала:
— Гарри!
Симус резко поднырнул и полетел наперерез Гарри, пытаясь поймать его, но его отбросило ветром.

На учительской трибуне профессор МакГонагалл, схватившись за сердце, прикрикнула:
— Спайк, сделай же что-нибудь! Он же разобьётся!
Профессор Стерлинг прищурился, но тут же покачал головой:
— Его сопротивление слишком сильно! Я ничего не могу сделать.

А Гарри почувствовал, будто налетел на невидимую стену, но падение не прекратилось, и через несколько секунд ловец Гриффиндора упал на землю.

Пронзительный свисток мадам Хуч возвестил об остановке игры. Гарри зажмурился, пытаясь совладать с болью, прошившую всё его тело от кончиков пальцев до макушки. Упал он неудачно и, кажется, с несколькими переломами. К нему уже спешили мадам Помфри и МакГонагалл.
— Поттер! Поттер! – мадам Помфри опустилась рядом с ним. – Ты живой?
— Да-а-а... – протянул Гарри. Он попытался разомкнуть глаза. Очки слетели с него ещё в воздухе, поэтому он видел только расплывчатое обеспокоенное лицо медсестры и подбежавшую Гермиону.
— О Боже, Гарри! – она плюхнулась на жесткую траву и дотронулась до его лица. – Гарри...
— Мисс Грейнджер, пожалуйста, держите себя в руках, – не поднимая головы, сообщила мадам Помфри и обратилась к профессору МакГонагалл. – У него сломаны нога, два ребра и кисть, может, что-то ещё. Срочно его в медкрыло! – она взмахнула палочкой и перенесла Гарри на возникшие из воздуха носилки. Гермиона пошла вслед за мадам Помфри, утирая слёзы.

Рон, опустившийся на землю вместе с остальными игроками Гриффиндора, с тревогой проводил Гарри взглядом. Мадам Хуч обратилась к нему:
— У вас есть запасной ловец, мистер Уизли? Иначе игру придётся продолжать только с ловцом Слизерина.
Половина Гриффиндора уже выбежала на поле, и из толпы выбежала Джинни.
— Я буду играть! – заявила она и скинула плащ, под которым обнаружилась квиддичная форма. Рон согласно кивнул. Джинни быстро сбегала в раздевалку за метлой и по свистку взмыла в воздух. Игра продолжалась.

— Итак, в Гриффиндорской команде замена – место ловца заняла Джинни Уизли, в прошлом году уже выступавшая в этой роли. А тем временем мяч получает Формонс – пас Рокману – и Рокман теряет мяч, столкнувшись с прекрасно направленным Дином Томасом бладжером – мяч подхватывает Эпплгейт – ай-ай-ай, как её грубо толкает Формонс – пас Деннису Криви – перехват Рокманом, он летит прямо к Гриффиндорским кольцам – пас Норману и... Слизерин забивает! Счёт 120:100!

Джинни скривилась с досадой и вновь огляделась. Снитч находился футах в десяти от неё. Мячик стремительно поднимался вверх. Джинни направила метлу вверх и, как стрела, умчалась ввысь. Заколка в её волосах расстегнулась, и огненно-рыжие пряди трепал ветер. Золотой мячик ускользнул от порыва ветра и сместился в сторону. Джинни повернула метлу, подсознательно, не отрывая взгляда от снитча. Теперь она знала, что должен был чувствовать Гарри, в каждый раз начиная эту гонку: азартную феерию, состоящую из свиста ветра в ушах, немеющих рук, сжимающих метлу, прищуренных глаз, не позволяющих себе упустить цель из виду. Словно ястреб высмотрел на земле свою добычу и преследует её.
— Полегче на поворотах, Уизли! – раздался издалека насмешливый и тягучий голос. «Ты узнаешь его из тысячи», – мрачно усмехнулась Джинни. Она пропустила его слова мимо ушей и не прекратила погоню. Драко не везло – на этот раз ветер мешал ему, не давал приблизиться к заветному снитчу, словно компенсируя Гриффиндору потерю ловца. И вот золотой снитч уже близко, осталось лишь вытянуть руку. Джинни привстала на метле и, держась только ногами, потянулась за мячиком. Её пальцы почти сомкнулись на крылышках снитча...

Вж-ж-жик! Словно мечом, ветер полоснул её по всему телу. Джинни потеряла равновесие, выпустила метлу и тут же стала жертвой земного притяжения. Она много раз слышала, что в предсмертные секунды перед глазами проносится вся жизнь. Но во время падения ей захотелось рассмеяться – двое ловцов за один матч, какая горькая ирония судьбы!.. Джинни зажмурилась. «Интересно, а Гарри будет скорбить по мне? А противный Малфой поймает снитч, гадина такая! Интересно, а будет больно или...»
— Есть! – крепкие руки ухватили её за талию, прижав к себе и водрузив на метлу.
Джинни распахнула глаза. Светлые волосы. Стально-серые глаза. Ухмылка. О нет...
— Витаешь в облаках, а, Уизли?

Джинни побагровела.
— Отпусти меня, Малфой!
Драко пожал плечами и действительно отпустил её. Джинни вскрикнула от неожиданности, но через несколько секунд Драко снова схватил её, и девушке пришлось инстинктивно схватиться за его плечи.
— Я бы не стал так разбрасываться словами, Уизли, находясь в ста футах над землей. И сиди спокойно, не то мы оба упадем!

Джинни с неохотой признала, что он прав, и замерла. Она сидела, почти уткнувшись ему в грудь, и чувствовала лёгкий запах его одеколона, смешанного с корицей. Она прикрыла веки, тихо вздыхая от непонятно откуда накатившего чувства тепла... Она исподлобья взглянула на Драко. В его серебристо-серых глазах можно было утонуть, заблудиться, как в коридорах Хогвартса, но никогда не достигнуть их дна и не понять, что скрывают они в своей глубине. Но сейчас эти глаза приближались к ней, как и его губы... «Оттолкни его! Что ты делаешь?!» – вопило сознание. Но Джинни закрыла глаза... и почувствовала, что что-то сжимает в руке. Она не обратила на это внимания, когда падала, но сейчас она поняла, ЧТО это было.
— Снитч! – ликующе прошептала она, почти касаясь губ Драко. – Я поймала снитч!

И будто сквозь пелену прорвался голос Финч-Флетчли:
— Ловец Слизерина и ловец Гриффиндора летят вместе! Но что же случилось... великий Мерлин, в руках у Уизли снитч! Гриффиндор победил!!!

Джинни снова взглянула на Драко и сразу же пожалела об этом: его взгляд изменился и был похож на острие серебряного кинжала – острый, резкий и холодный. А вокруг бушевали трибуны: Гриффиндор взорвался криками и апплодисментами, ему вторили Хаффлпафф и Равенкло, а Слизерин приуныл.

Драко опустился за землю и чуть ли не столкнул Джинни с метлы. Приземлившийся рядом Рон с открытой неприязнью взглянул на слизеринца.
— Что ты сделал с моей сестрой, Малфой?!
— Спас её никчёмную жизнь! – как оскорбление, бросил Драко и направился в сторону раздевалки. А Джинни наблюдала за ним и рассеянно отвечала на вопросы брата и поздравления гриффиндорцев. Что же на неё нашло?

А на трибуне преподавателей не утихал жаркий спор о случившемся с Поттером.
— Он же мог разбиться насмерть! Ещё легко отделался! – восклицала профессор Спраут.
— Но вы видели, что в один миг он будто остановился в воздухе, налетел на преграду, – задумчиво произнесла Минерва МакГонагалл. – Спайк, что ты скажешь по этому поводу?

Мужчина развёл руками.
— Ветер создан искусственно, здесь была примешана Тёмная Стихийная магия, без сомнения. Но у парня очень высокий уровень сопротивления, поэтому даже моя магия не проникла сквозь его завесу. Но среди учеников, видимо, есть стихийный маг, не пожелавший открыть свои способности. Налетел Поттер, я подозреваю, на Воздушную Подушку. Это простейшее заклинание.
— Так раз оно простейшее, его мог сделать любой? – перебила МакГонагалл. Стерлинг покачал головой.
— Простейшее для меня и без его ауры сопротивления. Вы не понимаете – среди учеников Чародей, потенциально сильнее, чем я сам. И это при том, что среди моих учеников нет ни одного Воздушного.

Остаток разговора Спайк Стерлинг провёл в океане собственных размышлений.

***

В Лондоне было шумно. По узким тротуарам шмыгали подростки, успевшие окончить занятия в школах, труженики маггловского мира, высыпавшие из своих офисов во время обеденного перерыва, влюблённые, не боящиеся прохладного воздуха и согревающие друг друга в крепких объятьях... По одному из таких тротуаров шёл и Рэм Люпин. Старый плащ, успевший выцвести и залатанный в нескольких местах, особенно не согревал. «Вот когда пожалеешь, что нет тёплой шкуры», – усмехнулся он в своих мыслях. Ему не давало покоя последнее письмо Гарри из Хогвартса, где он упомянул о Самоцветах Основателей. Рэм несколько раз слышал об этой легенде, но только обрывки сведений, содержащихся в магических энциклопедиях и сборниках мифов. В последнее время слишком много легенд оказываются правдой, поэтому он решил самолично провести поиск информации.

После нескольких дней работы в Министерской библиотеке он не узнал ничего нового, кроме того, что Самоцветами считаются Рубин, Малахит, Алмаз и Сапфир. И Рэм направлялся в маггловскую библиотеку. На первый взгляд, это абсурдно – искать информацию о магических событиях у магглов, но Люпин помнил слова своего старого приятеля Хэвлока: «Всё, что забыто магами, может храниться у магглов». Именно в одной из маленьких маггловских библиотек Бухареста Хэвлок нашёл легенду о Тевто.

Национальная Библиотека, которую он выбрал, была самой крупной в Лондоне. Люпин давно сделал вывод, что магглы любили книги не меньше, чем маги. Внутри библиотеки было тепло, тихо и немноголюдно.

Люпин остановился у стеллажей в секции «Мифы, легенды и фольклор». Пробежав глазами по корешкам книг, он выбрал наиболее увесистый и внушительный талмуд «Кельтские легенды», а также несколько томов поменьше и направился в читальный зал. На ходу раскрыв верхний, Люпин принялся бегло просматривать содержание. Завернув за угол ряда шкафов, он неожиданно с кем-то столкнулся. Чужие книги упали на пол, и Рэм присел, чтобы собрать их, и встретился взглядом с удивлённой Эстель.
— Ох, Рэм! – улыбнулась она.
— Здравствуй, – приветливо ответил Люпин, собирая её книги. – Хм, – он приподнял бровь, – что тут у тебя? «Приворотные зелья»?

Эстель покраснела.
— Ну, я не совсем как бы для себя, а, э...
Рэм добродушно усмехнулся.
— Эстель, этими зельями ты никогда никого не приворожишь. Приворотные зелья – это весьма сложная область Зельеварения, в котором малейший просчёт может стоить жизни тому, кто это зелье выпил.

Девушка вздрогнула.
— А ты... умеешь варить зелья?!
Рэм не удержался от смешка.
— Я далеко не специалист. Вот один мой знакомый – да, он гений в зельях. Я больше специализируюсь в защите от тёмных сил. Я даже преподавал этот предмет.
У Эстель округлились глаза.
— Преподавал?! Так магии учат?
Рэм покачал головой – он понял, что означает этот блеск в глазах девушки.
— Учат, но... – он оглянулся по сторонам, – сейчас не время и не место говорить об этом.

Эстель ничего не ответила, а опустила глаза. Через несколько секунд молчания, она указала на книгу Рэма:
— «Кельтские легенды»?
— Ищу одну историю, – честно признался Рэм. – О Самоцветах.
— Дивных что ли? – оживилась Эстель. – Здесь это есть, я читала раза три. Когда-то могущественные волшебники, потомки Мерлина, создали четыре Дивных Самоцвета, тра-ля-ля, и было предсказание, что от союза двух хранителей Самоцветов родится дитя, которое принесёт либо мир, либо хаос.

Рэм внимательно выслушал её нехитрый рассказ и задумчиво пробормотал:
— Значит, это не касается Гарри... – поймав непонимающий взгляд девушки, Рэм улыбнулся. До чего же смешно – маггла рассказывает ему об Основателях Хогвартса!
– Спасибо, Эстель, – он кивнул в сторону стеллажей. – Избавила меня от необходимости рыться во всех этих шкафах.
— Не за что, – ответила Эстель. – Хотя... за вами должок, мистер Люпин, – в ответ на удивлённо изогнувшуюся бровь Рэма, девушка посерьёзнела. – Ну, ты же обещал мне рассказать о магии.

Рэм некоторое время смотрел в её глаза, так и умоляющие его поделиться знанием о волшебстве. И он сдался. Отчего бы не порадовать несчастного ребёнка? Люпин согласно кивнул.
— Хорошо, но только не здесь.
— Тогда давай пойдём... куда-нибудь, – после паузы предложила Эстель. – И раз ты оказался профессором, то считай меня своей ученицей!

Рэм протянул ей книги и помог принять вертикальное положение. Они направились к выходу из библиотеки.

— Вы боитесь раскрыться? – вдруг спросила Эстель. – Но почему?
— Мы должны сохранять магию в секрете.
– Но сейчас же не Средневековье и инквизиция давно в прошлом! Магия – это же так чудесно, Рэм!
— Если нет инквизиции, то есть ваши службы вроде ФБР, которые могут открыть охоту на ведьм и волшебников, словно в Салеме. Понимаешь, – немного замялся Люпин, – я ведь нарушил закон, открывшись тебе.
Эстель погрустнела.
— И ты жалеешь об этом?
— Нет. Даже если бы жалел, то мог просто стереть тебе память. Просто ты обрадовалась, узнав о магии, а другие магглы будут противиться, стараться уничтожить волшебников. Не все настолько верят в чудо, как ты.
Эстель хмыкнула и грустно улыбнулась.
— Да, я много лет всем этим интересуюсь. Друиды, нумерология, оккультизм, гадания, карты Таро, баньши, призраки, вампиры... – она чуть вздрогнула и опустила глаза.
— Энн Райс и Брэм Стокер оказались не так далеки от правды? – сочувственно улыбнулся Рэм. Эстель взглянула на него, и лёд пугающих воспоминаний треснул в её глазах, залитый солнечным смехом.

— Мисс Норвуд? – окликнул кто-то из библиотекарей. Эстель обернулась.
— Специально для Вас я нашёл эту книгу, – улыбнулся библиотекарь и протянул девушке потрёпанную толстую книгу. Эстель просияла и поблагодарила.
Рэм мельком взглянул на заглавие. «Руническая грамота»
— Ещё и Рунология? – спросил он.
— Я хочу расшифровать этот рисунок, – Эстель указала на свой браслет. – Быть может, это даст мне какой-то ответ.

Вместе они вышли из библиотеки и направились к метро. Весь оставшийся день Люпин провёл у своей новоприобретённой ученицы. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что этой девочке можно рассказать о магическом мире. Он никогда не будет ей доступен и будет только далёкой сказкой. Сказкой, которая является былью для других, и зачастую совсем не такой яркой и безоблачной, как кажется.

[Клер Кипли]

Глава 10. Воскресенье.

Гарри сидел у окна и задумчиво глазел на тёмное небо, испещрённое звездами. Было уже около полуночи, но ему не спалось. В последнее время он стал слишком часто думать о своей жизни, своей судьбе. Даже чаще, чем о Гермионе.

Иссиня-черное ночное небо с россыпью звездочек притягивало взгляд, а тоненький серпик стареющей луны с трудом пробивался сквозь дымку облаков. Гарри отыскал глазами знакомые созвездия. Кассиопея... Большая медведица... Лира... и Орион. Звёзды были подобны алмазам, забытым на бархате ночи. Такие яркие и такие далёкие. Иногда Гарри хотелось стать такой звездой и праздно наблюдать свысока за тем, что происходит на этой бренной земле, посмеиваться над неудачами, освещать путь заблудившимся и исполнять желания, метеором падая с небес. И не нести на себе груз забот и проблем, не хранить в сердце боль, не знать печали и горя. Но звезды холодны, как крошечные льдинки, они не знают огня любви, пылающего в людских сердцах. Гарри слегка улыбнулся. Пожалуй, его участь не так уж и горька.

Одна из звездочек на его глазах сорвалась со своего места и рухнула в бездну ночи. Гарри вздохнул и закрыл глаза. В его лёгкие ворвался сухой и горячий воздух, будто лишённый жизни. Рон заворочался и что-то пробормотал во сне. Гарри вновь прижался лбом к холодному стеклу. Когда видишь падающую звезду, принято загадывать желание. А больше всего на свете он хотел одного – найти, наконец, своё счастье.

Гарри на мгновение показалось, что одна из ярких звезд хитро подмигнула ему. Гарри пригляделся к ней повнимательнее. Так и есть – это Сириус. Такое ощущение, что это какой-то...

— Да, это знак, юный Гарри, – послышался мелодичный голос. Гарри молниеносно обернулся и увидел Константу, парящую над полом. Она была такой же, какой Гарри запомнил её, но теперь она была духом, чужой в этом мире живых. От неё исходило слабое свечение, словно отгоняя темноту ночи.
— Константа?.. – растерянно пробормотал Гарри.
— Время пришло, – просто сказала румынская колдунья. – Пойдём со мной.

Гарри с сомнением посмотрел на протянутую руку Константы и приблизился к ней, хватая её руку. Вокруг него вспыхнули краски предметов, перемешиваясь, словно на палитре художника, перед глазами замелькали искры, и постепенно его спальня растворилась во всепоглощающей тьме.

Гарри очутился в очень слабо освещённой комнате. Он пробормотал: «Люмос!» и осмотрелся. Опытным путём было установлено, что Константа исчезла, и Гарри ненароком подумал – а не привиделась она ему? Но он услышал шёпот и обернулся на звук. Увиденное заставило его болезненно вздрогнуть. Арка.

Легкая завеса колыхалась, будто маня к себе. «Это твоё испытание, – послышался голос Константы в голове Гарри. – Ты должен найти и вытащить его из-за Завесы».

Никто не знает, что за ней? Рай? Ад? Тысячи замученных душ волшебников, пытавшихся разгадать её тайну? Никто ведь не возвращался оттуда.

Но он должен вернуться. Он, Гарри Поттер, Несущий Жизнь, обязан спасти своего крёстного отца. Гарри зажмурился и прыгнул в арку.

Если бы сейчас в комнату Отдела Тайн зашёл бы случайный работник Министерства Магии, то он бы увидел странную даже для магического мира вещь: две части Завесы отдёрнулись, словно занавес в театре, обнажая тьму, а вокруг парень, сиганувшего в Арку, собрались мельчайшие светящиеся песчинки.

Полёт Гарри длился недолго. Через несколько секунд он оказался на твёрдом полу, подняв при приземлении тучу пыли. Палочка погасла, словно задутая свеча. Закашлявшись, Гарри со смешанными чувствами страха и любопытства огляделся вокруг.

Пустота. Вакуум. В нём нет воздуха, но Гарри продолжал дышать. По крайней мере, его сердце колотилось в груди, как заведённое. По крайней мере, он ещё жив. С трудом поднявшись с пола, Гарри шагнул вперёд, но тут же замер от раздавшегося хруста костей, гулким эхом отозвавшегося вокруг. Гарри поднял палочку и вновь прошептал: «Люмос!»

Он стоял на пыльных каменных плитах, усыпанных человечьми костями. Кое-где валялись щиты, почерневшие от времени, посохи, почти истлевшие свитки пергамента. Гарри присел и увидел небольшую книжечку в кожаной обложке. Он осторожно смахнул с неё вековую пыль и попытался вчитаться в строчки, написанные мелким почерком на латыни.
«Сие есть неведомая Завеса. Мудрая ведьма Тевто предостерегала меня от неё, но ведь это есть великая тайна бытия. Я должен пройти через Арку Погибели и должен узнать, что за ней. Треглавый союз и судьба света зависит от неё. Тайна Завесы войдёт в эту книгу. Сей день 15 февраля 1126 года, писец раб Господний Аурелиус Беллерфонт».

Запись оборвалась. Гарри пролистнул книжечку.
— Мерлинова борода... – прошептал он. В этой книге рассказывалась история Пентаграммы, а многие страницы были усеяны символами Triquetra. Гарри решил, что лучше не разбрасываться такими ценными сведениями и спрятал книгу за пазуху. Он поднялся с колен и посветил вперёд.

Во тьме перед ним возникли каменные ступеньки. Куда они вели, Гарри разглядеть не мог. Он решительно двинулся вверх.

— Сириус! – хотел крикнуть Гарри, но смог издать только еле внятный шёпот. – Сириус!..

— Он пришёл... живой... ещё один живой... что он здесь делает?..

Гарри услышал тонкий шёпот и оглянулся. Бесплотные тени окружили его. Гарри изредка чувствовал мимолётное прикосновение их призрачных рук, будто они пытались получить из него толику жизни. Постепенно теней становилось всё больше и больше. Гарри ожесточенно пробирался вперёд по нескончаемым ступеням в неизвестность. И вдали он заметил слабый огонёк, словно маяк, мигнувшую во мраке. Гарри двинулся дальше. Тени начали проходить сквозь него, каждый раз окатывая его замогильным холодом, но гриффиндорец не привык сдаваться и отступать на полпути. Он твёрдо шёл по ступенькам. «Только бы звезда не погасла!..»

— Сириус! – крикнул он, а тени испуганно зашептались. – Си-ри-ус!

Гарри перешёл на бег, но звезда оставалась столь же далёкой. «У лестницы нет конца, я никогда не доберусь до звезды!» – отчаянная мысль вертелась у него в голове. Но тут же до него дошёл голос Константы: «Ты – Несущий Жизнь! Ты должен помочь крёстному! Поверь в себя, выпусти свою силу!»

Но эта сила ему неизвестна, он никогда ей не пользовался. И что ему делать? Гарри глубоко вздохнул и прикрыл веки. «Очисти свой разум» – последнее напутствие Всезнающей растворилось в шепоте теней. Гарри представил себе чудесную реку, увиденную в Пентаграмме и уносящую все невзгоды прочь... Слова сами сошли с его уст:
— Я – Жизнь. Своей силой призываю тебя, Сириус Блэк!

Гарри открыл глаза и, оглянувшись, понял, что ступени остались позади. Он дошёл до конца.
— Гарри... – слабый шёпот донесся до его ушей. Гарри обернулся.

Сириуса можно было впрямь спутать с тенью – настолько бесплотным он казался, но его голос Гарри не смог бы спутать с другим. Сириус поражённо выдохнул и крепко обнял крестника.
— Сириус! – Гарри всё равно не верил своим глазам. – Скорее, пойдём отсюда!
Сириус, однако, взял себя в руки и понял, что случилось что-то страшное.
— Зачем ты пошёл за мной, Гарри?!
— Я всё объясню потом, мы должны возвращаться!
— Ты не понимаешь! Отсюда не уйти, Гарри! Я пытался, Мерлин, я пытался выбраться! Почему-то я не стал одним из этих теней, которые гонялись за мной всё это время, пытаясь выпить мою душу, убить мою плоть! Они хуже дементоров, они пытаются превратить меня в себе подобных. Они жаждут мести живым...
— Теперь они ничего нам не сделают, Сириус, пойдём! – Гарри решительно схватил крёстного за руку и чётко произнёс:
— Я – Жизнь. Своей силой заклинаю – вернись в мир живых, Сириус Блэк!

— Они ухо-о-дят! Уходят! Живы-ы-е! – душераздирающий фальцет теней раздался вслед двум магам, но уже через несколько секунд вспыхнул яркий свет, словно они попали на солнце. Сириус, отвыкший от света, болезненно зажмурился и закрыл глаза руками.

Гарри распахнул веки и понял, что они в доме Блэков. А яркий свет оказался всего лишь догорающими свечами. Гарри взглянул на крёстного и невольно ахнул.

Глубокие складки на лбу Сириуса разгладились, как и все морщины; ранее спутанные и тусклые волосы теперь блестели в свете свечей, но самое главное – исчезло выражение тоски и безысходного отчаяния из глаз, сменившись задорным блеском. Перед Гарри стоял тот же Сириус Блэк, но только сбросивший с десяток лет. «За Завесой Возрождённый очистится от тревог и горести прожитых лет, вновь будет силён и телом, и духом» – вспомнил Гарри рассказ Константы.

— Гарри! – Сириус снова обнял крестника. – О Мерлин, как тебе удалось?!
— Долго рассказывать, Сириус, – счастливо ответил Гарри. – Но теперь ты снова в мире живых.

Сириус отпустил Гарри и закружился по комнате.
— Я жив! – крикнул он и остановился у зеркала, мельком поймав своё отражение. Он отпрянул от зеркала, сбив вазу, стоящую рядом на постаменте. Он прикоснулся к своему лицу, не веря глазам.
— Что, мантикоры всех раздери, происходит, Гарри? – Сириус обернулся к Поттеру. Гарри хотел ответить, но двери кабинета распахнулись и вошёл Люпин.
— Кто зде... – конец вопроса потонул в удивлённом полувздохе Люпина. — Сириус?
Блэк бросился к старому другу и обнял, дружески похлопывая по спине.
— Я и не надеялся вновь увидеть тебя, Блэк! – с радостным смехом произнёс Люпин.
— Аналогично, Рэм.

Люпин вдруг подозрительно прищурился.
— Сириус, за Аркой ты, что ли, прошёл курс омоложения?
Ответить Сириусу не дал мелодичный голос, прокатившийся по комнате:

— Прекрасно, Гарри Поттер, ты прошёл первое испытание. Теперь вы должны найти Несущего Смерть. И торопитесь, ибо силы зла уже начинают сгущать тьму над миром! – из пустоты появилась призрачная фигура Константы. – Ты должен возвратиться, Гарри. Пойдём со мной.

Гарри обернулся к Сириусу, абсолютно не понимающему происходящего, и Рэмусу, всё ещё ошеломлённо хлопающего глазами.
— Спасибо, Гарри, – негромко, но искренне поблагодарил Люпин.
Гарри улыбнулся им и вновь взялся за прохладную руку Константы. Вместе они исчезли из комнаты, растворившись в потоках голубоватого свечения.

— Кто – это – такая – и – что – черт – возьми – происходит? – прочеканил Сириус.
— Полагаю, это мудрейшая Константа, – задумчиво ответил Рэм. Замечая слегка раздражённый взгляд Сириуса, Люпин рассмеялся. – Пойдём, дружище, нам предстоит долгий разговор.

А на следующее утро в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс Гарри Поттер открыл глаза и первым делом улыбнулся. Поднявшись с кровати, он взглянул на календарь и подошёл к окну. На небе не осталось ни следа ночных облаков, и над горизонтом поднималось холодное ноябрьское солнце.

Какой же сегодня чудесный день — воскресенье.