Автор: Shasfin
Рейтинг: PG
Тип: джен
Жанр: юмор, драма, трагедия
Главные герои: ЛВ, СС
Дисклеймер: Все права у Роулинг
Саммари: Размышления нескольких человек о полезности зеленоглазых Поттеров, с попутным раскрытием тайны исчезновения носа Волдеморта.
Примечание: Фанфик написан на первоапрельский конкурс 2011 года.
Не все Поттеры одинаково полезны
Трагедия в трёх частях
Часть первая
-- До следующего вторника, Профессор Волдеморт! –- вежливо попрощался Гарри Поттер.
Дверь скрипнула, и Профессор Волдеморт остался один с двумя пустыми чашками из-под чая. И воспоминанием о зелёных-презелёных, цвета оксида меди, глазах.
Когда-то он видел очень похожие. Но в тех глазах было что-то ещё. Какая-то решимость, ненависть, бунтарство. И именно те глаза, выглядывающие из-под длинной спутанной рыжей чёлки будут сниться ему в кошмарах до самой смерти.
Лили. При звуке этого имени он вспоминал не нежный белый цветок, а какой-то кактус. Острые коленки, растрёпанные короткие волосы цвета окиси железа, только в несколько раз ярче, горькая изломанная ухмылка. И те страшные глаза.
Но ещё ужаснее был тот безумный жуткий смех, что всё ещё звучал в ушах Волдеморта. Смех, который захлебнулся в его Аваде. И, вспоминая её глаза в тот момент, он понял: она знала. Она умирала не для того, чтобы спасти сына. Плевать ей было на сына, на мужа. Она просто хотела его убить. Не просто убить, а унизить. Убить именно в тот момент, когда он, казалось уже достиг бессмертия.
Как Волдеморт и думал, ключом к бессмертию оказался Гарри. Но совсем не так, как он предполагал.
Этот мальчик был его маяком в те тёмные годы скитаний по Албании в виде призрака. Только благодаря его свету Волдеморт смог добраться до Англии, проникнуть в Хогвартс, попытаться выкрасть философский камень.
Не было в Гарри того жгучего желания причинить как можно больше боли. В отличие от Лили.
Её он тоже впервые встретил, когда ей было десять лет. В тот день он заблудился в каком-то промышленном городке на севере Англии и никак не мог найти нужный дом. Решил спросить у местного жителя. Местным жителем, по воле судьбы, оказалась маленькая девочка в миленьком платьице, гольфиках и с огромным бантом на коротких рыжих волосах. Волдеморт, естественно, достал из кармана шоколадную лягушку и присел на корточки, следуя советам укротителей детей. И получил в нос острой коленкой.
«Маньяк!» -- презрительно сплюнула Лили и упрыгала дальше по своим делам.
Из сломанного носа кровь била фонтаном.
То ли дело Гарри! В тринадцать лет он сознательно отпустил на свободу его верного слугу, который впоследствии с удовольствием приложил руку к его возрождению. Да что там слуга! Сам Поттер присутствовал при ритуале, даже пожертвовал несколько капель крови.
Эта кровь текла теперь в его жилах. Как странно было понимать, что в его жилах течёт почти та же кровь, что и в его убийце.
Лили начала пакостить ему немного позже, на пятом курсе. Сначала она просто запугивала Слизепринцев. Особенно тех, чьи отцы состояли в глубокоуважаемом Ордене Вальбурги.
А потом, на седьмом курсе, она выследила в жестоко убила одного из самых молодых и перспективных Смертоедов: Регулуса Блэка. Да так искусно, что никто ничего не заметил. (Даже он сам)
Но всё же Волдеморт был ей благодарен. За то, что оставила в живых самого верного, самого талантливого и самого лучшего Смертоеда. Северуса Снейпа.
Как же странно совпали серьёзные «пакости» Лили с его Посвящением...
А сразу после школы она стала Фениксовцой. Вернее, Фениксволком. Она не мычала и не блеяла, стоя в сторонке, в отличие от остальных. Она сражалась.
Единственная из всех, она не опешила при его появлении. Она бросилась на него, забыв про палочку, и вцепилась зубами прямо в нос. Нос, который она уже в детстве сломала острой коленкой.
Конечно, потом, когда остальные Фениксовцы разморозились и трансгрессировали, её верный муженёк кинулся ей на помощь. Но она была первой.
И именно она выплюнула на грязный снег его окровавленный нос, коротко ухмыльнувшись перед тем как трансгрессировать.
Рука Профессора Волдеморта непроизвольно дёрнулась к змеиным ноздрям. Нос так и не вырос.
-- Да уж, не все Поттеры одинаково полезны... –- вздохнул новый Профессор Защиты от Тёмных Сил.
Часть вторая
Дверь скрипнула, чёрная тень скользнула в кабинет Профессора Волдеморта.
-- Да уж, не все Поттеры одинаково полезны...
-- Вы как всегда правы, мой господин, -- Северус Снейп улыбнулся одними губами. -– Более того, все Поттеры одинаково вредны, нахальны и самоуверенны.
-- Оставь формальности, Северус. Ты же знаешь, пока я тут, мне запрещается пользоваться Тавром Тьмы и общаться со Смертоедами. В Хогвартсе мы просто коллеги.
Северус рассеянно кивнул. Он пришёл за другим, но на свете существовала одна тема (к счастью, только одна), способная отвлечь его от всего. И, к несчастью, этой темой были Поттеры.
-- Самовлюблённый мальчишка! Такой же, как и его отец! –- бормотал он про себя.
Тут же перед мысленным взором предстали два мальчика. Близнецы-братья! Те же растрёпанные волосы, та же до противного открытая наивная улыбка, даже те же очки, только один из них носил их обмотанными изолентой. Второй был чуть повыше ростом, а у первого были такие знакомые зелёные глаза.
-- Я помню все их проказы, все их ночные прогулки по коридорам. С друзьями под одной мантией невидимкой, чуть ли не каждую ночь ходют, хулюганы, сверкая флюоресцентными кроссовками!
Волдеморт внимательно посмотрел на Северуса, пытаясь измерить на глаз его температуру. На его памяти его самый лучший шпион ещё никогда так не выражался.
Даже голос и походка у него поменялись. Волдеморт невольно вспомнил ходившую в некоторых кругах байку о первой шалости третьего Мародёра.
-- Для достижения какой-нибудь любой завалящейся цели их устраивают любые средства! Любые! Помню, как-то Поттер влюбился в девчонку. Всё бы ничего, да девчонка уже занятой была. Да он тогда физически устранил соперника! А с девчонкой поигрался чуть-чуть и бросил. Вот так сразу и бросил. Она, видите ли, слишком часто по бывшему горевала, плакала постоянно. Не прошло и года, а он уже требует, чтоб она бывшего забыла и думала только о нём, Герое Треугольной Табуреточки!
Вот меня, конечно, так просто не устранишь! Яды я по запаху узнаю, в дуэли меня, конечно, не победить. Но и врасплох невозможно достать. Постоянная бдительность — это я! А не тот одноглазый одноногий аврор. Ну разве можно быть бдительным и потерять глаз?
Да вот только девчонку он мою всё равно увёл. Не аврор, а Поттер. Самовлюблённый мальчишка. Такой же, как и его отец! Но я уже повторяюсь...
Девчонка, говорю, хорошая была, правильная. Зелья варила, меня хвалила. Ничего лишнего никогда не говорила, помолчать умела, но и за словом в карман не лезла.
Эх, наивный Поттер полагал, что круче него никто ругаться не умеет. Не слышал он, как его «гений чистой красоты» со слизеринцами общалась. Это было что-то.
А я слышал. И завидовал. Я тоже так хотел защищать своего отца маггла. Да, это правда, я не знал его в хорошей стороны, но мама же не просто так за него вышла!
А нельзя. Нельзя ни словом, ни делом поддерживать ни магглов, ни магглорождённых.
Мне ещё с этими змеями жить и жить! Не до окончания Хогвартса, а на веки вечные.
И вот, представляешь, смотрю я как-то –- а моя девчонка уже с Поттером за ручку ходит!
Ну что же это такое! Только отвернулся на месяц-другой, наукой занялся — и на тебе. Увели девчонку. Да ладно бы кто-нибудь ещё. Но Поттер?! Самовлюблённый мальчишка. Такой же, как и его отец!
Так вот, говорю, это было за месяц до моего Посвящения. Если раньше я ещё раздумывал, то после такого я точно решил, что ничего общего с Поттером иметь не хочу.
А через два года моей девчонки не стало. А это всё Поттер! Жить спокойно не давал. Ребёночка, видите ли, ему в декабре захотелось. Сказано — сделано. Как по часам, в конце августа этот раздолбай и появился.
Так и понеслось. Памперсы, пелёнки, каши. Через год даже Тёмный Лорд пожаловал.
Я и раньше-то его как-то не жаловал, а после такого возненавидел такой лютой ненавистью!
Представляешь, этот ублюдок ещё хуже Поттера! Пообещал мне её в живых оставить, а сам убил! Ух, ненавижу! Хоть голыми руками кидайся да зубами кусайся, как она когда-то.
А не могу. Шмель запрещает: «Следи ты за ним, лимонные дольки грызи –- и он когда-нибудь сам копыта отбросит».
Ага, как же... Что Шмель, что Жир — одного поля ягоды. Да я как колобок! От одного ушёл — наткнулся на такого же, только ещё опаснее.
Вот такие пироги.
Часть третья
Дверь скрипнула, выводя Северуса из транса. Чашка выскользнула из онемевших рук Волдеморта и со звоном разбилась о каменный пол.
«Я это что, вслух сказал? Ох, сейчас начнётся... Надо будет опять Обливейт накладывать. Третий раз палюсь! Стоп, а где палочка?» – подумал Снейп и тут же начал шарить по карманам мантии.
-- Северус! –- потрясённо прошептал Волдеморт внезапно осевшим голосом. Комок стоял в горле, слёзы в глазах.
Он никак не мог поверить в то, что его самый лучший шпион оказался не его лучшим шпионом. Но ещё больше он не желал верить в то, что утончённый Северус умеет изъясняться таким неприглядным стилем.
Волдеморт чувствовал, что его предали. Он чувствовал, что потерял опору, самое дорогое, что у него было. Так и было. Он потерял самого лучшего шпиона. Даже больше. Он потерял того, кого все эти годы считал самым близким к понятию «друг».
-- Северус, прости меня. Но ты должен понимать... Ты был отличным шпионом, и мне очень жаль. Я не знаю, что я буду без тебя делать. Но придётся всё-таки попробовать... Нагайна, ням-ням!
Чёрные слёзы ручьями текли по впалым бледным щекам, затуманивая взор. Поэтому Волдеморт не сразу заметил, что Нагайна выпрямилась во весь змеиный рост и немигающе уставилась именно на него, а не на Северуса.
Смотрела такими знакомыми зелёными глазами. Волдеморт даже не предполагал, что у змей бывают такие человеческие глаза. Её глаза!
Все эти годы она была рядом.
-- Лили! -– вскрикнул Волдеморт перед тем, как острые клыки вспороли нежную кожу.
-- Должен отметить, что иногда даже Поттеры бывают полезными! -– воскликнул Северус, похлопывая довольную Нагайну, вернее, Лили, по... тому месту, где у неё должно было быть плечо.
-- Не все, мой мальчик, не все... -– вздохнул Дамблдор, кивая на Гарри.
Мальчик стоял на коленях около любимого профессора и судорожно пытался остановить руками хлещущую фонтаном кровь.
Конец.
