Сылу Калдарау писал(а):Сылу Калдарау
Рэйвенкло
1 курс (досрочно переведена профессором Бармсом)
Личный рейтинг
Артефакт – "Маска Короля Маскарада"
Вместо предисловия.
Каждый человек в сознании порой рисует себе картины жизни, которой у него никогда не было. Бывает, в зависимости от настроения, кто-то воображает себя в лучах славы, или исполнение самой заветной своей мечты. Порой кого-то может и потянуть пофантазировать и про что-то трагическое, грустное, что порой вызвано исключительно обилием положительных впечатлений от жизни и невозможностью компенсировать это долей негатива, сместив чашу весов в успокоительное равновесие. Но порой в жизни происходит так, что то, что мы принимаем за равновесие, на самом деле таковым не является. Тогда человек ввиду внутренней слабости пытается внедрить в жизнь свои мысли с помощью простого вранья, фальши, пытается произвести впечатление человека, которого на самом деле нет. У детей это называется «патологический врун» и лечится коррекцией самооценки. Но у взрослых людей всё намного хуже, потому что это отклонение от равновесия они прячут глубоко в себе, покрывая это толстыми слоями изощрённой продуманной до мельчайших деталей лжи. И всё становится не тем, чем кажется.
Эпоха Возрождения. В то время балы были основным развлечением привилегированных особ, зажиточных и богатых, помимо театров и казней. Во многих литературных произведениях эта эпоха описывается как Эра красоты, помпезности. Но это было правдой лишь отчасти, потому что всегда существовала другая сторона. И именно это во времена Возрождения стало одной из причин появления Артефакта «Маска Короля Маскарада».
Вечер. Только что село солнце. Город, наполненный стуком копыт, грохотом деревянных колёс, фальшивым смехом, запахом дорогого парфюма и сточных вод, ощущал на себе будто бы смену декораций. Если днём по улице туда-сюда сновали работящие простые люди, рынок был полон босых, хромых и голодных, то сейчас, вечером, когда все они уже или в кабаках, или дома укладывают спать детишек, на улицу выходят богачи, чтобы в своих абсурдно дорого украшенных каретах посетить какое-нибудь мероприятие, устраиваемое не менее богатым, но вместе с тем не вполне знакомым человеком. Да и могли ли такие люди вообще утверждать в то время, что знают друг друга? Когда открыто говорить о своих убеждениях можно было только на эшафоте? Нет. За всеми этими кринолиновыми юбками, накрахмаленными воротничками, алмазными запонками и париками, похожими на торты, зачатую скрывались совершенно пустые души.
Роскошный бал в одном из потрясающих дворцов Венгрии. Собралось немыслимое число гостей, а из-за пёстрых многослойных платьев их словно было ещё больше. Бал был объявлен в золоте и пастельных тонах, и потому из-за обилия светлых оттенков толпа казалась горой взбитых сливок. Праздник был организован с программой. Помимо певцов были также прекрасные танцоры и танцовщицы, которые в свободное между выходам время были призваны развлекать гостей беседой или же просто своим обществом. Среди танцовщиков был юноша по имели Лайош. Он отличался особенным обаянием, кроме того юноша был очень красив. Среди всех его выделяло прежде всего то, как он общался с гостями, как смотрел на них. Для него они были словно боги. Юноша искренне полагал, что каждый своего состояния добился исключительно своим умом. А среди танцовщиц была его девушка, Аранка. Она была очень сильной, гордой, свободолюбивой, но очень любила своего дорогого Лайоша. Но была у неё одна тайна. Она с ранних лет грезила бывать на таких вот балах, но не в качестве танцовщицы, а в качестве гостьи. Она воображала, как она входит в зал в прекрасном платье в сопровождении кавалера (в её фантазиях на месте кавалера, как ни странно, был не Лайош, а некто неопределённый, с пустым пятном вместо лица. На ней сверкают бриллианты, в волосы вплетены настоящие редкие цветы… И все оборачиваются, смотрят на неё и гадают, кто эта удивительная особа. В погоне за этими мечтами Аранка и попала в труппу артистов, которым дали заказ развлекать гостей на этом мероприятии.
Бал проходил чудесно. После двух танцевальных номеров артистам предложили выйти в зал, чтобы, если среди гостей есть желающие, они могли познакомиться поближе с артистами. Лайош воспринял это именно так, как было заявлено, без задней мысли. Они вышли к гостям. На каждом из них была золотая маска, закрывающая половину лица. Аранка держалась отстранённо, потому что они условились, что не будут демонстративно держаться за руки. К чему им нужны сплетни? Хотя мотивы Аранки были совсем иными.
Лайош беседовал с одной дамой, с другой, потом его привлекли к беседе в целую компанию молодых людей, основательно перебравших спиртного. И чего только он ни наслушался! Теперь для него всё встало на свои места. Он понял, большинство из тех, кто в зале – всего лишь детки богатых родителей, которые не умеют ничего кроме как растрачивать годами нажитое предками состояние. А сколько тут аферистов, развратников, воров! А те дамы, что в платьях победнее, пришли сюда, чтобы своим обаянием сорвать куш – удачно выйти замуж. И ни слова искренности, ни слова о духовности! В тот момент, когда люди умирают в бедных кварталах от голода и болезней, эти вот пьют рвотные коктейли, чтобы съесть больше, или же насытившись гастрономическими благами, предаются разврату в соседних залах. Лайош в тот момент решил для себя, что сделает всё, чтобы только не попасть в такое место снова. Лучше умереть в нищете, чем унижаться и корчить из себя невесть что, чтобы только такие же лжецы посмотрели на тебя с уважением. И мало того – большинство этих лжецов настолько глупы, что искренне верят всему, что говорят им остальные, совершенно искренне полагая, что врут только они. Вот о чём размышлял Лайош, когда его бесцеремонно дёрнули за плечо.
Он перевёл взгляд на возмутителя. Им оказался молодой человек в неприлично дорогом камзоле, пьяный вдрызг.
- Что задумался, красавец? Ха-ха… - Он чуть пошатнулся.
Лайош понял, что что бы он сейчас ни сказал, молодой парень этого всё равно завтра не вспомнит.
- Я думаю о том, что все люди здесь – лжецы, которые пришли сюда не танцевать, а в поисках выгодного знакомства.
- А ты что, не за этим сюда пришёл что ли? – и парень заржал ещё громче, отходя от Лайоша за новой порцией вина.
Эти слова молодого человека заставили Лайоша задуматься. «Может, все, кто со мной в труппе, тоже потому сюда и пришли…»
И тут он одёрнул себя: «Нет, Аранка не такая. Я точно знаю.»
Лайош медленно шёл по залу вдоль стен с колоннами, так как в центре были танцующие. И тут он увидел, совершенно случайно, как Аранка беседует с молодым человеком в дорогом костюме, а он в этот момент ласково держит её за руку. Лайош сразу узнал Аранку, не смотря на маску, потому что в труппе только у неё были густые и длинные медного цвета волосы. Он стал не спеша приближаться к ним, чтобы послушать, о чём они говорят. Но не успел он прилизиться, как они встали. Парень что-то шепнул девушке на ухо. Говорил он довольно долго, при этом обняв девушку за талию. Аранка чему-то рассмеялась. Они оба направились к одной из боковых дверей зала, ведущих неведомо куда.
Лайош решил последовать за ними, чтобы не допустить, чтобы Аранка попала в беду. Но они скрылись в толпе платьев и париков, и Лайош долго не мог найти их. Но посмотрел поверх голов и увидел, как одна из дверей открылась и закрылась. Лайош решил, что они пошли именно туда. Последовав за ними, он уже ругал себя за нерасторопность, потому как пройти через толпу гостей, пересечь танцевальный зал, да ещё сделать это, не привлекая к себе внимание, было сделать крайне затруднительно. Когда он дошёл наконец до двери, он взялся за ручку и открыл её. Дверь вывела его в небольшой коридор, из которого шло несколько дверей в соседние комнаты. Сердце забилось где-то в районе горла. Лайош понимал, что находится в чужом доме, и что ему скорее всего строго запрещено покидать зал, да ещё бродить по дому. Но беспокойство за любимую не давало ему отступить. Он подошёл к одной из дверей, приложил ухо и прислушался, хотя это особо и не было нужно, потому что за дверью, судя по всему, ругалась пожилая пара. Лайош поспешно отошёл от двери, подойдя к другой, в самом конце коридора. Он не знал, почему выбрал именно эту комнату, ему, наверное, подсказало сердце. Но тем не менее он подошёл. Лайош приложил ухо к двери, как делал только что. И он услышал слабый стон. Поначалу он подумал, что входить не стоит, но тут вслед за стоном он услышал явственные всхлипы. Девушка плакала. Он дёрнул ручку двери, она не поддалась.
- Закрыто. Дьявол!
Он стал трясти дверь, не особо заботясь о том, сколько поднял шума. Когда, не добившись результата, он остановился, услышал, что плач за дверью стал сильнее. Тут уже было не до церемоний. Лайош чуть отошел от двери и со всей силы обрушился на неё плечом. Дверь распахнулась.
Глазам запыхавшегося взволнованного юноши предстала ужасная картина. Аранка, с ссадиной на щеке, лежала связанная на полу, с кляпом во рту, всё ещё в маске, и плакала. Увидев его, девушка замахала головой из стороны в сторону, как бы говоря «нет-нет-нет». Но он подбежал к ней, вытащил кляп, стал её развязывать. Аранка сквозь рыдания сбивчиво проговорила:
- Он сказал, что заберёт меня… для себя…
- Кто сказал?
- Тот человек…
- С которым ты говорила в зале?
- Да…
Лайош всё понял. Он понял, что тот юноша собирался похитить Аранку, чтобы её красота принадлежала только ему.
- Успокойся, тихо, сейчас я тебя освобожу. И беги отсюда! Я останусь, чтобы не вызвать подозрений. Зачем ты пошла с ним?!
- Я… Я хотела… Другой жизни.
Он развязал последнюю веревку, чувствуя, как в нём закипает ярая ненависть не только к этому человеку в дорогом камзоле, к людям на балу. Он чувствовал ненависть ко всему сословию. Аранка поднялась, всё ещё плача. Лайош подбежал к окну, открыл его.
- Вылезай и беги. Встретимся ночью на нашем месте… Чего ты медлишь?!
Аранка в ужасе смотрела куда-то за его спину. И тут он услышал шаги. Оказалось, что в комнату ведёт ещё одна дверь, из-за которой слышались шаги как минимум двух пар ног. Сердце пропустило удар.
- Быстрее, убегай! – он буквально вытащил её в окно. Закрывая его и задёргивая штору, он убедился, что Аранка со всех ног убегает к задним воротам сада. Затем он тихо выбежал из комнаты, закрыв дверь.
Лайош понимал, что и в коридоре оставаться нельзя. Он поспешно пересёк его и уже открыл дверь в бальный зал, когда из дальней комнаты послышался возглас удивления. Лайош уже был среди танцующих – кружил в вальсе немолодую уже барышню, которая в танце умудрялась вести монолог о своих похождениях в молодости, надеясь, видимо, очаровать этим молодого человека.
Тут вышел хозяин бала и попросил приглушить музыку. Он был одет в кремового цвета бархатный камзол с такого же цвета атласным плащом. На лице его была маска, украшенная жемчугом в тон одежде.
- Дорогие гости, позвольте представить вам виновников сегодняшнего торжества… - он поднял руку. Оркестр заиграл приветственную мелодию, немного отдающую романтикой, и в зал через двойные двери вошла молодая пара.
- Мой сын Шандор и его будущая супруга Геза.
Гости вежливо захлопали, кто-то радостно смеялся.
- Мы собрались с вами сегодня по случаю их помолвки. Давайте же попросим оркестр сыграть нам что-нибудь нежное и полюбуемся на танец прекрасной молодой пары!
Снова аплодисменты, все разошлись вдоль стен. Пара вышла в центр. Началась медленная вальсовая музыка, и они закружились в танце, который был явно отрепетирован.
Лайош стоял, неотрывно глядя на молодую пару. В глазах его вспыхнул огонь. В центре зала сейчас танцевал тот самый человек, который хотел украсть Аранку! Всё встало на свои места. Тот тип, который собрался жениться на этой вот милой девушке, хотел припасти себе ещё барышню, чтобы коротать досуг! И Аранка пошла с ним, потому что хотела другой жизни… С ним?! А как же он, Лайош?! И она тоже как они…
Лайош понял, что не придёт сегодня в назначенное место. Потому что это ему ничего не даст. Потому что он ей дать ничего не сможет, лучшего чем то, что он дал ей сегодня. Свободу.
А этот мерзавец? Нельзя это так оставлять.
Тут, сам не понимая чем руководствуясь, Лайош выше из толпы к танцующей паре. Все удивлённо уставились на него. Пара остановила свой танец. Лайош повернулся к толпе гостей и громко спросил:
- Чему вы все радуетесь?!
Оркестр смял кусок вальса и неуверенно замолчал, как и все присутствующие, обалдевшие от дерзости молодого человека.
- Чему? Тому, что вот это вот – любящая пара? Что они будут жить долго и счастливо, в верности и любви?!
Парень кричал, его голос был полон сарказма. К нему уже спешила охрана. Шандор понял, что сейчас произойдёт, потому тоже поспешил к Лайошу, чтобы не дать ему говорить.
- Вот этот человек никогда…
Тут его схватила охрана. Парня выволокли на задний двор. Он предпринял было попытку бежать, но получив удар в живот, повалился на землю, не в силах подняться от жестокой боли, к которой не был готов. Охранники чего-то ждали. Лёжа на земле, Лайош понимал теперь, что в этом мире всё, что казалось ему прекрасным, на деле просто гниль, только выглядит красиво. И Аранка, которую он так любил, предала его при первой возможности. И этот тип, который чуть её не пленил… А сколько ещё девушек он украл и замучил? И сколько ещё подобных случаев в мире?!
Было слышно, что в але снова заиграла музыка, и сотни ног принялись ожесточённо топтать паркет. Им было объявлено, что юный танцор перебрал дорогого вина, и с непривычки захмелел.
Тут вышел тот самый неудавшийся похититель Шандор. Лайоша подняли на ноги, теперь он мог видеть его лицо. И это было самое равнодушное лицо, с лёгкой презрительной усмешкой. Лайош понял, что сейчас всё будет кончено. Он встряхнул руками, и охранники отпустили его. Глядя Шандору в глаза, он медленным движением снял с себя золотую маску и бросил её к ногам Шандора.
_____________________________________________________________________
Эта легенда рассказывает нам о боли человека, который осознал весь ужас, всю фальшь общества. В тот момент вся душевная боль, которую он испытывал, боль несправедливости, боль предательства, боль физическая, совершенно им не заслуженная, впитались в маскарадную маску, которую он бросил к ногам своего палача, наделив её сильнейшей магией. Отследить дальнейшую судьбу Артефакта сложно, потому что он кочевал из рук в руки. В наше время он хранится в музее артефактов.
Для того, чтобы активизировать Артефакт, нужно всего лишь надеть маску, что я и сделала, чтобы потом написать подробное эссе по данной работе.
Я взяла маску в руки. На деле она оказалась очень лёгкой, будто не из металла сделана, а из пластика. И ещё она была чуть тёплой, словно бы молодой парень снял её только что, хотя прошло уже почти двести лет.
Я до этого читала об артефактах, и потому прежде чем одеть маску, я записала время и дату, когда вела исследования для курсовой. Также я записала, кто я, где нахожусь и что на мне одето, на случай, если что-то изменится… Ну или на случай потери памяти...
Я медленно поднесла маску к лицу. Одев маску и завязав ленточки под волосами, я стала ждать, что же произойдет. И ничего не происходило. Я уже подумала, а не муляж ли это. Подойдя к зеркалу, я ахнула.
В зеркале я была без маски. И при этом всё было как-то странно. Будто бы не менялось ничего, а на деле же менялось, и вскоре в зеркале я увидела вместо своего отражения девушку, которая отдалённо напоминала меня, но была изыскана, привлекательна и красива. Черты её были очень женственными. Я поднесла руки к лицу, и девушка в зеркале сделала то же самое. И тут я поняла, что это моё отражение. И что в зеркале вокруг отражение большого помещения… Я оглянулась. Оказалось, что я попала в небольшой зал какого-то дворца. Из окон бил белый свет. Он был такой яркий, что определить, какое время суток и где находится замок, не представлялось никакой возможности. Я прошлась по залу. Это было не большое длинное помещение. На стенах висели картины, изображающие сцены пиршества древних зажиточных греков. Бледные лица, оплывшие животы под белыми одеяниями, похожими на простыни, разнообразные яства, красивые слуги, юноши и девушки, с выражениями лиц, полными обречённости… Картины мне не понравились. Они заставили меня почувствовать себя неуютно. В другом конце небольшого зала я увидела двойные двери. Оттуда слышалась негромкая музыка, исполняемая камерным оркестром. Я пошла в сторону дверей, ловя своё отражение в многочисленных зеркалах, и стараясь по возможности пропускать взглядом картины. Каблуки моих туфель негромко стучали по мраморному полу, такому гладкому, что можно было увидеть своё отражение. Я всё ещё не могла поверить, что выгляжу так.
Я подошла к двери, и тут они открылись сам собой. Я округлившимися глазами обвела помещение, находившееся за дверьми. Я вошла внутрь.
Тот небольшой зал, видимо, был прихожей, потому что этот зал был огромных размеров. Потолок сводами терялся где-то вверху, он был расписан гигантскими изображениями ангелов с прекрасными лицами, белокаменных дворцов и облаков. Везде всё было в пастельных тонах и золоте. Огромные колонны поддерживали своды по краям помещения, создавая закутки, где стояли столики с закуской, как фуршет.
Больше всего меня поразили гости, которых было невообразимое множество. Они танцевали кто как: кто-то танцевал в паре, и они двигались стремительно и быстро. Кто-то танцевал один, медленно кружась. И почему-то это всё очень чётко вязалось с музыкой, которую на деле нельзя было назвать ни медленной, ни быстрой, что создавало впечатление чего-то болезненного. Больше всего поразило, что почти у всех гостей на лицах возбуждённые улыбки, и они почти не разговаривали между собой. Это было до того странно, что я не сразу заметила, что ко мне подошли. Я только ощутила запах его духов. Это были совсем простые и дешёвые, но мои любимые духи, которыми часто пахло от одного мальчика, который мне нравился в родной деревне. Его отец пользовался ими, и мой друг иногда носил рубашки отца.
Я не стала оборачиваться, потому как по этикету не полагалось таращиться на молодого человека первой. Он подошёл ко мне, чтобы оказаться напротив, и дал мне возможность его разглядеть. Это был высокий статный молодой человек с приятными чертами.
- Приветствую на моём балу, юная леди.
«Судя по отражению в зеркале, меня никак нельзя назвать юной, но пусть уж лучше так…» - думала я в тот момент. Я поняла, что нужно что-то ответить. Я совершенно не умела себя вести на таких мероприятиях, потому как только читала о них в книгах. Чтобы избавиться хоть чуточку от волнения, я постаралась представить себе, что я просто героиня одного из готических романов, которые так люблю. И потому я ответила.
- Благодарю вас, сэр, это честь для меня. – я позволила себе улыбку, которую раньше никогда за собой не замечала. Уловив своё лицо в отражении напротив, я поняла, что улыбка получилась обворожительной. Мне было очень приятно видеть себя такой.
Молодой человек продолжил, сдержанно улыбаясь:
- Как я могу к вам обращаться, леди?
Я несколько смутилась, увидев более располагающую улыбку молодого человека, который на деле же казался мне взрослым дядей. Я снова бросила взгляд на своё отражение и сказала негромко:
- Меня зовут С… Сесилия. – не знаю, почему меня дёрнуло соврать о своём имени, но в тот момент, когда я соврала, я уловила в зеркале, будто моё лицо стало ещё чуточку прекраснее. Не уверена, что мне это показалось, потому что зрение у меня идеальное. Перемена настораживала. Но я не надолго растерялась, спросив:
- А как я могу называть вас, сэр?
Молодой человек ответил не сразу. Он чуть призадумался, скользнув взглядом по моей фигуре. Затем он ответил всё с той же обаятельной улыбкой:
- Меня зовут Маркольф. Для вас можно просто Марк. – он отвесил небольшой поклон, который почему-то получился слегка шутливым.
Где-то я слышала это имя раньше… Молодой человек протянул руку, вторую убрав за спину, и сказал:
- Не желаете ли потанцевать, Сесилия?
Я смущённо кивнула и взяла его руку. Она оказалась очень холодной! Я в тот момент подумала, что неужели молодой человек так нервничал… Этого было совершенно не заметно. Мы присоединились к танцующим. Он вёл довольно уверенно, настолько, что мне не приходилось особенно волноваться на этот счёт. Ведь когда ведёт опытный мужчина, то танцевать хорошо можно, даже не обучаясь этому долго. Мы танцевали Венский вальс, который подразумевал не постоянный зрительный контакт с партнёром, и я получила возможность внимательнее приглядеться к гостям. Все они были с улыбками, но теперь всё это не было для меня зловещим. Всё казалось веселым и игривым. Даже свет в помещении теперь воспринимался иначе. И за окнами словно бы спустилась ночь. И как я этого не заметила? Постепенно от быстрого танца руки Марка потеплели. Мы долго танцевали так, и я испытывала совершенно искреннее удовольствие, с каждым часом находя своё отражение в зеркале всё более прекрасным.
Марк изредка отпускал беззлобные шутки на тему гостей, танцев, да вообще всего. Говорить с ним было приятно. Так прошло, как мне казалось, несколько часов. Марк предложил навестить фуршетный столик, чтобы немного подкрепиться. Когда мы подошли, я была несказанно удивлена, увидев там только свои любимые блюда, притом в самом необычайном соседстве. Тут были и грибные, и картофельные пирожки, и шоколадные пирожные, и лимонад, и кофе с молоком, и сливы… очень странно, что всё это, так не подходящее к мероприятию, было тут.
Я попробовала шоколадное пирожное, которое оказалось невероятно вкусным. Но я начинала чувствовать беспокойство. Марк предложил стул, и я опустилась в него с наслаждением, так как от долгих танцев и высоких каблуков с непривычки болели ноги. Марк взял ещё один стул и сел рядом. Он посмотрел на меня, заговорщически прищурился и сказал:
- Тебе нравится Сесилия?
- Что именно нравится?
- Ну, всё это?
- Тут здорово, да, но как-то странно…
- А что же я могу сделать, чтобы не было странно? Может… - он встал, вытащил из кармана что-то ярко блестящее, взял меня за руку, и застегнул на моём запястье браслет, переливающийся драгоценными камнями, белыми и синими.
- Нет-нет, что вы, я не… - тут я посмотрела в его глаза.
Я увидела, что в них не отражается сути того, что происходит. Не знаю точно, как это объяснить, но от его взгляда создавалось ощущение, что я нахожусь в болезненном сне.
- Ты можешь остаться такой, если пожелаешь.
Эта фраза ворвалась в мои мысли. Остаться такой? Такой прекрасной и женственной навсегда?
- Что, насовсем?
- Конечно. И всё это будет всегда. И это… - он провёл рукой по браслету с алмазами, - и это…
Он провёл рукой по моим волосам. Я уже чувствовала, что меня сковывает страх. Всё это было не правильно. Всё было не так. Я уже было осознала, что готова сказать нет…
И тут вспышка. Я словно на миг увидела истинную картину того, что меня окружало. Краски поблекли. Света стало недостаточно. Я посмотрела на приглашённых и пришла в ужас. Они все были в сбитой обуви, с бледными лицами, пыльными париками… На полу виднелись кровавые следы.
Я вскочила на ноги. И тут до меня дошло. Я вспомнила. Маркольф. Хромой бес. Асмодей.
- Так ты демон?!
Я побежала в сторону, где мне казалось, была дверь, из которой я пришла. Но её там не оказалось, а на её месте было зеркало. Я оглянулась на бегу, и увидела, что он со спокойной улыбкой идёт ко мне. Я подбежала к зеркалу, за которым, как мне казалось, должна была быть дверь. Я уставилась ошалевшими от ужаса глазами на своё отражение. К своему ужасу я увидела, что выражение лица отражения другое. Оно было восторженное и радостное.
- Это не я… не я… Это Не Я!
Тут вдруг неожиданно всё заволокло туманом. Когда он рассеялся, я снова оказалась в том же помещении, в котором была, одевая маску. Первым делом я бросилась к зеркалу. На меня смотрела всё та же испуганная девчонка из монгольской деревни, в большом красном свитере. Время часы показывали то же, что и в момент, когда я одела маску. И день, судя по всему, тоже был тот. Только одна деталь изменилась. На моей руке всё ещё был тот алмазный с синим браслет. Я очень испугалась, сняла его, но тут я поняла всё.
И своими выводами я поделюсь ниже.
Как мне кажется, что суть артефакта в том, чтобы понять себя. Я недавно начала общаться с Ниной Мракс, видела тогда в коридоре Миеранну Пруэтт… ещё Эмили Нотт. Я очень сильно отличаюсь от них, как мне казалось. Мне было стыдно, что я не умею держаться, как они. Я завидовала им. Они вели себя в большинстве своём как леди. Их движения были изысканны и женственны. Я не умею так вести себя, и мне мечталось быть как они. Быть ими. И Артефакт помог мне. Он показал мне, что это – не я. Что мои достоинства в другом. Благодаря этому балу я осознала, что это здорово – быть красивой, статной. Но при этом лучше всего оставаться собой, иначе душу поглотит вся та фальшь и гниль, которая явилась мне в самом конце, которая меня так напугала.
Те другие люди, что были на балу, - это скорее всего те, кто не отказался от предложения Асмодея, и за это они наказаны вечно кружиться в танце в своих душных нарядах и париках, которые колются, сбивая ноги в кровь и не имея возможности стереть с лица фальшивые улыбки. Скорее всего, это место без времени, где каждый, кто одевает маску, проходит это испытание для своей души.
В тот момент, когда я солгала и стала ещё красивее, я из-за этого стала как бы ближе к тому ужасному миру. Потому и увидела в отражении то, что желала увидеть. Ведь это место пыталось заманить меня.
Я воспитывалась свободной от всего этого, свободной от роскоши, жеманности. Я не умею держать ничего не выражающее выражение лица. Не хочу порой держать осанку. Говорить на темы, которые не интересны, и говорить то, что на самом деле не думаю… Зато я чувствую природу, люблю её всей душой. И умею заразительно смеяться и радоваться каждому дню. Я люблю свой растянутый уже свитер, на котором сама вышила изображение верного друга Чарли. Люблю свою большую куртку, которую подарил мне брат, чтобы я не мёрзла. И для меня теперь эти мелочи души и жизни значительно ценнее, чем пытаться строить из себя то, чем я стала на балу Асмодея.
Подарок, который я получила, был дан мне за то, что я отказалась от маски. Что отказалась носить её всю жизнь, приняв себя такой, какая я есть.
Аранка не отказалась бы от предложения демона, и стала бы одной из тех пленённых душ.
Я навсегда запомню это приключение и сохраню браслет, который был дан мне в награду за то, что не потеряла себя.