____________________________
Биография персонажа для одного форума. По игре Fallout 3. Выходец из убежища 87. Ёёё!
Ох, это было почти что год назад...
Зерна упали в землю, зерна просят дождя.
Им нужен дождь.
Разрежь мою грудь, посмотри мне внутрь,
Ты увидишь, там все горит огнем.
Через день будет поздно, через час будет поздно,
Через миг будет уже не встать.
Если к дверям не подходят ключи, вышиби двери плечом.
Мама, мы все тяжело больны...
Мама, я знаю, мы все сошли с ума...
Им нужен дождь.
Разрежь мою грудь, посмотри мне внутрь,
Ты увидишь, там все горит огнем.
Через день будет поздно, через час будет поздно,
Через миг будет уже не встать.
Если к дверям не подходят ключи, вышиби двери плечом.
Мама, мы все тяжело больны...
Мама, я знаю, мы все сошли с ума...
Ты слышишь? Эти звуки. Плач. Разговоры. Недоступные для твоего уставшего сознания. Они не для тебя. Теперь ты понимаешь, что испытывали те люди? Как бы ты не рвался наружу, погибнешь. Сгинешь в этих проклятых руинах. Здесь нет свободы даже надзирателям. Легче умереть, однако это – удел слабых. А ты не считаешь себя таковым? Нет?
Я вскрикнул. Действительность погибала от моего растерянного взгляда. Пряталась в темных углах, была жестоко разорвана на клочья. Постепенно, извиваясь, как раненная змея, погибая от ярких лучей. Смех. Похоже, он принадлежал мне. Проклятые сны. Проклятая богами боль, уничтожавшая мое тело резкими ударами тупого ножа. Каждая клеточка моего тела дрожала подобно плохо сделанной иллюзии, стонала и таяла.
Я извернулся, со страхом прикоснувшись к пропитанной кровью повязке на спине. Земля зашаталась, завертелась серой каруселью. От боли стало тошно. Я попытался подняться, но сразу же упал на холодный пол. Приятный. Приводящий в порядок мысли. И снова раздался смех, пугливыми птицами отскакивая от стен и неприятно бьющий по ушным перепонкам. За толстым стеклом блуждали размытые пятна лиц. Я наблюдал за их медленным движением лишь одним глазом, так и не перевернувшись на спину.
Опыты. Боль. Кровь. Наблюдения. И я. Они стирали всю информацию обо мне. Пытались спрятать всю мою суть подальше от людских глаз. Прочь, прочь, прочь. Туда, где никто не найдет. Туда, где прошлое зачахнет и умрет, рассыпавшись невидимым прахом. Оставит только след на прокаженном теле. Хотя вскоре я больше не выдержу. Слишком сладка боль. И так хочется почувствовать покой. Перестать быть марионеткой в чужих руках. Я поверил, что мои страницы жизни вырваны и отправлены в полет по руинам городов. А как там, на воле? Неужели все умерли? Кроме меня, кроме них… Нет, надо дожить, чтобы посмотреть на это хотя бы одним глазком. Но… я поверил их речам. Может, все давно закончено? Может, больше ничего нет, и не существует это место? Эта тесная клетка, где запрещено иметь крылья. Хочу. Вырваться. Отсюда. Исчезнуть. Только оставлю след, чтобы не забыть хотя бы это. Они не смогут стереть эти слова. Это не будет больно. Надо найти что-нибудь острое…
- Сукин сын! Пусти меня! Рой, где ты? Этот ублюдок опять на меня на…
Он затих. Я дрожал от гнева, но смеялся. Даже был готов заплакать от наслаждения, всеми силами пытаясь освободиться от наваждений. Легкие разрывала неистовая радость. Пока тяжелый удар не вернул меня вниз. Под землю, где нет этой вещи. Далекой, бездонной. Того самого неба, о котором я читал в прошлой жизни. Я отшатнулся, тщетно надеясь увидеть человека, однако глаза отказывались что-либо видеть. Взгляд тонул в мутной дымке, отрешенно скользя по равнодушным стенам. “Ты сумасшедший, Восьмой. Зачем было устраивать эту перепалку?” Я не знал. Трепыхаясь в железной хватке санитаров, пока очередная волна боли не возвестила о спокойствии. Я обмяк и, будто спасаясь от неестественного расслабления, посмотрел на руку. На глубокие шрамы, теперь уже не имевшие смысла. И темнота приняла меня в свои неуютные объятья.
Кассандра, Элайза, Саша. Эти имена проплывали в мутном сознании, попавшие ко мне, судя по всему, случайно, служили маяком. Эти женщины были знакомы тому, кто жил когда-то раньше. Раньше Восьмого. Исчезнувшего от их рук. И я занял место этого человека. И принял в свой разум все тайны того загадочного чужака. Эмили. Это слово крепко цеплялось за неровные края хаотичного движения мыслей. Что-то знакомое. Близкое, но сейчас чуждое. Я недавно обнаружил этот кусочек прошлого и с трепетом держал при себе, полностью погрузившись в поток тщетных попыток вспомнить что-нибудь еще. Вскоре боги решили подарить мне шанс. Шанс вернуться.
- Восьмой, тебя ведь так зовут теперь, да? – нерешительный слегка испуганный голос. Она внимательно посмотрела на меня своими изумрудными глазами. Девушка из моей головы. Прямиком из мозаики памяти. Эмили. Это имя до сих пор звучит подобно хрустальному колокольчику в недрах моего сознания, потратившего последние силы понимать хоть что-то.
- Да. – я кивнул и прислонился спиной к прохладной поверхности стены.
Она медленно прошла по маленькой комнате. Ее шаги показались какими-то громкими. Неестественными. Эмили села на кровать рядом со мной и протянула темное размытое пятно.
- Ты узнаешь меня? – она прекрасно знала, что происходит. От этого ее взгляд был виноватым и печальным. – Я принесла тебе кое-что. До всего… этого ты любил эту газировку.
Я насторожился, приняв этот маленький, похожий на кусочек льда, подарок. C плохо скрываемым любопытством я открутил крышку.
Глоток. Шипящая жидкость скользнула по горлу, обжигая его прохладой. И… Яркие пятна цвета, плясавшие на стенах, исчезли. Разрушились. Усталость испарилась. Теперь я увидел Эмили настолько детально, что перехватило дух.
- Да ты просто чудо! – я рассмеялся, подбежав к окну палаты, за которым деловито носились ученые.
Необъяснимая легкость словно подхватила меня под руки, стараясь поднять к потолку. Тех тяжелых оков больше нет.
- Что случилось? – на лице девушки застыли испуг и удивление.
- Эмили, - я сиял, как именинник на своем дне рождения. – Галлюцинации, они… пропали! Я снова нормальный!
- Я позову врачей, это очень важно! – Эмили выбежала прочь из комнаты. Еще долго были слышны ее шаги, доносившиеся из коридора.
Сталь между пальцев, сжатый кулак.
Удар выше кисти, терзающий плоть,
Но вместо крови в жилах застыл яд, медленный яд.
Разрушенный мир, разбитые лбы, разломанный надвое хлеб.
И вот кто-то плачет, а кто-то молчит,
А кто-то так рад, кто-то так рад...
Удар выше кисти, терзающий плоть,
Но вместо крови в жилах застыл яд, медленный яд.
Разрушенный мир, разбитые лбы, разломанный надвое хлеб.
И вот кто-то плачет, а кто-то молчит,
А кто-то так рад, кто-то так рад...
Ты допустил грубую ошибку. Теперь они посчитают своим долгом загнать тебя в могилу. Жаль, что ты не можешь вспомнить, чем ты насолил этим людям. Тогда жизнь стала бы намного легче. Но, увы, опыты продолжаются. Ты возродил интерес к своей скромной персоне.
- Вы не имеете права!
- У нас столько прав, сколько вам и не снилось, мисс Эггер!
Я вздрогнул из-за поднявшегося в коридоре шума. Голоса приближались, становились громче. Я поднялся с кровати, на которой пролежал несколько часов кряду, пытаясь уснуть, и подошел к двери.
- Это абсурд! Откуда у вас эти сведения? Еще неизвестно, можно ли там жить. Он все-таки человек…
- Да, в прошлом преступник, а на данный момент подопытный. Для этого мы и изменили его…
- Преступник?! Это ложь, он просто помешал вам в опытах над жителями убежища…
- Довольно! Вы всего лишь лаборантка. Откуда такая осведомленность? – мужской голос стал тихим и слегка шипящим. Угрожающим.
- Я…
- Рейчел.
Выстрел. Вскрик. Глухой удар. Видимо, падение. Я понимал, кто стал жертвой оружия, и из-за этого попытался выбить дверь плечом, но ничего не получилось.
- Избавьтесь от тела. Том, открывай дверь…
- Мистер Фолл, сэр, на западном крыле непредвиденное обстоятельство! Образцы вырвались из своих камер.
- Что? Том, действуй по плану, Рейчел, за мной.
Снова шаги. Господа палачи удалились. Стук клавиш, темная фигура где-то в стороне. Рассмотреть гостя не получалось. Дверь открылась, и некий Том оказался на пороге палаты. Не раздумывая, я прыгнул на охранника. Мы вылетели в коридор. Приземление оказалось твердым и жестким. Кое-как поднявшись на ноги, я ударил чужака ногой по лицу. Хрустнуло, подошву ботинка заляпала алая жидкость. Следующим ударом я выбил из его рук оружие. Внезапно все мое внимание приковало чье-то тело. Небольшое, изящное. Я подошел к этому существу. Беззащитному. Умирающему.
Это лицо исказила боль, но при виде меня девушка выдавила некое подобие улыбки. Эмили хотела что-то сказать, однако из ее горла послышался лишь жалкий хрип. Судорожно вздохнув, ученая обмякла.
В сантиметре от моего уха просвистела пуля, поэтому ни закатить целый концерт из стенаний, ни тем более утащить мертвое тело Эмили я не решился. Как и оказалось, мой новый знакомый Том уже поднялся на ноги и держал в руках пистолет. Проигнорировав его выкрики “Руки бберх!”, я шустро скрылся за ближайшим углом. Снова раздались выстрелы, но меня это уже не волновало. Все убежище гремело от тяжелых ударов пудовых кулаков моих…кхм, дальних сородичей. К всеобщему хаосу добавлялись вопли, беготня перепуганных людей, плач, причитания, грохот и прочие звуки, неприятные для ушей.
После долгого бега по коридорам, чтобы переждать вспыхнувшую войну между подопытными и учеными, я заперся в темной комнате. Щелчок выключателя – и мрак мигом исчез, прогоняемый электрическим светом. Внезапно пол особенно сильно дрогнул, и взвыла сирена. Отлично, только радиации для полного счастья и не хватало! Я огляделся по сторонам в поисках необходимых вещей. Судя по всему, мне все-таки придется бежать из убежища.
Собрав тот хлам, который сможет пригодиться в побеге, и, сложив его в небольшой рюкзак, я выскочил в звенящий от изобилия всевозможных звуков коридор и ринулся на нижний уровень, к тяжелой двери. Кто-то, как выяснилось уже на самом пороге моего “родного дома”, успел освободить путь на поверхность.
Мама, мы все тяжело больны...
Мама, я знаю, мы все сошли с ума...
Ты должен быть сильным, ты должен уметь сказать:
Руки прочь, прочь от меня!
Мама, я знаю, мы все сошли с ума...
Ты должен быть сильным, ты должен уметь сказать:
Руки прочь, прочь от меня!
Откуда эти лица? Откуда столько страха? Неужели вот она, эта свобода? Это… все? Ради этого ты не умирал. Терпел. Ради стен земли и очередных пятен лиц. И волны животного ужаса. Глупо. Тебя обманули. Все это… пародия, не похожая на те описания из книг. Что-то подсказывает мне, что это не весь мир. Ищи его.
Я петлял по каменным проходам, подобно зайцу. И вокруг были лица. Маленькие, грязные. Дети. Многие из них держали ружья и пистолеты, но сейчас меня и не смог бы остановить и мутант с миниганом. Сердце угрожало вырваться из груди, виски сжимала кровь, отбойным молотком стуча по моему разуму. Спустя несколько минут блужданий по подземелью, я услышал звуки сражений, а позже попал в просторную галерею, где эти самые дети, которых в жизни не приходилось представить с оружием, храбро защищали это угрюмое царство. Свистели пули, рычал мутант и эхом отдавался чей-то лай. Я застыл на месте, ошарашено изучая лохматую тварь. Взвизгнуло, глухой удар и послышался тихий вздох. Мой собственный вздох. Рука повисла плетью, а по рукаву расползался кровавый узор. Я пошатнулся, сжимая рану от шальной пули.
Беспорядочный бег, метания по клетке, рюкзак, тянущий к земле и… дверь. Ее словно разрывали острые полоски слишком яркого света. Я остановился, затравленно посмотрел назад, не решаясь уйти отсюда. Распрощаться с прошлым, оставить его здесь, в благословенной темноте. Но что-то выло внутри, рвалось вперед, и я поддался этому неведомому существу. Заскрипели ржавые петли, дерево этой двери, кажется, могло рассыпаться прямо на глазах.
Свет. Яркий. Ослепляющий. У меня перехватило дыхание, глаза немедленно заболели. Я скрючился у самого входа, сел на сухую, горячую землю. Смех. Боль. Я на воле. Свобода. Свобода. Свобода…
Ты должен быть сильным, иначе зачем тебе быть.
Что будет стоить тысячи слов,
Когда важна будет крепость руки?
И вот ты стоишь на берегу и думаешь: "Плыть или не плыть?"
Мама, мы все тяжело больны...
Мама, я знаю, мы все сошли с ума...
Что будет стоить тысячи слов,
Когда важна будет крепость руки?
И вот ты стоишь на берегу и думаешь: "Плыть или не плыть?"
Мама, мы все тяжело больны...
Мама, я знаю, мы все сошли с ума...
