Песок - песок

[Князь Владимир]

ПЕСОК – ПЕСОК
Не посвящается никому

Их было четыре. Один парень и три девушки. Они не смотрели друг на друга – вдоволь насмотрелись в пути. Они смотрели на цель, которую достигли – под ярко-голубым небом никогда не знавшей дождя пустыни она была прекрасно видна из прохладной тени под скалой, у подножия которой все четверо и прята-лись. Надежно укрытая от посторонних глаз, перед ними возвышалась громадная цитадель, обнесенная четырехугольной стеной и накрытая круглым позолочен-ным куполом. И темно-коричневые, подобно пустынным скалам, стены ее, внут-ренние и внешние, глядели во все стороны множеством бойниц, таящих в себе сотни стражей с арбалетами.
– Здесь мы ее и найдем, - нарушил молчание парень, обернувшись к своим трем спутницам.
– Владимир! – укоризненно ответила одна из них, высокая, стройная и гиб-кая, словно горная лань. Ее черные, словно шерсть охотящейся пантеры, вьющие-ся волосы текучими струями водопада окружали нежное лицо, искаженное выра-жением недовольства. – Ты куда нас завел?! Ты соображаешь, что мы здесь не пройдем?! Мы все, как стадо, потащились за тобой, а тут, оказывается, стена с че-тырех сторон! Ну и что теперь? Ему, видите ли, приключений захотелось!
– Сюда и шли, Мария, - изобразив лицом полное спокойствие, ответил Вла-димир и почесал своей непомерно длинной рукой такой же непомерно длинный нос. Лицо его, с карими под цвет волос глазами, напоминало маску – и даже не-смотря на длинный нос и большие уши, казалось теперь приятным. – Иначе гово-ря, сюда, собственно, нас и вели. Раз мы здесь, то мы правы.
– И что нам с того? – сказала другая девушка, миловидная светлоглазая блондинка. – Мы здесь конкретно застряли. Нам ни обратно пути нет, ни туда. А всё из-за тебя, Кошкин, всё из-за тебя! Буда, сколько у нас там провизии оста-лось?
– Спокуха, Оксана, - ответила ей третья, лицом подобная полной луне, с мягким и нежным искусственным взглядом. – На сегодня еды хватит, я всё рас-считывала. – Снимая с плеч рюкзак с провизией, который еще в начале пути был ей доверен (со словами "Учти, Ольга, если еда кончится до того, как мы придем, - жизнь твоя кончится после"), Ольга Будникова в который раз поразилась его лег-кости в сравнении с началом похода.
– Вот если б я столько весила… – мечтательно произнесла она.
– Ветром сдуло бы на первом повороте, – ответила со смехом Мария.
– Хавчик-то наш где?
– Одно яблоко осталось, – сказала Ольга, тщательно перерыв весь рюкзак. – И с водой облом – все ваши фляжки пустые, в одной моей три-четыре глотка ос-талось.
– О, дай мне воды – я пить хочу! – воскликнула Оксана.
– И я тоже, – вставила Мария. Владимир промолчал.
– Каждому по два глотка, и я начинаю – моя все-таки фляжка, – безжалост-ным тоном произнесла Ольга. Она поднесла фляжку к губам и сделала два полно-ценных глотка, Марии с Оксаной досталось по одному, и фляжка опустела.
– Давайте уж и яблоком закусим, – предложила Ольга. – Все равно его уже надолго не сохранить… Владимир, раздели так, чтобы всем поровну было.
Владимир Кошкин вынул из рюкзака завернутое в бумажку блюдце, перело-жил на него из бумажки яблоко и разрезал его ножом на четыре части. При этом две части получились больше, а две – меньше. Владимир, взяв один из маленьких кусочков, поднес его ко рту, и тут его остановил гневный возглас Оксаны:
– Владимир, это что значит?! Как Буде да Суходеевой, так по большому кус-ку, тем более что ты им еще во Владивостоке глазки строил, а как мне, так мень-ше?! Ты, Владимир, дружбу не уважаешь! Да еще оно вон с червями и дырявое!
– Умолкни, Шишова, – сказала Мария Суходеева. – Он так разделил, потому что так надо.
– Тебе так надо, потому что тебе больше досталось!
– Меняемся, – сказал Владимир и передал свой кусочек Оксане Шишовой. На ее кусочке он действительно нашел червивую дыру, но виду не подал, а про-изнес вслух: – Тем, что имеешь, довольствуйся ты, и в том, чего нету, не будет нужды.
– Тоже мне, гений, – сказала Ольга. Владимир не обратил на это внимания, выпрямился во весь рост и, прежде чем кто-либо успел надкусить свою часть яб-лока, властно поднял правую руку и заговорил – стилем Иисуса Христа: – И больше скажу вам: не зря так долго хранилось это яблоко; часа своего ждало оно, ведь остальные съели мы намного ранее.
– Да что ты, Владимир, дуру гонишь! – перебила его Ольга Будникова.
– Кто имеет уши слышать, да слышит! Ибо тайна этого плода в том состоит, что вкусивший часть его да получит часть силы Отца Небесного, чтобы проявить ее чудом, дарованным по роду отцов земных.
– Кошкин, лечись, – невозмутимо ответила Оксана.
Но в этот миг словно огненный язык полыхнул над всей четверкой – и все куски разрезанного яблока мгновенно загорелись. Девушки вскрикнули от ужаса, в карих глазах Владимира засияла радость. Склонив голову, он прошептал:
– Слава Тебе, Боже. Слава Тебе, Боже. Слава Тебе, Боже.
Не успел никто бросить свою часть яблока, как огонь уже погас. Яблоко ос-талось невредимым, лишь на обертке осталось несколько обугленных пятен.
– Что это было?! – спросила Мария. Ее нежные алые губы всё еще вздраги-вали от страха.
– Ешьте, это безопасно, – не поднимая головы, сказал Владимир.
И каждая из девушек надкусила осторожно свой кусочек яблока. Всех трех при этом охватило непонятное блаженство, и медленно, не торопясь, все они прожевали свою долю, изумляясь необычайно свежему и сладкому вкусу. Влади-мир же, прежде чем приблизить к губам свой кусочек яблока, разрезал его попо-лам, чтобы определить, как глубоко его проели черви – и увидел, что испорчено почти всё. Кроме того, прогрызенные червями черные дыры на гладкой мякоти яблока напоминали слово "НЕТ".
"Быть по-Твоему, Отче", – подумал Кошкин, сжал оба кусочка яблока в руке и забросил их глубоко в песок. Там наверняка была зыбкость – оба кусочка тут же засосало вглубь.
– А вкусно-то как! – не сдержала восхищения Ольга.
Владимир же, пользуясь моментом, тут же начал разговор о той задаче, ко-торая стояла перед всеми четырьмя, как цитадель, что красовалась перед их гла-зами.
– Ну что, перекусили? – спросил он. – Теперь, я надеюсь, вам понятно, по-чему мы сюда пришли и что вам делать дальше?
– Кто б сомневался! – ответила Мария. – Я прекрасно понимаю, что нужно сделать мне – а вот что сделаешь ты, понимать не обязана. Да и скажи ты, нако-нец, с чего ты взял, что мы здесь ее найдем?
– А вот с чего, – сказал Владимир, указывая на бесчисленные бойницы цита-дели. – Вот представьте себе, что все эти бойницы светятся. На что это тогда бу-дет похоже?
Оксана зажмурилась, представляя себе ночь и светлые огоньки в бойницах, и внезапно переменилась в лице и улыбнулась.
– Ой, и точно! – сказала она. – Оля, Маша, вы посмотрите – они ведь, бойни-цы эти, такими фигурами расположены, что среди кучи разрозненных можно как будто прочитать "НАТАЛЬЯ ДМИТРИЕВА".
– Да, это цитадель Натальи Дмитриевой, – сказал Владимир. – И она не мо-жет не быть там, внутри, – без ее присутствия цитадель бы не существовала.
– И что, мы ее вчетвером штурмом возьмем? – спросила Мария. В ее голосе вовсе не было иронии.
– Да нас пристрелят сразу, – сказала Оксана.
– Ты у нас, Владимир, "самый умный", ты и строй план, – иронично сказала Ольга.
– План-то я построю, а выполнять-то вы его будете?
– А как же, Владимир! Мы-то, в отличие от тебя, дружбу уважаем.
Владимир ничего не ответил на эти слова Ольги, и следующие пять-десять минут он был погружен в раздумья, а три девушки о чем-то разговаривали тихим шепотом.
Наконец он снова выпрямился во весь рост, но руку поднимать не стал – од-ного этого движения хватило, чтобы Ольга, Мария и Оксана устремили свои взгляды на него.
– У меня есть одна идея, люди, – сказал Кошкин. – Нам поможет песок.
– Песок?! – фыркнула Оксана. – Да чем он нам поможет?
– Он будет нам укрытием, защитой и осадной башней. В нем множество мелких песчинок, но вместе они – огромное единое целое. Как и мы – песчинки перед цитаделью Натальи Дмитриевой, но такие песчинки, которые способны поднять за собой огромный песчаный бархан. Именно это сделать мы и должны.
– А мы сможем? – неуверенно спросила Ольга.
– Песок – такой, каков он есть – не имеет ни души, ни жизни. И потому не станет нам сопротивляться, как не сопротивляется ветру: а не лучше ли мы ветра?
– И что же мы сделаем? – спросила Мария. – Давай, решай – мы тебя слуша-ем.
– Ольга, Будникова, – тревогу в их сердцах ударом колокола пробудит. – Владимир снова властно поднял руку. – Мария, Суходеева, – волной засухи их отвлечет. Оксана, Шишова…
– Шиш им покажет?! – расхохоталась Оксана, вызвав неудержимый смех и у обеих подруг. Владимир подавил усмешку и произнес: – Кто знает, вдруг нам и это поможет.
– А ты-то что будешь делать? – всё еще смеясь, спросила Мария.
– Проникну внутрь, – сказал Владимир. – Вы отвлечете стражу, а я найду Наташу Дмитриеву…
– Убьешь ее? – недоверчиво и неодобрительно спросила Ольга.
– Нет, убивать не стану. Может быть, многие и мечтают предать ее смертной казни, особенно сотни рабов, которые томятся в ее подземельях…
– Неужели сотни?! – воскликнула Мария. – Что же они там едят и пьют?!
– Воды на всех хватает, – сказал Кошкин, сложив руки на груди. – Вся цита-дель построена на огромном колодце, а пищу охотой добывают стражники. Ко-нечно, рабов мучают голодом – но не жаждой.
– Что же ты с Дмитриевой сделаешь, Вова? – спросила Мария, взволнованно и ласково глядя в глаза Кошкину.
– Она невиновна, Мария, – подняв руку, начал говорить Кошкин. – Сердцем я вижу, что повинуются ее жестоким словам от того же, от чего они так жестоки – от отравившего ее яда. Избавивший ее от яда – лишит ее кровожадной власти и спасет ее юное тело и невинную душу.
– Да ну?! – сказала Ольга. – По-моему, ты, Владимир, опять дуру гонишь. Ну кто мог отравить ее ядом?
– Это мне неведомо, – с легкой улыбкой ответил Владимир. – Но знаю я, что могу избавить ее от яда – силой поцелуя.
– А может, ты специально нас сюда вел, чтобы с нашей помощью ее поцело-вать?! – усмехнулась Оксана.
– Я мог бы сделать это еще во Владивостоке, но не хотел. А сейчас мне не нужно наслаждаться чьим-то поцелуем, но должен я спасти Наталью.
– А как же ее стража? – спросила Мария.
– Они служат ей, потому как связаны ее властью. Стоит лишить ее власти – и они станут обыкновенными людьми, каждый – со своей индивидуальностью. Они – всего лишь песок, сложенный в неприступный замок. Ударь по замку, и он рас-сыплется на мелкие песчинки. И, может быть, цитадель эта – такой же песок? Ведь когда-нибудь и она будет рассыпана временем, несмотря на всю ее непри-ступность.
– А мы что, этого ждать будем? – спросила с недоброй усмешкой Оксана. – Ты нам только что план выложил…
– А сейчас мы его осуществим. За мною, сестры! Вперед!
– Что, прямо сейчас? – широко раскрыв глаза, воскликнула Ольга. – Влади-мир, ну мы же морально не готовы…
– Сколько бы я не давал вам времени, его бы не хватило вам на подготовку. Время – такой же песок, только в песочных часах – песка в них очень много, но всё решают падающие вниз мельчайшие крупинки. И сейчас в наших часах по-следние песчинки дополняют нижнюю половину.
– Да ну тебя с твоими сравнениями, – сказала Мария. – Сам сказал – вперед, а потом полчаса трепался!
– Тогда – пойдем! – сказал Владимир.
– Сейчас, что ли?! – повторила Ольга.
– А что нам тянуть, Буда? – ответила ей Мария. – Пошли!
И они пошли. Медленно, не спеша, чтобы не оказаться в зыбучих песках, ко-торые уже не раз встречались им на их долгом пути. Они вышли из тени, их заме-тили из бойниц цитадели, но что с этого было Наталье Дмитриевой! Может быть, капитан стражи велел доложить своей госпоже о четырех безоружных людях, приближающихся к цитадели, и спросить, не послать ли вооруженный отряд – схватить их и прибавить к сотням рабов.
– Что они сейчас про нас думают? – спросила Оксана.
– Заблудились, людей или воды ищем, – сказал Владимир. – Но мы не долж-ны допустить, чтобы кто-то вышел нам навстречу. Ольга! Время твое!
Ольга выступила вперед, маленькая и нежная, и взмахнула правой рукой. Подул легкий ветерок, поднимающий песчинки до колен всего отряда. Обойдя кругом цитадель, он сложился в маленький вихрь, усилился, разросся и поднял громадную тучу песка над бойницами обратной стороны цитадели.
И в этой туче все увидели пустынный мираж огромного колокола, а затем услышали его мощный звон – десять ударов.
Ольга стояла на песке, слушая явление своего дара, а остальные с первым же ударом колокола, словно испугавшись его, бегом бросились вокруг цитадели.
– Где у нее ворота? – спросила на бегу Мария.
– Пока Наташа не захочет, они не появятся!
– А… как же… тогда? – спросила Мария, когда все оказались за углом стены цитадели и остановились, чтобы отдышаться.
– Лучше всего – отвлечь их, засыпав бойницы сухим песком. Это вызовет их гнев, но ты ведь, как всегда, сумеешь защитить себя, правда? Мария! Время твое!
Мария выступила вперед, прекрасная и грозная, и взмахнула правой рукой. Громадный песчаный смерч в мгновение ока вырос у стены цитадели, по новому взмаху руки Марии сложился в громадную змею – и бросился на цитадель, обсы-пая стены, забивая сухим песком бойницы, засыпая доверху коридоры.
Туча стрел устремилась в юное тело Марии, но та лишь улыбнулась – и но-вый вихрь песка завертелся вокруг нее, сбивая стрелы в полете, и ни одна стрела не коснулась Марии.
А между тем Владимир и Оксана были уже за другим углом, близ той стены, над которой уже затих и рассеялся мираж Ольги Будниковой. Бойницы были пус-ты – стража явно была брошена на оборону той стены, которую так смело атако-вала Мария.
– Я знаю, что я должна сделать, – сказала Оксана. На ее лице был испуг. – Ведь каждая из нас должна совершить одно чудо по своей фамилии, так? Но я не знаю, что мне это даст…
– Тебе – ничего, а мне – шанс пробраться внутрь. Видишь вон то, на самом верху? Это, самое верхнее, – не бойница, а окно. И в нем солнце отражается – значит, там стекло. Кому здесь нужно окно? Разве что самой Наташе Дмитриевой. И если большой палец коснется окна…
– Ой, Вова, я поняла! Но… Вова, я так за тебя боюсь! Ты меня… если что… прости, если я тебе что не так сказала!
– Конечно, Оксана, я ведь и так всегда все прощаю. Оксана! Время твое!
Оксана выступила вперед, легкая и изящная, и взмахнула правой рукой. Ле-вая же рука ее устремилась вперед, и пальцы на ней сложились в шиш.
На первый взгляд, ничего не произошло. Но, Владимир, чувствуя всё, отбе-жал в сторону, на невысокий холмик песка. И тотчас холмик под его ногами начал расти, раздуваться, и через одиннадцать секунд Владимир уже стоял на огромном песочном шаре, высотой точь-в-точь с саму цитадель. А со вторым взмахом руки Оксаны песочная фигура сжалась, осела и… приняла форму огромного шиша, большой палец которого оказался точь-в-точь на уровне окна Натальи Дмитрие-вой. Владимир спрыгнул с указательного пальца шиша на большой, перекатился по песку, чтобы избежать тяжелого удара, и, встав на ноги, бросился бежать к ок-ну, а добежав, изо всех сил ударил в него ногой.
И стекло не разбилось со звоном и полетом осколков, как это было бы во Владивостоке, – оно рассыпалось в мелкий песок, из которого было когда-то сде-лано. И вслед за ним полностью осела и рассыпалась песочная фигура, сложенная Оксаной.
Владимир был внутри.
Забравшись в окно девичьей спальни, он поразился столь непривычному для него интерьеру. Но тут же забыл о нем, увидев на краю роскошной узорчатой кровати ту, которую так долго искал – Наталью Дмитриеву.
Наталья сидела, ничего не замечая, и скачивала новый рингтон по своему мобильному телефону. Дверь в ее спальню была приоткрыта – видно, заглядывал капитан стражи. Владимир приблизился к ней, и она подняла голову. И увидев ее лицо, Кошкин пошатнулся от ужаса. Глаза Натальи, с вертикальными зрачками, пылали кроваво-красным огнем, темно-бордовые губы, изредка поблескивая ярко-красным, изогнулись в хищном оскале, кожа, мертвенно-бледная, отражала, как вода озера, отсвет пылающих глаз.
– Ты! – воскликнула Наталья. Голос ее, в отличие от лица, остался прежним, прибавилось лишь легкое шипение.
– Я, – спокойно ответил Владимир, быстро подошел к двери и закрыл ее сво-ей спиной.
– Я позову стражу, – без тени угрозы сказала Наталья.
– Ты позовешь меня, – без тени страха сказал Владимир.
– Я велю предать тебя мучительной смерти, – устало, словно не в первый раз за сегодня, произнесла Наталья.
– Из-за тебя погибла Эля Чепурина, погибла Катя Калюжная, попалась пле-мени бедуинов Лена Мукагова – ей еще повезло, что благодаря своим знаниям она стала предводительницей племени и сидит верхом на багряном звере, – и тебе все еще мало?
– Ты пришел убить меня? – тоном кошки, играющей с мышью, прошипела Наталья.
– Мне приходилось убивать, – сказал Владимир, – но я не стану делать этого ни с каким человеком, тем более – с тобой.
– Чего же ты хочешь?
– Исполнить волю Отца моего, – произнес Владимир, и одного длинного ша-га хватило ему, чтобы оказаться рядом с Натальей Дмитриевой. Та в мгновение ока мертвой хваткой схватила Владимира Кошкина за руки, но тот не стал проти-виться, а приблизил к ее лицу свое лицо и быстро поцеловал ее в губы. И не было для Натальи Дмитриевой ничего более сладкого, и не было для Владимира Кош-кина ничего более горького. Горечь наполнила его рот, и яд, проникающий в жи-лы, тисками сдавил легкие. А затем…
Лицо Кошкина на глазах побледнело, губы, изогнувшиеся в зверином оска-ле, приобрели темно-бордовый оттенок, глаза, прежде карие, полыхнули ярко-красным огнем. Много раз Наталья любовалась своим отражением, подобным этому, но теперь, лишившись яда, она сделалась прежней – и замерла в страхе пе-ред ужасно переменившимся лицом Владимира. Не в силах ни разомкнуть уст, ни сдвинуться с места, Наталья ощутила безмолвный приказ – пасть на колени перед новым властителем цитадели.
Но тот, со страшным воплем: "Не-е-е-ет!!!", сложил три пальца правой руки, а безымянный с мизинцем прижал к ладони – и коснулся сложенными пальцами лба.
– Что… такое… – с большим трудом прошептала Наталья.
Кошкин вздрогнул от боли – и коснулся тремя пальцами живота. И словно светлая черта рассекла его надвое, и оставалась она прямой и ровной, даже когда его скорчило от боли. Дрожащей рукой Кошкин коснулся правого плеча, затем левого – и сияющий белым светом крест по его крестному знамению прижал к се-бе отравленное ядом тело.
И снова послышался вопль, ужасный вопль смертельно раненного зверя. Кровь хлынула потоками изо рта Кошкина, из его носа, глаз, ушей, – и Наталья в ужасе выскочила в окно. Через несколько мгновений она мягко и изящно опусти-лась на кучу песка, оставшегося после налета песчаного вихря Марии во дворе цитадели.
И цитадель дрогнула, зашаталась, – и вместе со стенами рассыпалась в гро-мадную кучу песка. Наталья Дмитриева, к счастью, успела откатиться в сторону, где некогда была стена, – и уже не увидела, как песок поглотил мертвое тело Кошкина, как раньше поглотил брошенные им кусочки яблока.
И труп опустился до самых глубин песка, и земля под песчаным слоем при-няла его, оставив лежать на глубине трех километров. И никто не расслышал предсмертного шепота в спальне Натальи: "Господи… помилуй… всех…"
Наталья Дмитриева, живая и невредимая, спустилась с песчаного бархана и тут же оказалась в объятиях поджидавшей ее Оксаны Шишовой.
А через несколько минут к ним присоединились Ольга Будникова и Мария Суходеева.
– Привет, Наташа! – воскликнули обе, обнимая ее. – Ты не поверишь, нам так тебя не хватало…
– А что с этими людьми? – спросила Оксана, указав на кучу песка. – Их ведь как-то спасти надо, а я без понятия, как…
– Это без проблем, – сказала Наталья, вынимая мобильный телефон.
– Так он у тебя работает?! – ахнула Мария. – А наши пришлось, как лишний груз, оставить Лене Мукаговой на хранение – они ж ничего не ловили…
– Эх, девчонки, давно бы пора перейти на компанию ООЛОК. Она здесь во-обще всё ловит. Вот, вызову сейчас спасателей, они-то всех, кого засыпало этим песком, и раскопают, и нас отсюда вывезут…
– А как это, – Ольга указала на цитадель, – была такая дура, а остался один песок?
– Песок – песок, – сказала Наталья Дмитриева. – Что бы кто из него ни де-лал. Это возникло из песка – и в песок вернулось. Позвоню сейчас спасателям, а потом поболтаем. Я тут такой клевый рингтон скачала – зашибись!
И после звонка спасателям, ожидая прибытия вертолетов, четыре девушки завели долгий разговор о рингтонах, тарифах, компаниях и мобильных телефонах.
И никто из них уже не вспомнил о том, кто лежал сейчас мертвым в глуби-нах земли. Да и зачем было о нем вспоминать?
Он будет ждать. Ждать, пока не вернется Тот, Кому он служил, и по слову Христа земля возвратит всех мертвых на Его справедливый суд.
Никто не найдет его тела. Да и зачем?
Никто не вспомнит его имени и фамилии. Да и зачем?
Никто не прольет по нему ни единой слезы. Да стоит ли?
Он будет ждать, лежа в глубинах земли, и он готов услышать слово Христа, но уже безразлично ему, что о нем скажут люди.
Он будет ждать.

КОНЕЦ

Примечание: в рассказе использованы имена и фамилии моих однокурсниц и мое собственное.

[del]

Написано ломано и.. честно говоря идеи я не понял совсем.