Страница 1 из 1

Горе от ума... луковое

Добавлено: 14 окт 2015 21:48
Старый ронин
Полагаю, что у всех появляется, время от времени, интерес к чему-то, по жизни совершенно не нужному. Иногда этот интерес тут же пропадает, иногда - проваливается в "свёрнутое окно", выныривая оттуда при случае.
В итоге такой интерес может развернуться в какую-нибудь собственную гипотезу, которая будет вертеться в голове (желая явиться на свет и поразить всех наповал своей глуботой и широтой ;) ), и единственным способом заставить её утихомириться будет где-нибудь её записать, и так приглушить своё горюшко от ума. :)
Вот у меня и накопилось некоторое количество плодов этаких растеканий мыслию по древу. Оттачивавшихся обыкновенно во время утренних прогулок с собаками (вечером было не до этого, собирались целые компании собачьих знакомых), и записывавшихся, естественно, в рабочее время.
Вот тут я и буду эти записи выкладывать (какие найду). На общее раздраконивание. У кого свои будут - приглашаю.

Отправлено спустя 1 минуту 7 секунд:
История первого растекания мыслию по древу такая:
Есть такое понятие: "тупик эволюции". Ну, такая суперспециализация, из которой дальше выхода нет. В который я не верю. Я полагаю, что видимость эволюционного тупика появляется тогда, когда выход из него требует таких изменений внешних условий, которые невозможны по причинам, от вида не зависящим (например, если геологические или климатические изменения идут не в нужную сторону, или туда, куда надо, но не с нужной скоростью). То есть причины "тупика" не биологические.

Короче: я занялся умозрительной эволюцией с самой невообразимой (но заказанной) целью. Выращивал ноги у змеи, выводил кита на сушу (ну и гадость получилась), и изобретал натурального огнедышащего дракона.

Правила игры следующие:

Выбрав подходящее животное в качестве основы, предположить такие - в принципе возможные! - изменения внешних условий, которые могли бы подталкивать эволюцию в нужную сторону. То есть такие, при которых нужные отклонения давали бы "уклонистам" преимущества. Ну и, естественно, чтобы эволюция шла без скачков, чтобы все изменения были бы возможны без чудес.
(Все необходимые условия для эффективного отбора, как то изоляция небольших популяций, и всё такое, предполагаются. Механизм отбора рассмотреть можно особо. Естественно, у меня и тут есть соображения :)).
Самое занятное, что путь не всегда получался прямым. Например, чтобы змея зашевелила лапками, ей сперва потребовалось… полететь.
Предупреждаю, что если некоторые мои обороты покажутся телеологическими, в ламарковском духе (вроде "для этого змее придётся стать такой-то и такой-то…"), то это лишь сокращённое (чтобы не повторяться многословно и многократно) переложение оборотов в таком роде: "в этой ситуации вероятен отбор в сторону накопления таких-то признаков…", ну, или что-то ещё в этом роде.

Итак, змея с ногами.
А для этого - змея, в полёт!

(Текст длинный, и будет выложен в несколько заходов.)

Отправлено спустя 3 минуты 18 секунд:
Что может быть специализированнее змеи? Полностью без ног, внутренности подогнаны под пресмыкание (одно лёгкое и т.д.). А у некоторых ещё - и сверхспециализация под определённый способ питания. Это вам не обезьяна, и какая у неё дальнейшая эволюция? Искать новые места пресмыкания? В общем, "рождённый ползать..."
Очевидно, что в своём безногом естестве змее "естественно" осваивать "безногие" же среды обитания (кроме основных) - подземную там, водяную. Ну, змеи их и освоили. И безногость им не мешает. Значит, просто смена сред обитания ничего для эволюции не даст, и нужно фантазировать в условиях, в которых змеи и так живут. Это первое.
Второе - что будущие ноги должны образовываться модификацией обычного змеиного скелета (резкие направленные скачки, супермутации, и не бывают, и не интересны). Значит, нужно отправляться в путь от змеи, у которой в обычном змеином скелете обычные змеиные кости работают - хоть иногда - как-то особенно (и возможен отбор по изменению их работы, а там - и строения).

Такая работа костей присутствует у так называемых "украшенных змей".
В тропических лесах южной Азии водится их несколько видов - слабоядовитых гадин длиной до метра с хвостиком, живущих в кронах деревьев дождевого леса, питающихся лягухами, птенцами и сидящими птицами, и... умеющих летать. Точнее - совершать планирующие прыжки. Прыгнув, как всякая энергичная змея, эта гадина распрямляется, растопыривает свои многочисленные рёбра и втягивает живот. Полученный жёлоб недурно планирует (полуметровая змея - до пяти метров), причем прицельно и, в определенных пределах, управляемо.
То есть рёбра таких змей работают необычно. И позволяют змее хоть чуть-чуть, но проникать (и довольно активно) в среду обитания (воздух), для змей тоже не самую типичную.
Попробуем выстроить непрерывную и логичную цепочку экологических и эволюционных изменений, превращающую такую змеюку в тварь не планирующую, а летающую.

Очевидно, что для жизни в глубине леса такая змея приспособлена очень хорошо, и какого-нибудь линейного отбора ожидать там нечего. Значит, для отбора нужно вывести её, скажем, на опушку. Что может произойти, например, при постепенном изменении климата и разрежении лесов, превращении сплошных дебрей в этакую нарезку лесных полос и пятен. Что, между прочим, разорвёт сплошную популяцию наших змей на отдельные, мелкие. А это, как известно, способствует накоплению изменений.

Вот тут - ВАЖНОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ для тех, кому вздумается развлекаться умозрительной эволюцией. Медленные изменения условий совсем не обязаны вести отбор "куда надо". Нужно рассматривать и возможность уклонения, и проверять, будут ли условия, делающие отбор в задуманную сторону эволюционно выигрышным.

(Продолжение следует)

Отправлено спустя 10 минут 22 секунды:
Разорванный на куски лес - больше опушек, отдельных деревьев. Там, где деревья растут реже, условия для летающих змей не самые лучшие: с дерева на дерево далеко прыгать, на земле же больше вероятности, что вас съедят (нет толстой гнилой подстилки - ползи поверху).
У змеи в таких условиях какие пути эволюции?
Один - вести обычную змеиную жизнь, то всползать на деревья, то - ползать по земле. Если змее найдётся подходящая экологическая ниша (не будет ни змей-конкурентов, ни избыточных хищников, и еды хватит), змея, скорее всего, потеряет свою "летучесть". Случайные мелкие мутации, затрудняющие растопыривание рёбер, не будут мешать (и не будут отсеиваться); а природа - всё-таки - штука экономная, и лишние мышцы ("рёброразводные") - всё-таки - требуют себя питать. Змея "без излишеств" прокормится чуть-чуть легче.
Ну, а если в таких условиях змее, ведущей "обычную" жизнь. Чего-то не будет хватать - такие змеи просто вымрут.
Но если в нашей малой популяции присутствуют змеи особо прыгучие, особо крупные и энергичные (и дальше прыгающие), они могут найти в "опушечной" древесной жизни и выгоду: как раз на опушках больше птиц (и они чаще летают стаями). И у таких змей будет и больше пищи, и меньше врагов.

(Трудно найти хищников, равно охотящихся и на земле, и высоко на деревьях. Поэтому древесные хищники - скорее обитатели густых лесов.)

Поэтому, если предполагаемый мной змеи проскочат эволюционную вилку (или "обычная" змея, или древесная), и останутся древесными, то дай время, и образуется специальный “опушечный” подвид украшенной змеи, с более энергичными “телоразгибательными” и “животовтягивательными” мускулами. Пока необходимая плавность перемен, вроде бы, соблюдена. Хотя этой змее ничто не мешает вернуться в лесную тьму.

Чтобы не пустить змею обратно в лес, придётся и дальше менять среду обитания, например, медленно (очень медленно!) делать её ещё более сухой. Что вполне правдоподобно и возможно. Леса будут реже, прогалины и отдельно стоящие деревья - чаще, и исходной форме змеи будет хуже. Но “опушечная” змея сможет здесь выжить, произойдет разделение сред обитания змеиных форм, и появится возможность независимой эволюции. Эволюции куда?

Горе от ума... луковое

Добавлено: 15 окт 2015 17:00
Старый ронин
Если наша змеюка не вымерла, значит, приспособилась. Сделать это она могла двумя путями. Например, перестать зря прыгать, но больше ползать, что она исходно умеет. Будет обычная гадюка. Но возможен и другой путь. Особенно если в кронах много пищи - а в тропиках много птиц, в том числе колониальных, а на земле - много всяких змееедов. Вполне возможен отбор на лучшее прыгание (то есть планирование).

Для этого змее придётся стать максимально плоской (в полете). Но её ширина определяется длиной рёбер, которая не беспредельна - не может же древесная змея быть толщиной с бочку! Возможное “техническое решение”, не предполагающее скачка - увеличение не только длины, но и подвижности рёбер, возможность расположения их в “аэродромном состоянии” несколько наискось, и в какой-то период эволюции змея и может быть так устроена (непрерывная цепочка: обычная украшенная змея - особо прыгучая змея - змея с диагональными рёбрами). Правда, такая анатомия несколько уменьшит гибкость змеиного тела, что для древесной змеи тоже очень важно. Однако само появление диагональных рёбер (то есть увеличение у этих рёбер подвижности) создаст механизм, несколько компенсирующий потерю гибкости: змея сможет частично перемещаться “ходьбой на рёбрах” (что практикуется у некоторых наземных змей), цепляясь за кору острыми чешуйками.

Конечно, и в данной “конструкции” можно скрипеть миллионы лет. Но если предложенное мною медленное разрежение леса будет продолжаться, змее придётся или вымереть, или лучше летать - но сохранить гибкость (на дереве не везде на рёбрах походишь - где-то и извиваться надо). Преимущество при выживании получат мутации, у которых длина ребер по телу неодинакова. У которых есть негибкие (но плоские) части для летания, и “гибкий корпус” для ползания. И, очевидно, гибкая шея для хватания. Правда, гибкой, как прежде, такая змея всё равно не будет, и вернись даже густые леса, она сама уйдет на опушку, где масса гнезд и ночующих птиц, и где за добычей не надо много ползать.
Кстати, на данном этапе эволюция (т.е. отбор) и сам пойдет. При прочих равных условиях змей, одновременно и лучше планирующий, и лучше ползающий, имеет больше шансов нажраться, выжить и размножиться - налицо механизм закрепления мутаций до какого-то “уровня насыщения”, на котором дальнейшие изменения (не уродства) в данных условиях не дают ощутимых перед другими женихами преимуществ. Попытаемся этот уровень выдумать.

Итак: чем длиннее ребра, тем лучше. Но чем длиннее негибкие участки тела, тем хуже. “Технологическое решение” (допускающее необходимую непрерывность развития) - в сближении оснований длинных ребер, вплоть до слияния позвонков, в образовании этаких “плавников”, в “аэродромном состоянии” лежащих на змеиной спине. Что это вполне возможно - тому пример другой рептилии, с ногами, - летающего дракончика. Правда, у него крылья опираются вообще на ложные ребра. На что же будет похожа итоговая змея - пример древние насекомые: как у них была масса крылышек по телу, так и у змеи будет несколько пар крыльев-“плавников”, сидящих на мускулистом гибком теле и, очевидно, будут длинная гибкая шея и хвост. Такая змея может сколько угодно лет жить на опушке (но стараясь не спускаться на землю - “пресмыкаться” она будет хуже обычных змей, и её там съедят).

Правда, придётся решить вопрос с её размножением. Ведь змеёныши не столь прыгучи - по размерам, и как им кормиться? Какие возможны тут пути? Может быть, молодь будет жить в густом лесу, а по мере вырастания перемещаться на опушку? Однако я запретил контакт с густым лесом. Придется предположить следующее:

По мере разрежения леса (не забывайте - очень медленного) будет деградировать гниющая лесная подстилка (куда, очевидно, откладывают яйца нынешние украшенные змеи), и змеям придётся гнездиться в дуплах. Кладка в дупле защищена лучше, чем на земле, и для выживания вида “несмертельно” сокращение числа яиц, откладываемых зараз. Но тогда яйца могут быть крупнее, а змееныши - исходно “летучее” (то есть способнее к самостоятельной древесной жизни). Я не вижу перерыва в развитии от змеи, откладывающей по два десятка яиц, к змее, откладывающей штук пять-шесть - “по-птичьи” (а птицы ведь живут, не вымирают), или даже к яйцеживорождению по два-три здоровенных змеёныша, а то и вообще по одному, но очень развитому. Возможен переход и к насиживанию (удавы ведь насиживают, так что здесь ничего невозможного нет; тем более что обилие пищи на опушке позволит змее неплохо разжиреть).
(Но эту тему - признаюсь - я не особо продумывал).

Но пока наша “змея с плавниками” живёт, продолжим подсушивать климат и разрежать лес. От змеи потребуется лучшая аэродинамика - опять налицо “повод” для отбора. Правда, прибавится птиц (я представляю ландшафт, как в Южной Африке или Австралии, с их птичьими колониями и недалеко летающими, но очень большими птичьими стаями). Изменится и среда гнездования: дупел станет меньше, придется и змеям жить колониями, а там и - кормить змеенышей (опять-таки переход возможен: кормление “птенцов” предполагается для летающих ящеров; как же это может получиться - можно рассудить особо). Но - как изменится при этом змеиная анатомия?

У насекомых в своё время произошла дифференциация крыльев. Часть увеличилась в размерах, часть деградировала. Связано это с аэродинамикой, и отбор на “неравные крылья” очевиден. Однако увеличение крыльев потребует более плотного их складывания (а то, ползая в ветвях, их порвёшь), что тоже может получиться вполне “непрерывно”. Увеличение подвижности рёбер будет обеспечено, очевидно, тем, что хрящевое соединение их с позвонками будет длиннее и гибче. Но это соединение должно быть заодно и прочным; поэтому можно ожидать вторичного окостенения участков хряща, то есть - образования добавочных косточек, а там и суставов (и, соответственно, мускулов). Подобные изменения возможны уже у “змеи с плавниками”, а для дифференциации крыльев они дают все возможности.

Горе от ума... луковое

Добавлено: 15 окт 2015 23:21
Старый ронин
Получившейся змее в густой кроне уже особо не поползать, крылья порвёт, но она способна быстро “летать” с дерева на дерево, планировать с сука на сук, а там - немного подползать и хватать добычу выпадом длинной шеи. В той среде обитания, которую я ей “предложил” - австралийская саванна с разреженными деревьями, а на деревьях - колонии попугаев, ей ничего больше и не надо.
Кроме одного: удержать добычу в зубах, пока она не померла, и самой при этом с дерева не свалиться. Саванна же - не тропический лес, здесь какие птицы дерево облюбовали, теми и питайся, стая однородна. Птицы же могут попасться и не мелкие. Поэтому змее и добычу держать надо крепко, и самой крепко держаться.

“Нормальная” древесная змея держится, обвиваясь вокруг ветки; но уже “диагональная” змея потеряет в гибкости. Однако я предположил - уже на этой стадии - “хождение на рёбрах”, и появление особых, острых, чешуек для лучшего цепляния. Отбор “не представит никакого повода” для того, чтобы этот признак ослаб; более того, “змея с плавниками” может использовать свои “плавники” частично и для лазания. На них могут образоваться особо цепкие коготки, и даже рёбра - опора “плавников” - могут дифференцироваться. Развитие же дополнительных косточек эту “цеплючую” функцию “плавников” только усилит, и на рассматриваемой стадии эволюции змея вполне сможет уже не столько “ходить на рёбрах” и извиваться, как карабкаться, цепляясь когтями на суставах своих складных крыльев, и обвивая ветки хвостом.
Такая змея может ухватить порядочную птицу и, вцепившись в дерево, не только не упасть, но ещё и оглушить добычу, долбанув её о ствол. Более того - она сможет даже рвать добычу на куски (хотя бы - в процессе этого оглушения), и ей не придётся на неё по-змеиному “натягиваться”. Что, заметим, резко увеличит её кормовую базу и “подтолкнёт” отбор.

В итоге получается этакая змеиная "стрекоза": голова, шея, несколько пар (по-стрекозиному - видимо, две) длинных крыльев, брюхо, редуцирующиеся прочие крылья, длинный “аэродинамический” хвост (возможно, с рулевыми лопастями). Крылья при этом складываются, и имеют на суставах когти.
Здесь, мне кажется, в слове “летать” можно убирать кавычки. Уже нынешняя украшенная змея планирует не пассивно, а змеиная стрекоза вполне сможет довольно активно летать, или, как минимум, взлетать (что ей делать, приземлившись?). Но активно закладывающая в воздухе виражи змеюка сможет и птицу схватить! И - вот вам новый повод для отбора: активно-птицеловная змея сможет жрать не только ночью, но и днём, и резко расширит свою пищевую базу. Тут уже безо всякого высушивания климата появляется возможность для эволюции змеи на открытые просторы.

Что же мы получим в итоге?
Фигура, из-за отбора “на аэродинамику”, стрекозиная: толстое брюхо, куда вновь стиснуты внутренности, и длинный хвост. Четыре длинных крыла (шесть почему-то и у насекомых отсеялись). Очень длинная и гибкая шея - и башка с длинной широкой пастью. Необходимость залезать в дупла и пролезать между ветвями, наравне с отбором на лучший полёт, привели - по мере удлинения крыльев - к усложнению суставов, и развитию добавочных костей, и крылья складываются (а не просто прижимаются к телу). На суставах - когти для цепляния, если не когтистые пальцы, выделившиеся из крыла редукцией перепонки. Образ жизни: ползает по деревьям, но чаще сидит (висит) на суку или обрыве, откуда взлетает и охотится на птиц, а то и подцепит с лёту мелкую зверушку. Гнездится и выкармливает змеёнышей.
Кстати, о выкармливании змеёнышей. Если наша змея умеет рвать добычу на куски, то она вполне может делать это не на “месте преступления”, а в логове. Где её новорожденные змеёныши сидят, доедая желток из яйца. Переход к кормлению очевиден.

Между прочим, перемещение на открытые пространства дает ещё два “повода к отбору”: максимальное улучшение лётных качеств и возможность перемещаться по земле и взлетать с оной. Нет разрыва непрерывности в развитии одной пары крыльев, и деградации другой в ноги.
Представляете, какой чудесный дракончик образуется?

Отправлено спустя 2 минуты 1 секунду:
Оживим мифологию :smile: .

Как можно заметить, указанный дракончик “сконструирован” мною для ландшафта типа австралийского. Это - грех не похвастаться завершённостью фантазии - “обосновывает” дракончика и с точки зрения глобальных изменений: предложенное постепенное иссушение климата может быть вызвано наступлением очередного Оледенения. При этом уровень океана падает, Южно-Азиатские острова и полуострова сливаются и друг с другом, и - с Австралией, отчего на их территории мигрируют (в тёплые края) австралийские попугаи. И эволюционирующая змея получает - вместо конкуренции “за жратву” с сущими хищниками - новый источник добычи.
Что позволяет дракончику размножиться, процвесть, и дать новые эволюционные ветви. Как-то:
- дракончика не плото-, а плодоядного, летающую игуану;
- не дракончика, а дракона, охотника на кроликов, мелких кенгуру и тому подобных зверей;
- прибрежного дракончика, охотника сперва на морских птиц, потом - на рыбу;
- драконище-стервятника, поедателя падали.
Плодоядный дракончик может породить дракончика травоядного. В дальнейшем и он, и драконище-стервятник могут породить сперва плохо летающие, а потом и вовсе не летающие формы - двуногих ящеров, этаких “змеиных страусов” (в том числе - весьма хищных, и даже ядовитых).
А прибрежный дракончик - “морского дракона”, змею-пингвина.

Но это - ещё не все возможности “умозрительной эволюции”.

Напоминаю: одним из условий развития летучей змеи является появление нового корма - птиц, живущих большими локальными стаями, причём довольно устойчивыми. Но такие птицы живут не только на деревьях, но и - на обрывах. Предположим, что до таких мест - колоний ласточек-береговушек, или вообще до птичьих базаров - добирается “змея с плавниками”.
Что вполне возможно. Отступление океана вызовет и появление новых береговых линий, и похолодание в высоких широтах, что может повлечь переселение южных приморских птиц к экватору. А заодно - что важно - образовать птичьи базары, на которых то те, то другие птичьи виды будут гнездиться непрерывно весь год.

“Змея с плавниками” найдёт здесь чудесный источник еды (яйца и птенцов), и развиваться будет не в сторону летания, а в сторону “карабканья”. Её “плавники” с добавочными косточками, суставами и когтями будут трансформироваться в конечности. И совсем не нужно, чтобы змея прошла весь путь дальнейшей эволюции на птичьем базаре; достаточно образования “ловко карабкающейся” формы. Таким образом, снова появится пресмыкающееся с ногами.

Чтобы было интереснее, предположим, что у исходной “змеи с плавниками” этих самых плавников - три пары, и они одинаковые. Редукция какой-либо из пар - при жизни, проходящей в карабканьи по обрывам - маловероятна, и тварь получится шестиногая. Но вот дифференциация ног по функциям - вполне возможна, ибо передние ножки будут, когда разовьются именно в цепкие ножки, использоваться и для хватания добычи - пока наша “ящерица” цепко держится на обрыве остальными четырьмя ногами. Полученная тварь вполне может - со временем - расселиться и на ровные места, но и там будет, как на птичьем базаре, подкрадываться к добыче и хватать её пастью и передними лапками, крепко стоя на четырёх задних.
Заметим, что длинная шея “змеи с плавниками” будет “шестиножке” и не нужна (бросок на добычу совершается ногами), и опасна (чем длиннее шея, тем больше шансов бьющейся добыче её свернуть); отбор пойдёт на её сокращение. А вот гибкость передней половины туловища будет очень полезна: на ровном месте полезно поднять голову и издалека увидеть добычу или врага. Поскольку же на ровном месте все шесть ног для ходьбы не так нужны, как на обрыве, ничто не будет мешать дифференциации конечностей.

И в итоге получится - кентавр...
:smile:

Уф-ф-ф-ф...

Горе от ума... луковое

Добавлено: 17 окт 2015 16:56
Старый ронин
Продолжение развлечений.
Номер два (хотя, исходно, номер один) - сухопутный кит.


Второй пример “выхода из эволюционного тупика” - вывод кита-полосатика на сушу. Собственно, “вывести на сушу” можно было бы и кашалота, и синего кита, но их путь - несколько сложнее (отчего длиннее).

Как полосатик выглядит, напоминать, думаю, не надо. Питается он, как известно, сельдью, периодически собирающейся на отмелях (“сельдяных банках”); здесь кит жирует, спаривается и т.д., после чего мигрирует на места новой сезонной кормёжки. Очевидно, что изменение уровня океана (скажем, понижение из-за Оледенения) изменит условия жизни сельди, и её, сельди, будет становиться меньше. Кит либо вымрет, либо измельчает: меньше жратвы. Ведь меньше будет не только сельди, но и других стадных рыб схожего образа жизни, так как “банок” вообще будет меньше.
(Естественно, предполагается, что у кита будет время измениться, чтобы не вымереть.)

Но уменьшение размеров есть вещь, для морского млекопитающего не простая: теплоотдача возрастает быстрее, чем убывают размеры. Поэтому мелкому киту надо будет питаться интенсивнее. Чем? Разнородной мелководной рыбой, обитающей на шельфе и в верхней части океанического склона; благо из-за отступления океана там море станет мельче, отчего светлее и теплее, и рыбы станет больше. Кит неизбежно переместится к берегам, и миграции его прекратятся (как из-за того, что прибрежная рыба не мигрирует, так и из-за того, что мелкому киту вдали от тёплого мелководья будет холодно).
Но перемещение кита к границе склон-шельф выставит дополнительные “требования”, а именно требования к лучшей [слово под вопросом РКН 12/2022]: ведь кит ловит рыбу, плавающую сравнительно небольшими косяками, и у берега. Устройство черепа кита-цедильщика не дало ему возможности развить эхолокацию, такую, как у зубатых китов, и, видимо, не даст. Зато у кита есть глаза; возможен отбор на лучшую “глазастость”. А заодно - на лучшую гидродинамику, кит станет гибче и вёртче.
Возможен, конечно, путь на дальнейшее измельчание и переход к питанию прибрежным планктоном. Но он менее интересен (а “интересный” путь - тоже возможен).

Превращение полосатиков в китов прибрежных и не мигрирующих разделит их, между прочим, на ряд изолированных стад, обитающих в разных условиях. Это не даст “размываться” локальным отличиям, и облегчит отбор. Для моих целей больше всего подходит стадо, осевшее в районе Карибского моря или Индонезийских островов. Именно здесь китовые стада могут оказаться обитающими не на краю измельчавшего шельфа, а посреди его, в межостровных морях. В первом случае измельчавший кит может так и остаться без изменений, поедать косяки рыбёшек, живущих вдоль края океанического склона. А вот во втором случае...

Во втором случае (я - своя рука владыка - продолжаю снижение уровня моря: оледенение развивается) киты окажутся посреди довольно больших акваторий с не очень большой глубиной. Рыбьи косяки будут здесь небольшими (и по рыбьим породам - различными), “условия плавания” - сложными. А гибкому энергичному киту жрать надо много. Не вымрут те “отклонения от среднего”, которые смогут потреблять самых разных рыб. Например, более крупных (вот тут сказывается “преимущество” усатых китов: у них хоаны и дыхательное горло разомкнуты, смыкаются только при открывании пасти, и глотать крупную добычу им “естественнее”).
Но такие рыбы ходят небольшими косяками, за ними надо гоняться: идёт отбор на активное плавание. Кит становится ещё уже и гибче. Плавники развиваются, облегчая резкие виражи (они и так у кита есть; “мутационного рывка” не требуется). Развиваются и глаза. Заметим, что плавный переход от хватания массы пассивной рыбы за один присест к хватанию рыбы часто, но понемногу позволит уменьшить объем китовой пасти - и глаза смогут повернуться вперёд.

Таким образом, получаем следующий ряд:
а) Исходный финвал.
б) Измельчалый (метров до10-12-ти) немигрирующий финвал, в основном обитающий там, где прибрежное мелководье “обрывается в пучину”, регулярно заходящий (иногда - надолго) в образующиеся обширные внутренние моря; всё - в тропической зоне.
в) Обитатель глубоких районов этих самых морей: гибкая вытянутая тварь, с парой сильных плавников. Башка треугольная, верхняя её сторона - уже не вытянутый горбатый свод, как у исходного кита, а идущее от основания черепа к морде тупое ребро и две плоскости, идущие от него к краям пасти; на макушке, в основании этого ребра, дыхало, а между ним и углами пасти - пара глаз, способных смотреть и вперёд. Нижняя челюсть - по-прежнему мускульный мешок, способный раздаться и втянуть кубометр воды, а потом выдавить его наружу. Из-за перехода на более грубую пищу (крупную рыбу) верхняя часть языка - загрубелая, ороговевшая: рыба не просто “прессуется” перед отправкой в желудок, но растирается о нёбо. Из-за этого же - огрубелый цедильный аппарат: китовый ус короче, и бахрома по его краю не развита.

Образ жизни описанной твари: медленно плавает у кромок мелководий, выслеживая скопления рыбы. Заметив, медленно подплывает, делает резкий рывок с “заглотом” и крутой вираж на чистую воду, где перетирает и глотает добычу. В остальном образ жизни - обычный китовый.
Размеры... ну, зона тропическая, вода тёплая, море мелкое, рыбы много; кит вполне может быть здоровым, как касатка - метров до 10-ти.
А море мельчает... Подобные ситуации Земля переживала: в буроугольную эпоху шельфы представляли собой воистину бескрайние болота. Но пока этакое ещё не наступило, а просто море стало мельче. Рыбьих стад стало ещё меньше, и нашему киту приходится (раз он не вымер) ловить рыб по одной, естественно, более крупных. Преимущества для выживания будут у мутаций, это облегчающих.
То есть: более “остроглазых”, более вёртких и более “зубастых”. Китовый ус превращается в ряды треугольных роговых зубов, а загрубелый язык - в зубчатую тёрку; это затрудняет лов мелкой и средней по размеру рыбы, но её и так становится меньше (и плавает она больше “по дну”), зато позволяет ловить добычу крупную - щук там, сомов или даже крокодилов (которые в такой среде неизбежно размножатся). Широкая пасть с челюстью-мешком преимуществ уже не даёт, а скорее неудобства; зато пасть длинная и узкая позволяет ухватить добычу сразу поперёк туловища, и быстро плавать (за добычей) с узкой мордой легче - что направляет отбор. Условия плавания ещё сложнее - кит становится ещё “змееобразнее”; к тому же регулярные травмы о дно приводят к отбору на тварей с более грубой шкурой - брюхо и бока приобретают роговую “чешую” (как хвост у бобра). Шеи у кита (исходного) практически нету. Очевидно, необходимая гибкость тела будет “набираться” гибкостью позвоночника; необходимость вертеть головой вызовет образование “квази-шеи”: лёгкие несколько отодвинутся в брюхо. Плавники могут, конечно, редуцироваться; но может (ничто ведь не мешает) быть и так, что они, и до этого развившиеся, приобретут “ловецкую функцию”: загибаясь вниз и вперёд, будут дополнительно прижимать добычу к роговым “зубам”, пока язык её перетирает.

Какой же “кит” у нас получится?
Среда обитания:
Образовавшиеся на бывшем шельфе болота с вдающимися в них мелководными заливами, озёрами и соединяющими их протоками; рай для рыбы, крокодилов, тапиров и всего этакого.
Внешний вид:
Длинная - с большого крокодила - толстая “змея”, с узкой треугольной головой и толстой “шеей”; сразу за головой - узкие уже не плавники, а суставчатые лапы, завершающиеся роговым чехлом-“когтем”; на голове - поднятые, как у бегемота, глаза, а перед ними - дыхало. В узкой треугольной пасти - ряд или два чёрных роговых зубов на верхней челюсти, и целая тёрка из зубов - на языке. Тело покрыто роговой чешуёй.
Образ жизни:
По-крокодильи лежит в воде или медленно плавает, выставив наружу глаза и дыхало. Питается рыбой и крокодилами, которых ловит в воде, и другими животными, которых ловит на водопое - это взрослые “киты”. Молодь питается преимущественно рыбой.

Дальнейший “путь кита на сушу” очевиден. Что же получится в конце концов?
Громадная “змея” до 6-7-ми метров длиной. Тело - в чешуйчатой броне. На треугольной морде - два глаза и одна ноздря. В пасти - ряды чёрных зубов сверху и на языке. По бокам головы - два чёрных когтя на суставчатых пальцах, вроде паучьих хелицер. Когда охотится - ощупывает землю гибким червеобразным концом языка (за неимением обоняния). Охотится ночью, а днём лежит в тени, раскрыв пасть, вывесив по краям нижней челюсти мягкую кромку языка и истекая слюной (для охлаждения). Нападает на спящих животных, или подстерегает их в засаде; поедает падаль. Для размножения заползает в чащобу, где щенится одним-двумя змеёнышами; там они и сидят, и мать их кормит, пока они не дорастут до самостоятельной жизни.

Когда я довёл свой “мысленный эксперимент до конца”, то сам удивился, до чего пакостная тварь получилась.

Третий эксперимент - превращение камчатского лося в морскую корову - тривиален. Всякий, видевший по телевизору (передача “В мире животных”), как этот самый лось элодеей питается, может сам всё придумать.

Горе от ума... луковое

Добавлено: 18 окт 2015 18:21
Старый ронин
СОЗДАНИЕ ОГНЕДЫШАЩЕГО ДРАКОНА

(из болтовни в собачьей компании)


Правила игры – прежние, как в рассуждениях о летучей змее и сухопутном ките: принципиальная возможность отбора в нужную сторону.
Поскольку здесь – уже не полемика с воображаемым супостатом об «эволюционных тупиках» и всём этаком, проблему ставлю – сам себе – очень конкретную: именно сказочный огнедышащий змей-дракон.

Логично рассудить, что огнедыхание в собственном смысле слова – выдыхание огня – невозможно. Но для того, кто подвернётся под пламя нашего воображаемого дракона, не важно, обдышал его горыныч огнём, или, скажем, оплевал. Огнеплевание же – плевание какой-то субстанцией, на воздухе воспламеняющейся – представить очень даже можно: выбрасывает ведь жук-бомбардир смесь кислот, а моллюск мурекс кислотой именно что плюется. Кстати, кислоты в обоих случаях – неорганические.
Значит, начинать надо с плюючего гада.

Плюючие гады есть – некоторые кобры. Однако «раскручивать» кобру мне не хочется – не потому, что из неё дракона в принципе не сделаешь (эволюция умозрительная, своя рука – владыка, и всю эту игру я и затеял в опровержение «эволюционных тупиков»), а потому, что особенности змеиной анатомии (нет ног, минимум зубов) обеспечат дракона или некрасивого (далее будет понятно, надеюсь), или поведут к нему по такой длинной дорожке, что игра станет неинтересной. Попросту – придётся сперва так далеко уйти от змеи, что игра пойдёт по принципу: «вообразим планету, на которой есть всё, что мы вообразили». А хочется вообразить возможность дракона именно на Земле-матушке, такого дракона, что мог бы жить и сейчас.
Поэтому исходная форма – не змея, а, например – её предок. Произошли же змеи, как сейчас считают, от примитивных варанов. А вараны и сейчас по земле бегают.
Итак – начинаем Естественный Отбор варана.
(Если честно, всей этой преамбулы исходно не было – прямо с варана я выдумывать и начал.)

Вараны – крупные ящерицы с набором примитивных (для ящериц) черт организации и (что важно) с ядовитой слюной. То есть какая-то исходная "активная химия" у них в пасти есть.
Впрочем, настоящие вараны (и даже примитивный безухий) ядовиты еле-еле. От укуса варана, самого на настоящее время ядовитого – нашего серого, разве что в жар бросит, и то ненадолго. Вероятно, ядовитость у них реликтовая, сейчас не нужная (со своей добычей варан и так справляется). А вот у ближайшего вараньего родича – хилодермы – яд что надо, не зря её второе название – ядозуб.

(Намечаемая возможная последовательность: ядовитая ящерица – ящерица, ядом плюющая (как кобра) – ящерица, плюющая не ядом.)

Для начала представим варана, под действием естественного отбора растущего в тварь зело большую (и представлять не надо – комодский варан). Причины отбора довольно очевидны: в частности, соответствующий набор возможной добычи.
Однако нынешние крупные вараны – твари неядовитые. Для сохранения (и развития) ядовитости можно, например, предположить, что в экологической зоне существования наших – достаточно ядовитых – варанов какая-то из добыч для «среднего и старшего возраста» по каким-то своим эволюционным причинам увеличивает размеры.

Пути отбора варанов здесь возможны следующие:
Например, варан «растёт вдогонку», дорастает до очень крупного ящера, и при этом для каждого промежутка размеров которого находится добыча, которую он может без ухищрений одолеть и нажраться до полной компенсации сил, потраченных на охоту.
Или – варан просто ограничивает диапазон добыч, и стабилизируется в каких-то максимальных размерах, не разевая пасть на свиней и коров.
Или – варан увеличивает ядовитость, что позволяет ему одолевать крупную добычу без лишней затраты сил. Между прочим, ядовитость позволит и маленьким недоросткам дополнить свой рацион.

При некоторых внешних условиях (наличие подходящей добычи) сие доброе начинание (отклонение) отбор может подхватить. Возможные условия – некоторая «разрывность» в размерах окружающих тварей, такой ряд: мелкие земноводные и грызуны, свиньи, быки какие-нибудь. В общем – набор тропического леса (где, замечу, вполне могут жить крупные вараны).

Последствия – если отбор так пойдёт – вполне могут быть такие:
Первое – у варана будут сильные челюсти с многочисленными зубами (как приспособление к добыче, которую надо рвать на куски). Второе – вполне возможен переход не к погоне за добычей (к чему склонны вараны сущие), а к подкрадыванию: подстеречь, подползти, цапнуть – и не спеша идти к покойничку.
Второе – если дело пойдёт именно так – трансформация ядовитого аппарата. Ведь если наша тварь будет – в достаточной норме – нападать на здоро-о-овую добычу, ей придётся вкачивать в неё соответственную дозу яда. А для этого – или некоторое время на добыче висеть, как бульдогу, или вкачивать яд интенсивно.
Если отбор доведёт до такой стадии, он может стать уже направленным. То есть, если закрепится засадно-подкрадательная форма охоты, то – или специализация на определённый набор добычи (и предельные размеры ящера, и всё такое), или – интенсификация ядовитости. Потому что если нет специализации на добычу, то с какого-то размера ящера он всё-таки немножко специализируется – на добычу крупную. И ящеры, имеющие меньше шансов «недоотравить» быка или свернуть себе шею, на этом быке болтаясь, получат больше шансов выжить и размножиться.
Интенсификация же ядовитого аппарата – начавшись, как отбор здоровенных особей – будет полезна всем возрастам, и может быть подхвачена отбором.

Таким образом, рисуется следующая фаза эволюции: малоподвижный (способный на короткие рывки) очень ядовитый варан, специалист по нечастой охоте на крупную (относительно него) добычу. Отмечу, что эти качества – малоподвижность и ядовитость – друг друга «подкрепляют» (точнее – обусловливают).

Отступление на будущее:
Необходимость подкрадываться отсечёт возможность появления яркой раскраски. Повышенная ядовитость ограничит серьёзные драки по половым (и прочим) причинам, и заменит их драками "символическими". Весьма вероятно появление таких половых признаков, как поднимающиеся (в норме прижатые) гребни и «воротники».

Перейдём к яду и ядовитым зубам. У варана (серого) – просто ядовитая слюна. У ядозуба – тоже, только есть специальная складка в пасти, где она копится (и зубы в ней смачиваются), а на зубах – бороздки. Видимо, так было и у ранних ядовитых змей (у ужей и сейчас так). У змей отбор на ядовитость привел к появлению специализированных зубов с бороздками, у основания которых и открываются выводы соответствующих желез – логично предположить, что этак будет и у нашего запредельного варана. Только с некоторыми дополнениями, а именно:
Прочие зубы редуцироваться не будут (необходимость грызть большую тушу); логичнее всего – развитие зубов на «млекопитающий» манер: впереди пасти – острые ядовитые, далее – режущие, для поедания. Кстати, возможна и не полная перековка слюнных желез на ядовитые, а их дифференциация: одни – добычу травить, другие – мясо смазывать. Дальнейшая эволюция – как у змей: бороздки для яда превращаются в каналы. А также – появление специальных мышц для экстренного выкачивания яда в укушенного.

Если последнее появится – эволюция получит дальнейшую «направленность». Я же предположил, что само развитие ядовитости – от питания (достаточно часто) здоровенной добычей. Такое питание стимулирует отбор на ядовитость, а отбор на ядовитость – отбор на питание крупной добычей с укусом из засады (что позволяет ящеру питаться много, но не часто – быть тяжелым и не шибко энергичным). Последнее – отбор на охоту укусом из засады – делает вероятным отбор на длинную шею (очевидно), что, в свою очередь, раз начавшись, будет подталкивать отбор в сторону развития ядовитости (и ударного впрыскивания яда): длинная шея эффективна для подкрадывания (можно укусить раньше), но опасна для длительного укуса (укусаемому её проще – рывком – свернуть).

Ожидаемая фаза превращения в дракона: тяжелый, толстый, малоподвижный варан с длинной шеей, с сильными челюстями. В пасти на каждой челюсти две-три пары клыков (на одной челюсти – ядовитые: «боевые» и их «заместители», на другой – ответные им «фиксаторы» для лучшего укушения), а за ними – режущие «хищные» зубы. Окраска – маскировочная. На шее и вдоль спины – складки кожи, которые при необходимости раскрываются в ярко раскрашенные гребень и воротник. Образ жизни – медленно ползает, стреляя языком (при опущенной голове), и временами осматриваясь (подняв голову). Завидев добычу, медленно подкрадывается, затем, резко выбросив шею, кусает. Если добыча мелкая, лопает сразу, если крупная – отдергивает голову, а затем медленно и с достоинством топает вдогонку, ожидая, пока та помрёт. После чего лопает, не торопясь. Затем – дрыхнет недельку-другую. Чем не жизнь?

Однако такая жизнь имеет минусы – если у данной твари появятся возможные враги. Тяжесть и малоподвижность – для обороны вещи не лучшие. Возможные пути развития «оборонной технологии» – как у кобры: самодемонстрация во всей красе (задел есть – те самые складки шкуры) и плевание ядом (для чего тоже всё готово – и зубы, и ядовитые железы, и мышцы к ним, и даже – зоркий прицеливающийся глаз, необходимый для меткого укушения броском головы).

И вот тут я делаю одно смелое предположение:
Не только сохранение, но, наоборот, развитие большого количества зубов может привести к тому, что и специализированных ядовитых зубов у возникающего дракона будет несколько пар, и у каждой пары – свои ядовитые железы. Действующие (возможно) автономно. Количество задействованных пар – в зависимости от размера добычи. Но тогда возможна и специализация зубов по применению – одни кусачие, другие – плевучие.
Можно представить, что, если отбор подхватит «оборонные плевки» (А чего не подхватить? Вспомним некоторых кобр), самая передняя пара ядовитых зубов – в итоге – уменьшится в размерах, прижмётся друг к другу, и сдвинется к самому концу челюсти (последствия отбора на меткость плевания). В конце концов «кусательная» функция этих зубов станет такой незначительной, что их влияние – в этой функции – на выживаемость станет никакой.
Но если сохранится «выживательное» значение у их плевательной функции, может начаться самое важное для трансформации варана в дракона – дифференциация ядовитых желез по составу яда.
Попросту: биологическая функция «кусательного» яда – максимальная убийственность при попадании в кровь; а яда «плевательного» – максимальная жгучесть при попадании в глаз. Или на шкуру.

А теперь начинаю вольную фантазию. Что мешает образованию – в «плевучем» яде – смеси двух компонент, одной жгучей, а другой – липкой (например, каких-то жиров)? В конце концов (повторяю), создал же Естественный Отбор смесь неорганических кислот «на выходе» жука-бомбардира. Жгучий и липкий яд на шкуру – может быть хорошей защитой.

Но – следующий шаг – возможный отбор на эффективность такой смеси приведёт – как у того жука – к превращению жгучего яда в смесь каких-то кислот (можно представить дифференциацию ядовитых желёз – на «липкие» и «жгучие»; может быть, даже асимметричность их расположения, одни – на правый зуб, другие – на левый).
И – предпоследний шаг – эти две компоненты на воздухе могут окисляться до воспламенения…

И – последний шаг: облако выдыхаемого огня – как алэстетический признак, и развитие его половым отбором; а также – на определённой (достигнутой половым отбором) стадии развития – как оружие охоты (чихнуть на стаю каких-нибудь кур…).



[spoiler В итоге]…В диких-диких лесах, не в самой чаще, а у прогалин, речных пойм и иных таких мест, ползают тяжёлые, толстобрюхие ящеры-драконы. У них короткие не очень «уклюжие» ноги, плотное тело, и большая щекастая голова, с мощными треугольными челюстями, на относительно длинной и гибкой (но не очень тонкой) шее; и глаза – не по бокам, как у порядочного «гада», а сдвинутые вперёд, на бинокулярное зрение. За щеками у дракона – складки мягкой кожи, окружающие верхнюю часть шеи этакой «бородой»; такая же мятая кожа тянется по спине. Окраска – серо-буро-зелёная, маскировочная.

Если вы заметите дракона раньше, чем он вас, то вы увидите, как он, тяжело и неуклюже, по-черепашьи, переставляя короткие массивные ноги, ползёт среди кустарника, поводя из стороны в сторону головой на длинной шее, опустив треугольную морду к земле и стреляя языком. Время от времени дракон поднимает голову, вытягивая шею прямо вверх, приседая на задних ногах и выпрямляя передние, и осматривается.

Если дракон заметит вас раньше (и вами заинтересуется), то вы его не заметите. Просто вдруг рядом с вами (или за вами) хрустнут кусты, и вас что-то жестоко цапнет в бок, и у вас закружится голова (или вас проберут какие иные симптомы острого отравления), и последнее, что вы увидите, обернувшись (до того как начнёте помирать) – это кошмарное видение яркого, в пёстрых узорах, круга, посреди которого – широкая разинутая треугольная пасть с рядами зубов, и два уставленных на вас глаза.

Если вы заметите дракона, а он тоже заметит, но не вас, а какого-нибудь кабана или буйвола, то вы увидите, как он припадёт на своих лапах к земле, и, едва не волоча брюхо, чуть-чуть приподняв голову над кустами или травой, начнёт подкрадываться так тихо и осторожно, что может показаться неподвижным. Но, тем не менее, он окажется совсем рядом от намеченной добычи, и, пока он к ней подбирается, его вытянутая шея начинает медленно сгибаться. И – вдруг – дракон резко подаётся вперед, распрямляя ноги, даже подпрыгивает, его шея распрямляется, как пружина, широко разинутая пасть ударяет буйвола в бок и тут же отдёргивается… и дракон исчезает. Там, где вы только что видели тёмного пятнистого ящера, сливающегося с травой, поднимается на распрямлённых толстых ногах, выгибает спину, увенчанную высоким желто-ало-чёрным гребнем, изгибает дугой шею сказочное чудовище; оно поводит из стороны в сторону головой, окружённой таким же ярким дисковидным воротником, и торжествующе шипит. А укушенный буйвол бросается прочь, проламываясь сквозь кустарник…

Дракон же выходит из кустов на поляну. Он уже так не маскируется, ползёт открыто, и на его спине и затылке медленно укладываются кожные складки; их пёстрая «изнанка» исчезает из виду, и дракон вновь превращается в огромную толстую неуклюжую ящерицу, неторопливо ползущую по следу цапнутого ею буйвола.

Если вы последуете за ним (и вас никто не увидит и не съест), то вы сможете наблюдать драконью трапезу. Ничего интересного, между прочим – здоровенная ящерица жрёт здоровую тушу. Интересно будет, если на добычу приползёт другой дракон, сходного с первым размера.
Две здоровенные ящерицы замрут друг перед другом, поднимаясь на лапах, шипя и высоко вверх поднимая головы. Складки кожи на их щеках и затылках развернутся в широкие диски-воротники, сияющие яркими красками; такими же красками засияют гребни, поднявшиеся вдоль спины. Драконы повернутся друг к другу боком, поднимут хвосты, будут покачиваться на лапах, поводить шеями, не сводя глаз друг с друга, и громко шипеть.
Может быть, один дракон уже тут признает своё поражение, свернёт свои воротник и гребень и отползёт в сторону. А может быть, вы сможете увидеть продолжение поединка нервов: драконы по очереди будут вскидывать морды кверху, со стуком закрывая пасти, и перед вскинутой мордой – с едва-едва разомкнутыми челюстями – вдруг будет повисать струя чего-то, вроде пара или мелких брызг, в следующий миг превращающаяся в струю огня. Мгновение огненная струя висит перед драконьей мордой, потом зверь вновь опускает башку, и, разинув пасть, шипит на врага, а над ним улетает по ветру облачко дыма.
Наконец один дракон признаёт себя побеждённым и уползает в кусты, где и будет ждать, когда победитель налопается.

Самое же диковинное зрелище вы увидите, если вам доведётся наблюдать брачные игры драконов: несколько десятков их собирается на открытом месте, ощетинивается гребнями и воротниками, и пускает в небо струи огня…

(Какие вас ждут впечатления, если заметивший вас дракон не захочет вас есть, но и присутствие ваше сносить тоже не захочет, и залепит вам в физиономию струю самовоспламеняющейся слюны – сами воображайте).[/spoiler]

Та-ак... "Зоологические" заморочки, вроде, все.
А, может, и не все... :wink:

Отправлено спустя 4 часа 33 минуты 43 секунды:
Вот ещё один старый текст. Сперва я думал было его слегка... эээ... модернизировать (уточнить согласно тому, что я с тех пор - с 94-го года - прочитал), но рассудил, что и я так с собой тогдашним согласен. :)

Текст длинный, разбиваю на спойлеры.

СУДЬБА КИТАЯ
(если бы не было Европы)

[spoiler 1]Вопрос странный - но почему бы и нет? Ведь до XIX века контакты со странами европейской цивилизации были не только очень малы, но и, что важно, именно китайской жизнью и регулировались. Пойди европейская история чуть не так (а ее капитализм с его экспансией - все-таки не фатум), и Китай сидел бы без нарушающих контактов еще лет двести. Так что модель невозмущенного развития Поднебесной - не самая потолочная, и можно с чистой совестью рассуждать о том, к чему привело бы собственное развитие цивилизации, традиционно почитаемой за самую устойчивую и консервативную в мире. Той самой, о которой то и дело говорят, одни - с восхищением, другие - с брезгливым осуждением, что она, дай ей волю, НИКОГДА сама не изменится.
Действительно: к XVII-XVIII векам Поднебесная приняла удивительно сбалансированную социальную структуру. Практически не управляемую, живущую традиционно (значит - в полном внутреннем согласии: ни один слой населения и помыслить не мог о жизни в других условиях). Прогресс был заторможен: любой представитель "производящих" слоев населения либо жил абсолютно традиционно (и не мог подняться над средним уровнем своего слоя), либо, нечаянно поднявшись, немедленно или сам переходил, или детей переводил (оплатив обучение, или дав в лапу на экзаменах), в сословие управляющее. Его навыки прежнего труда терялись как ему уже ненужные; войдя в новое сословие, и приняв его стиль жизни и мысли, неофит не только бросал старое занятие, и не только переставал считать изменения в нем важными, но и начинал считать их прямо вредными. Схоластическая же наука китайских книжников все больше и больше отходила от потребностей реальной жизни, и из нее стимулов к изменению просто не могло выйти. Но поэтому каждый в своей ячейке "притирался" к ней, а ячейки - одна к другой, и общество становилось - ни убавить, ни прибавить.
Поневоле кажется, что так могло быть вечно. Могло ли?
Не забывайте, что китайское население непрерывно росло, и плотность его превышала таковую практически во всех прочих странах. Еще в незапамятные времена это вызвало некую социальную перемену - породило город и деревню. И "устойчивый" Китай превратился в сеть небольших городов, окруженных сёлами. И народ его продолжал плодиться.
Однако сама традиционность его жизни не позволяла ему осваивать новые территории. Ибо традиционность жизни - это и традиционность хозяйства, и, значит, его жесткая экологическая привязка. И неудивительно, что от всего Китая заселена его не более чем треть. И размножение народа (напрямую связанное с устойчивостью общества) лишь увеличивало заселенность "традиционных" угодий.
Но они же не беспредельны! Еще во времена "Речных заводей" Китай (та его часть, что заселена "традиционными" китайцами) был во многом лесной страной; к XIX же веку - почти сплошной деревней, пересеченной полями, в лучшем случае - перелесками. Ведь народ с примитивным хозяйством - грандиозный потребитель дров.
Когда деревня стоит на краю неосвоенных земель, мужику несложно и дров самому раздобыть, и скотину держать. Более того - он вынужден это делать. Когда кругом сплошные деревни (и леса нет), появляются специалисты: дровосек и торговец дровами. А там - и торговец навозом (на месте скотину держать просто негде). Таким образом, традиционность хозяйства, вместе с ростом населения, неизбежно приводит к двум вещам: специализации профессий и превращению общества в очень сложный механизм. Причем происходит все это (традиции!) очень медленно и, преимущественно, в виде наследственных занятий. А кому здесь места нет, уходит на чужбину: недаром Китай дал в свое время массу эмигрантов.
Массу-то массой, но по сравнению с общим числом китайцев - величину ничтожную; более того, эмиграция была механизмом стихийного поддержания "неизменности".
Но традиционность консервирует и традиционные беды. Никакие новшества не поднимаются против старого неурожая, засухи и т.д. Более того - традиционные беды обостряются. Заполнение территории каким-либо видом земледелия СПЛОШЬ делает землю необычайно уязвимой, неизбежно упрощая методы хозяйства. Чередование полей возможно тогда, когда на "земле предков" пахотных угодий в три раза больше, чем нужно на один раз "потомкам". А когда "потомки" размножатся - хочешь не хочешь, а из года в год насилуй один надел, удобряй его скотским и своим дерьмом, превращай его плодородие целиком в дело твоих рук (и стихийно наросшей вокруг социальной структуры). И чем дольше люди живут, тем больше упрощается, окультуривается, окружающий ландшафт, тем больше зависит от их труда земля, и тем меньше ее становится на человека! Куда уходить, если ВСЕГДА здесь жили, и предки здесь похоронены (а для старого китайца это очень важно)... И постепенно хозяйство становится и все более хрупким, и все менее доходным, и грань между нормальной и голодной жизнью истончается. (Вспомним: ВСЕ когда-то обетованные земли первопоселенцев со временем превращаются в проклятие для землепашца - до какого-нибудь технологического прорыва).
Что мы, кстати, и сейчас видим. Россказни о невиданной продуктивности китайских огородов - ложь. Они очень НЕПРОДУКТИВНЫ - иначе многолюдные китайские семьи не торчали бы на них круглый год, копаясь в навозе и задрав задницы.
Повторяю: традиционность жизни сохраняет условия для возникновения традиционных бед, так что беды эти обязательно будут происходить. Но - уже в новых условиях. Попробуем представить, как это будет выглядеть. Рассмотрим самую обычную, регулярно возникающую беду земледельческого народа: голод.[/spoiler]

[spoiler 2]Локальные скопления народа были всегда - и всегда порождали периодические голодовки. Но что будет, когда такое скопление будет не локальным, а практически сплошным, и - в условиях старого, традиционного Китая?
Сама по себе угроза неурожаев будет возрастать: плодородие "рукодельных" земель будет все более хрупким. Культивированная земля сама себя не поддерживает, нагрузка же на нее усилится, а возможности возвращения ее плодородия - уменьшатся (последствия неизбежной специализации хозяйства, вызванной ростом населения). Поэтому климатическое колебание, ранее вызвавшее бы голод лишь местами, местами же - просто урожай средней паршивости, даст голодные зоны, разбросанные по всей Поднебесной. А как кругом сплошные поля, то супом из лебеды не прокормишься - лебеды нету.
Тогда люди двинутся... куда? В места, традиционно считаемые богатыми. Это - ближайший крупный город, или еще что в этом роде. Место, куда ВСЕГДА в голодный год уходили на заработки. Но ВСЕГДА народу было меньше (как ВСЕГДА было меньше народу на Ходынском поле, при торжествах коронации). А теперь?
Множество народа работы не найдет. На всех не хватит. К тому же голодный готов работать не за "физиологический минимум", а даже еще ниже, - и собьет расценки местным. И местный будет получать меньше (если без работы не сядет), и пришлые - за плату или так - все съедят.
А хозяйство и здесь - на грани. Голод покатится цепной реакцией, и люди пойдут в новые "хлебные места", известные ТРАДИЦИОННО. И эти места будут переполнены.
Когда я начал обдумывать "китайский вопрос", я подробно объяснял самому себе, как количество беженцев переходит в качество. Теперь это не нужно - налицо пример Руанды. Сто, тысяча, десять тысяч беженцев, стоящие табором, еще могут выжить. Сто тысяч, сотни тысяч в таборе - могут только вымирать (тем более, что ни техники, ни даже идеи "гуманитарной помощи" в старом Китае не было, а выдача денег из казны, с закупкою на них зерна (где?), ничего тут не даст). Вымирание же будет не столько от голода, сколько от болезней: голодающий съест все, что жуется, и подцепит все, чем можно заболеть; а истощенные соседи - метр до каждого - на сплошь загаженной территории представляют прекрасную питательную среду для любой болезни. Начнутся эпидемии, а от эпидемий в старину только бегали. Опережая голод, пойдет волна эпидемий.

И тут включится новый фактор, специфический для Китая. Да, от эпидемий всегда бегали - но и всегда ставили кордоны. Где-то испуганная власть их выставит, развернет войска, по-китайски безжалостные, и завернет беженцев назад. Конечно, остановит и ввоз продовольствия, если на таковой престол Сына Неба раскошелится. В изолированных провинциях начнется просто-напросто поголовное вымирание, недавно сплошь заселенные земли прорежутся безлюдьями, зарастающими лебедой и крапивой (заброшенная пашня еще долго ничего более приличного не произведет).
Но к этому я еще вернусь, а пока продолжу про "китайский фактор".
Кордоны никогда не останавливали власть имущих - это известно. Шеньши с семьями и челядью тоже устремятся в бегство, теперь уже в СВОИ привычные города (у них иной кругозор). Но они, увы, от масс не оторваны.
Их повара покупают снедь на тех же ранках, что и чернь (а для слуг - и такую же). У каждого челядина - множество родных и близких за господскими воротами. А понятие о санитарии у высокоученого сюцая не многим выше, чем у мужика. И обозы шеньши разнесут эпидемию по всей Поднебесной, причем здесь она поражать будет - в первую очередь - благородные дома. А они, эти благородные дома, были в Китае основой администрации; значит, поражение их вызовет перебои в государственном механизме (даже просто - отвлечет внимание от масс); на некоторое время, думаю, на несколько лет, на большей части пораженных голодом территорий будут в силе лишь последние до бегства шеньши указы, то есть указы о кордонах.[/spoiler]

[spoiler 3]Вернемся к народным массам.
Остановленные как кордонами, так и собственной усталостью, простолюдины, как я уже сказал, будут вымирать на месте. Не все, конечно; всегда кто-то останется. И эти "кто-то", поголодав в городе, рано или поздно начнут возвращаться - от общей безысходности, и от сознания, что "дома и стены помогают". Волна возвращений, очевидно, придется на следующий сельскохозяйственный сезон.
Ну вот, беженцы вернулись на старое место. Старое ли?
Во-первых, их стало меньше. Во-вторых, земля "отдохнула". Вроде бы, можно разворачивать хозяйство, чем мужики и займутся. Однако вряд ли можно ожидать возвращения мира "на круги своя". Ведь часть инфраструктуры потеряна! Вымерла львиная доля специалистов, и ослаб их рынок.
Меньше кузнецов, плотников и т.д. - и негде им брать железо, поделочное дерево, и все такое. Поневоле хозяйство станет примитивнее. А примитивнее - значит локальнее. Если кузнец еще потянет к себе соседей (образуя круг деревень, пользующихся его трудом), то без плотника и ткача народ перебьется. Да и денег на покупки не будет, а натуральный обмен не позволяет ходить далеко. К тому же ряд товаров будет просто не нужен: кустарник под окнами вырастет, даст хворост, пустоши дадут пастбища - и кизяк.
Не следует забывать и почтение китайцев к могилам: на выморочные "чужие" угодья народ долго не решится посягнуть. Там ведь чужие могилы. Да и раз место вымерло - там нечисто. Народ потянется к родне, и еще больше разрядит поселения. И все это будет гораздо быстрее, чем бабы новых ребят нарожают.
А там, глядишь, и пустоши кто-то займет.

Кто? Люди немассового хозяйства, пастухи. Они в Китае всегда были, и пригоняли на продажу овец и коней. Жили они по окраинам земледельческих территорий, и этнически не все были китайцами. Когда народу поубавится, они потянутся ближе к населенным местам, к покупателю. Тем более что пастух не так остро, мне кажется, ощущает СВОЮ землю, и вера у него (если он не ханец) не так болезненна в отношении чужих (китайских) могил. А заросшие поля дадут пастуху новые пастбища.
С которых его не так просто будет согнать.

Да и сгонять их - не сразу в голову придет. Во-первых, земля все-таки чужая (выморочных деревень). Во-вторых, пастухи эти - не иноземцы, а свои, китайские, с ними всегда торговали, только не впрямую, а в городе на ярмарке.

Но пока пастухи селятся рядом с пахарями, вернемся к шеньши.
Верхний слой служилой китайской знати был к земле не очень привязан: куда пошлет его двор Сына Неба, там он и служит. Мелкие же чиновники, легко сообразить, далеко не уезжали, служили по родным уездам (с чего бы их стали посылать в даль, тем более что экзамены низшей ступени были также уездными?). А что образование было в основном наследственным - известно. Значит, целые семьи просто привыкли к власти на местах. И мужики их уважали.

Часть шеньши, я уже сказал, удрала в дальние города (где частично вымерла от эпидемий). Часть же - осталась на месте или вернулась неиздалека. На них привычно смотрят, как на начальников. Но - от передряг мрут отцы семейств, и не просто отцы, но чиновники. И народ привычно ждет нового главу ямыня, как и сын покойного с детства привык ждать, когда он "остепенится" и, в свою очередь, займет место отца. И народ видит в нем "молодого господина". Все хорошо - но экзаменов-то нету! Скорей всего в такой передряге двор об этом не подумает. Как тут быть?
По-моему, однозначно. ын унаследует отцу, как "и без того грамотный", либо - не исключено - провернут какие-то самодельные экзамены с заранее, конечно, известным исходом. Пока Китай ворочается в упадке, на местах возникнут местные династийки.

Конечно, это будет не везде. Ближе к двору страна сохранит "приличный" облик. Но в предложенной мною схеме голодной эпидемии (а масштаб ее может быть страшен: в гораздо более малонаселенной Европе XIV века чума выбила до трети населения) и сам размах беды на какое-то время парализует двор (не имеющий традиции бороться с этаким), и потери в правящем слое (смотри ранее) затруднят его действия. Нужно будет разобраться с высшими чинами, с тем, что просто померли что-то знающие (специалисты по тем или иным сферам управления)... Я полагаю, что наиболее пострадавшие районы не будут затронуты десятилетиями.[/spoiler]

[spoiler 4]А там продолжатся свои заморочки. Мужики худо-бедно будут подниматься, и будут богатеть их господа. И будут между господами взаимные претензии (по выяснению лигитимности власти: экзаменов-то нету). И будут - неизбежно - силовые разборки. Местные "шеньши", липовые, будут искать лихих молодцов. Где? Да у пастухов! Привычный бродяга и, часто, всадник - приличный наемник. Тем более что его промысел экстенсивен, и у пастухов быстрее, чем у пахарей, возникнет проблема "младших сыновей". Шеньши превратятся в феодалов. И будут водить дружины в походы.
Но - "шляхтич умирает в поле". Смена поколений вождей резко ускорится, и на смену старшим сыновьям, которых учили мудрые учителя, придут младшие, которым учится было и не у кого, и недосуг. А то, того и гляди, место очередного "сына", павшего в ратном поле, займет его побратим - из "речных заводей". Умеющий свое имя срисовать, да и то без всякого понятия. Боюсь я, в такой среде классическое образование быстро потеряет свой престиж, останется от него твердое знание своей родословной (какие предки героя ПРАВИЛИ), да некоторый набор формул, передаваемых ИЗУСТНО. А классическая китайская культура существовала, во-первых, в виде письменном, во-вторых же - как единое целое. Иными словами, она здесь РУХНЕТ.
И даже если где-то она сохранится, и где-то возродится старый порядок, и его попытаются вернуть на прежние земли, то там его встретят дружины людей, говорящих на совершенно чужом языке (причем чужом буквально: новые поколения знати будут говорить на местных диалектах), живущих в совсем другой системе ценностей. Представители "старого порядка" нарвутся на страну пастбищ, перемежающихся с (подчиненными) деревнями, на замки и крепости. При этом новым феодалам, не очень-то ладящим между собой, будет все же проще договориться друг с другом, чем подчиниться пришельцам, ссылающимся на какие-то законы и на где-то прошедшие императорские экзамены. Ведь ИЗВЕСТНО, что предки феодалов ВСЕГДА правили, а что до императора, то их родословная не хуже (возможность привести любую китайскую родословную к кому угодно известна давно, и "младшие сыновья" это наверняка сделают - да еще подкрепят свои изыскания удобно понятым "исправлением имен" в свете формулировок, сохранившихся в памяти именно в силу своей пригодности). Не исключено, что эти претензии будут иметь вес и в глазах двора: ведь часть и знатоков старины, и архивов погибнет, а к ссылкам на предков и тексты китайцы всегда относились с уважением. Да и народ не полезет на феодальные земли: они же ЧУЖИЕ, с чужими могилами!
Таким образом, феодальные области имеют шанс удержаться (и шанс этот будет тем выше, чем сильнее будет исходная катастрофа, то есть - чем РАЗВИТЕЕ Китай будет до нее: смотри ранее). Но в этих областях традиционная культура рухнула (ибо, повторяю, к тому времени, когда ее изучал Алексеев, она уже могла существовать лишь как единое целое).
Значит, там воцарятся истинно феодальные нравы, и сместятся приоритеты, и воин будет первым человеком, а раз так - то первым будет конник (уточняю, что для первичных разборок местные магнаты не будут набирать регулярное войско: во-первых, они еще не мыслят себя феодалами, а набирать войско должны государевы чиновники; во-вторых, под руками у них будут мужики на земле, избыточной земле, которые неохотно пойдут воевать; пастух же будет под рукой). Неизбежно будет сохранение пастбищ - на границах распаханной земли. Войны же будут в приграничье за этими пастбищами, и будут отодвигать от них пахаря, и между новыми княжествами лягут ничьи земли, "дикие поля". А раз так - китайские диалекты будут разбегаться со страшной скоростью - особенно если княжьи дружинники будут большею частью не ханьцы.

Что же будет в итоге?
…..[/spoiler]

Горе от ума... луковое

Добавлено: 18 окт 2015 19:53
Андромеда ХаХ
Мистер Браунлоу,интересно,но мудрено пишете.А может,я не доросла.
Особенно зацепило про змею (правда,не полюбила бы я эту...кхм...Тварь Божью) и про Китай (теория она всегда интересна).

Горе от ума... луковое

Добавлено: 23 окт 2015 12:12
Старый ронин
Ещё одно старое умствование, теперь уже на тему историческую.

Зловредные последствия чтения книжки "Тайны соборов или Соборы тайн" (я так понял, что это сборный труд разных авторов: редактор есть, а списка авторов нет), с привлечением таких книжек, как "Масоны" Робинсона и "Храм и Ложа" Бейджента и Ли (с пропусканием мимо ушей упоминаний в "Тайнах" всякой "земной энергии" и прочих чудасий).

Книжка "Тайны соборов или Соборы тайн" очередной раз прозрачно намекнула о том, что так называемые "Тёмные века" (они же - "Высокое средневековье", от 11-го по 14-й век) отличались очень своеобразной, и отнюдь не "тёмной", культурой.

[spoiler 1]Конкретно о соборах:
Постройка готических соборов - первый из них собор в Клюни - весьма чётко очерчена во времени: середина 11-го века - середина 14-го (в книжке прямо, символически, связаны завершение последнего "великого" собора и разгром тамплиеров).

Постройка соборов - чисто технически - требовала уймы знаний. Достаточно представить "в лицах", как они должны были строиться, и всякие традиционные представления о постройке "по традиции", "на глазок", и всё такое, разлетятся как дым под ветром. Очень сложная - и в то же время очень гармоничная внутри и снаружи - постройка требовала исходного проекта. Постройка по тому проекту - иногда многолетняя - требовала чертежей. На каждом этапе постройки - от разбивки и закладки фундамента до изготовления и установки на месте деталей сложного (очень сложного) декора - требовалось чтение чертежей (эскизов, моделей) и перенос их в изготовление в масштабе. Уже это - требует знаний. А ещё добавим само строительство - леса, подъёмные механизмы (пандусами с рабочими, таскающими камни и извёстку на горбу, тут не обойдёшься), сам ритм стройки (что сперва - стены, колонны, до какой высоты, что потом - чтобы в ходе стройки не рухнуло)… Без весьма солидного запаса знаний ну никак не обойтись!
А добавим сложный - смысловой - декор соборов. Он - во многом - исследован, и он очень сложен и очень информативен ("для тех, кто понимает")…

Короче - сложная и богатая культура, и - весьма не христианская. Не каноническая, во всяком случае. Даже если откинуть такие явные уклонения от ортодоксии, как "чёрных мадонн", "лабиринты", всякую алхимическую символику, то останутся - самое малое - как раз тогда вошедшие в канон многочисленнейшие апокрифы: биография богородицы, самые разные новые святые (включая перелицованных языческих богов, типа Брана Блаженного), новые - апокрифические - редакции житий старых святых (вроде, именно тогда святой Николай спас семерых отроков эфесских).
(Кстати, вроде бы именно тогда вошёл в обиход "возраст Иисуса Христа" - 33 года. При том, что в канонических Евангелиях этот возраст либо не указан вообще, либо может быть определён в 52 и 28 лет. А 33 года без 3-х месяцев прожил Александр Македонский, персона не только популярная, но издавна обросшая самыми фантастическими "деталями биографии", вроде погружения в глубины моря и полёта на небо.)

А кроме соборов - тогда же (хотя бы) расцвет легенды о Граале, очень трудно увязываемой с каноническим христианством.

А ещё - только по обрывкам, по репродукциям иллюстраций в манускриптах - сложные и светские, и богословские построения, с диковиннейшей смесью христианских и бог знает каких ещё мотивов.
И всё это - одновременно с централизацией и вообще упорядочиванием христианской церкви (Клюнийское движение - как раз начало Высокого средневековья).
(Специально не упоминаю проходившую как раз тогда напряжённую борьбу самых разных философских учений - их как раз вспоминают, рассуждая о "Тёмных веках").

Короче: нет ну ровно никаких оснований считать Высокое средневековье временем упадка культуры.[/spoiler]

[spoiler 2]Почему же такое представление о "тьме"? Видимо, потому, что в 15-ом веке произошёл очередной культурный сдвиг, перелом, и новой культуре старая стала и чужда, и непонятна - вплоть до отрицания, забвения, и - в итоге - замены умозрительной картиной.

Христианство в эти самые "Тёмные века" переживало время очень занятное. Начало "веков" - это как раз распря Папы и Имератора, завершившаяся потерей Императором права назначать Папу, а Папу превратившая в светского властителя (с претензией на императорскую роль - на руководство всем крещёным миром). Как понял - и насколько принял - такой новый порядок этот самый крещёный мир - вопрос сложный, и ответ "по книжке" (что Папа, избираемый коллегией кардиналов, сразу стал - и остался - Главой Церкви, со всеми вытекающими последствиями) вряд ли правильный.
Скорее обратное - авторитет Папы упал. Мы знаем и прямое плевание на анафему, когда шотландские епископы короновали отлучённого от церкви Брюса (а потом ещё и присутствовали на втором - языческом - короновании на Сконском камне), и свержение неугодного Папы Филиппом Красивым, и Авиньонское пленение Пап угодных. И то, что одновременное наличие - кроме "законного" Папы - ещё Антипапы (а то и двух) встречалось, пожалуй, чаще, чем "единопапство".

Между прочим (отмечено Робинсоном в "Масонах"), как Папы первым делом предавали анафеме Антипап с их верными, так и Антипапы не забывали начать свой "антипонтификат" с полновесной анафемы Папе и его верным. Так что крещёные европейцы чуть ни всё время ходили под анафемой, и хорошо, если не "двухслойной".
Весело было в христианстве…

Это при том, что все европейцы были именно христиане, свято верили в Царствие Божие (сейчас после кончины или после Страшного Суда - не важно) или - как кому повезёт - в [слово запрещено РКН 12/2022] Огнённую со всеми её прелестями, верили в то, что та или иная версия Вечного Будущего зависит от их правильного христианского поведения. Но как определить это правильное поведение, когда толком не знаешь, у какого попа совет спросить, у кого причаститься, у кого правильный амулет купить, и всё такое?

Добавлю, что как раз в это время - из-за Крестовых походов и в ходе них - крещёный мир воочую убедился и в неодинаковости "истинно христианских" норм и форм поведения в Европе (в Святой Земле встречались ратники и всякие сопутствующие, типа маркитантов, лагерных ремесленников, обозных шлюх и профессиональных мародёров, со всех концов Европы), и в неоднозначности "исконного христианства" (в той же Святой Земле и окрестностях крестоносцы видели "древние церкви", общины христиан, тянущие свои представления и обряды с самого начала христианства, и освящённые самой своей древностью и произрастанием в самых исконно-святых местах, но при этом - зачастую - такие неканонические…).

Короче: я считаю, что Высокое средневековье было - неизбежно - временем интенсивного "всеобщего" религиозного поиска, временем формирования массы "своих" версий христианства, которые - тогда - разными христианствами не воспринимались. В ходе этого поиска в дело шли все возможные материалы, которые можно было связать с религией - и освящённые традицией (вроде пережитков язычества), и освящённые учёностью (вроде трудов былых эллинистических учёных или там знатоков Каббалы)[/spoiler].

[spoiler 3]Как это выглядело?

Полагаю, что это было похоже на что-то вроде современного индуизма. Ни один индус не сомневается, что всё население Индостана (кроме разных там мусульман, буддистов, "племенных" идолопоклонников и всяких приезжих европейцев) - индуисты. Причём - праведные (в норме) индуисты. И этому не мешает твёрдое и точное знание, что в индуизме - более чем тысяча и одно различие форм поклонения, норм поведения, да даже и мировоззрений.

Что поделать - так устроен мир. Ни сути индуизма, ни даже будущей (по смерти) судьбе бенгальских (например) брахманов не угрожает то, что бенгальские брахманы едят рыбу. Не угрожает даже в глазах всех остальных брахманов (которые "животного" не едят). Единству индуизма - и единству индусов в индуизме - никак не угрожает, что вишнуиты считают всех богов и героев аватарами Вишну, что самые упёртые брахманисты вообще считают всё абсолютно сном Брахмы, что… Ну, тут можно найти прорву примеров.

В Европе средних веков мы видим - чем-то похожее - превращение чуть ни каждой мало-мальски выделенной социальной группы в самостоятельное культовое объединение, со своими формами богопочитания (и даже своей мифологией). Каждый ремесленный цех имел своих святых покровителей, свой - связанный с ними - литургический цикл, свои цеховые ритуалы - формы поклонения этим своим святым, и, похоже, свои редакции житий этих святых. Во всяком случае, именно здесь цвели и пахли всякие апокрифические версии. Воинское сословие было - одновременно - корпорацией почитателей архангела Михаила и (или) святого Георгия (в своих - повторяю - версиях предания). И так далее. "На местах" процветали самые разные культы, в том числе языческие, беззастенчиво вплетавшиеся в христианские.
И никого это не удивляло, как рыба на столе у бенгальских брахманов. Обычай такой

Даже если считать коронацию отлучённого от церкви Брюса "эксцессом не без политики", то "без всякой политики" церковь смотрела сквозь пальцы на "мужицкие" обряды Майского, например, Дерева, с обязательным "плодородным" непотребством по всем кустам в качестве завершающей фазы. В Англии, где сии обряды свершались в честь Зелёного Робина (он же - Зелёный Человек, он же, похоже, Бран Блаженный, как раз тогда затесавшийся в христианские святцы), последствия оных обрядов - дети Робина (Робинсоны или Робертсоны) - не считались незаконными детьми. Обычай такой
Церковь (и весь крещёный мир, естественно) освящала и утверждала единственный законный брак, и осуждала грех блуда. Но весь крещёный мир смотрел, как на нечто естественное и неизбежное, а церковь - скрипя зубами - смирялась, что "всадники Христа" - рыцари - в обязательном порядке имели, каждый, Даму (не жену!), и занимались с оной дамой отнюдь не только печальными вздохами под луной. Обычай такой
Ну, и так далее.[/spoiler]

[spoiler 4]Как тогдашние христиане воспринимали себя в мире Божьем?
Можно только догадываться. Но представляется (мне) вероятным следующее:

Давно уже историки расстались с красивой легендой о том, как на Новый 1000-й год от Рождества Христова весь крещёный мир встал на уши, ожидая Светопреставления (что было невозможно хотя бы потому, что крещёный мир тогда не имел единого календаря). Но что от времён Иисусовых эта самая тысяча лет прошла, знали все. А значит…
А чёрт его знает, что это значило, но какой-то важный рубеж на пути к Царству Божию был пройден, и - не настало ли оно, это Царство? Хоть как-то, хоть чуточку…

Смотрим соборы. Они огромные, способные вместить в себя - буквально - всех жителей города (что эти жители на большие праздники периодически и устраивали). Собор один на весь город (и иждивением - а то и личным участием - города его строили) и, если сравнить его размеры с размерами города, видимо, собор "отбирал хлеб" у всяких прочих церквей (интересно, часто ли строились вообще церкви (не личные часовни) в городах после собора - до конца Высокого Средневековья?). Пространство в соборе - святое, на его внешних стенах - всякие черти с горгульями (существа из явно нежелательного мира), а внутри - как раз под замковым камнем купола - Лабиринт. Прохождение по которому на коленях (или ещё как, для пущего благочестия), с чистым сердцем, молитвами, и всем прочим, что положено, эквивалентно паломничеству в Иерусалим! Центр собора равен Центру мира…
То есть у каждой общины верующих есть своё (своими руками сделанное) Царство Божие?

На большие религиозные праздники - важные точки календарного литургического цикла - устраивались мистерии, праздничные шествия с разыгрываемыми, в необходимой последовательности, сценами из Божественной Истории. Сцены разыгрывались в соответствии с локальными культами локальных общин: каждый цех отвечал за отдельный эпизод. Но у этих шествий не было (или почти не было) зрителей! В них участвовали все! Что, мистерии разыгрывались для самого Господа Бога? Или… или участники шествия, в ходе которого представлялась "в лицах" вся история человечества (включая Сотворение, Грехопадение (с последствиями), Всемирный Потоп, и так далее - по Писанию), эту историю переживали? На время мистерии перевоплощаясь в Избранный Народ, которому суждено завершить земное время в Царствии Божием? Или - мистически (магически) подтверждая свою избранность - и своё пребывание в Царстве Божием?

Очень далеко от привычного нам христианства, не так ли? Но - повторяю - это время буйного расцвета чёрт-те чего - в самой христианской среде.
Бога (путая воедино Отца и Сына) рисуют великим архитектором, с циркулем и прочими инструментами, а философы, скорее поддерживаемые церковью (церковь явно предпочитала "реализм" "номинализму"), считают, что Бог создал не Весь Мир, а идеальные "реалии"; но это - откровенная смесь пифагорейства с платонизмом. Самая просвещённая (наравне с клириками) часть общества - рыцарство - создаёт и распространяет миф о Граале, букет самых апокрифических апокрифов в одной связке с язычеством и гностицизмом. Астрология и алхимия цветут и пахнут…

И неудивительно, что стоит обществу чуть-чуть выйти из равновесия, как начинаются Священные Войны. Вдруг неожиданно выясняется, что вчерашние правоверные - никакие не правоверные. И провансальские сеньоры, не моргнув глазом, то объявляют себя покровителями гностиков-катаров, то оных гностиков гонят. И любые обиженные социальные группы поднимают бунты под знаменем Единственно Истинной Веры, вдруг обнаруживая, что их социальные недруги - паршивые чёрт-те чего поклонники, злонамеренно извратившие священные истины ("Когда Адам копал, а Ева пряла - кто был знатью?").
Каждый - в норме - живёт почти что в Царстве Божием…[/spoiler]

[spoiler 5]Куда - и почему - всё это делось?
Причин много… Например - книгопечатание. Оно появилось как раз в середине 15-го века. Его следствие - относительная доступность единых редакций священных текстов, которые - эти единые редакции - одновременно и обладают своеобразным "сертификатом священности" (иначе бы их не издали!), и - неизбежно беднее рукописного (и - ещё важнее - "вокруг рукописного", устного и традиционного) апокрифического моря. В конце концов, тогдашнее печатное издание - штука дорогая (первые печатные книги - дороже рукописных) и долгая.

Весь мир религиозных представлений вдруг поделился на две области: узкую, безусловно каноническую, и… сомнительную. "Имея перо и чернила, всякий напишет что угодно!" - сказано ещё в 13-ом веке. Сказано, правда, по другому поводу: этим весомым аргументом один лотарингский дворянин пытался на суде отвести претензии противной стороны, выраженные в документе, сунутом оному дворянину под нос (дело было, вроде, имущественное). Но так же точно обладатель (или хотя бы читатель) печатной книги мог заявить любому, ссылавшемуся на местное толкование или предание, или на запись оных. И с конца 15-го века Европа решает вопросы толкования печатного Писания, только оно теперь представляется содержащим Истину. Европа делится на два лагеря: в одном толкование Писания, вкупе с сопутствующими магическими действиями, признаётся сферой деятельности Церкви, которая - единственная - и становится "филиалом Царства Божия на земле" - формируется современная католическая церковь; в другом отождествление себя с Избранным Народом совершают сторонники собственного правильного толкования печатного Писания - формируется церковь реформатская. Точнее - формируются несколько реформатских церквей, сходящихся в одном: в Писании и описан, и предписан (до мелочей) путь Избранного Народа, которым правоверным нужно пройти.

Замечу, что оба новых воззрения чужды предыдущему. Настолько чужды, что вывести себя из него они не могут - слишком оно "не христианское". И память заменяется "теоретической легендой".

Другие сопутствующие обстоятельства:
По крайней мере, во Франции (с сопредельными территориями - Бургундия, Фландрия, и всё такое) и Англии с конца 14-го по начало 16-го века произошло грандиозное вымирание дворянства (напоминаю - просвещённый слой населения и, как раз, носитель специфической культуры). Столетняя война, Война Роз, французско-бургундские и бургундско-швейцарские войны даром наверняка не прошли (нельзя забывать, что с конца 11-го века по начало Столетней войны крупных войн в Европе не было). Масса дворян просто погибла, масса - изменила образ жизни (и представление о своём месте в обществе, и всё такое); вместе со старым дворянством ушла сложная "культура менестрелей".
Тут ещё вмешалось Открытие Земли, вызванные им (и связанные с ним) социально-экономические и культурные подвижки…

В итоге в Европе - к 17-му веку - сложились три основных формы мировоззрения: католическое, реформатское и философическое, и всем троим "готическое" мировоззрение было чуждо, непонятно, да и просто - "не могло быть".
Вот оно и забылось.[/spoiler]

Горе от ума... луковое

Добавлено: 31 янв 2016 13:32
Старый ронин
Скачал и читаю "Предвидения" (Anticipations) Герберта Уэллса. Занятно (хотя порой занудно) читать прогнозы умного человека на сотню лет после 1902-го года :mrgreen:

По ходу вот о чём задумался:
Уэллсу рисуется 20-й век, как век общественного транспорта. Расцвета частных/личных автомобилей он не предвидел, а предложи ему что-нибудь такое, наверное, счёл бы это неразумным (и не был бы, пожалуй, неправ: 90% пробок в современных городах не автобусы устраивают :wink: ).
И вот я подумал: нет ли в расцвете личного/частного автотранспорта влияния Первой Мировой войны?
У Макса Хейстингса в книге "Первая Мировая война. Катастрофа 1914 года" (кто не читал - рекомендую :roll: ) говорится, что уже к концу осени 14-го все воюющие страны начали испытывать "лошадиный голод", нехватку лошадей. Что естественно: огромные армии, огромные перевозки, а лошадей использовали на износ. Так что пришлось (странам Антанты) массово закупать лошадей в Америке (и Северной, и Южной).
Лошадей воюющие страны реквизировали в "народном хозяйстве". Естественно, так или иначе, лошадиную нехватку в этом самом хозяйстве надо было чем-то возмещать (в т.ч. и в Америке, где масса лошадей ушла не на внутренний рынок, а на экспорт). И вот началось массовое производство "бензинового заместителя телеги" - легковушки и маленького грузовичка. Кстати, и трактора тогда начали массово выпускать.
Ну, вот так и задалось направление развития: автомобиль (личный) из престижной фигни стал заместителем телеги и брички.

Горе от ума... луковое

Добавлено: 14 апр 2016 11:19
Старый ронин
Затеять, что ли, какое умствование на какую-нибудь лакомую тему? Для оживления форума?
Например, отчего вымерли динозавры?
Показать
( :lol: Имею (как всякий дилетант) свои многословные соображения. Очень многословные :lol: )

Re: Горе от ума... луковое

Добавлено: 20 май 2018 11:53
Actani
Смотрю, что я отвечаю через два года. :D Но почему бы и нет.
Мистер Браунлоу писал(а):
31 янв 2016 13:32
По ходу вот о чём задумался:
Уэллсу рисуется 20-й век, как век общественного транспорта. Расцвета частных/личных автомобилей он не предвидел, а предложи ему что-нибудь такое, наверное, счёл бы это неразумным (и не был бы, пожалуй, неправ: 90% пробок в современных городах не автобусы устраивают :wink: ).
И вот я подумал: нет ли в расцвете личного/частного автотранспорта влияния Первой Мировой войны?
Интересные рассуждения. Мне с моей колокольни вообще кажется, что личный автотранспорт — в какой-то степени тупиковый путь развития. В идеале у каждого будет своё средство передвижения, но дороги явно на это не рассчитаны. Кроме того, едва ли рационально тратить время миллионов (миллиардов) людей на вождение, когда это же время может быть использовано на что-то более полезное (знаю, что водители часто слушают аудиокниги, но пассажиры могут заниматься чем угодно, а дистанционным работникам зачастую и вовсе не нужно никуда ехать). Но автомобильной индустрии выгодно продавать автомобили. Сейчас идут разговоры о беспилотных автомобилях, которые выгодны этой же индустрии. И в некоторых европейских странах популярно мнение: "Мы не хотим беспилотные автомобили, мы хотим улицы без автомобилей".